Бретт Холлидей - Смерть поселилась на болотах

Еще через несколько миль им начали встречаться грубо сколоченные хижины, чаще всего расположенные прямо на обочине, снятые с колес древние трейлерные фургоны на бревенчатых подпорках, длинные бараки из подгнивших от сырости досок. Некоторые домики представляли собой незатейливые строения из листового железа или жести, прибитых к деревянному каркасу, покрытые камышовыми крышами. К удивлению Патрика, все дома имели жилой вид, хотя их обитатели попадались на глаза довольно редко.

— Что это? — недоумевающе спросил он. — Город?

— Скорее лагерь, — невозмутимо ответил Шейн. — Старые поселения на границе оживают вновь. Здесь существует только один закон — не задавать лишних вопросов. Пока мы не уедем отсюда, все переговоры буду вести я, иначе неизвестно, чем это кончится.

Шейн ехал аккуратно, подчеркнуто не обращая внимания на хижины и их обитателей. Через некоторое время количество домов увеличилось, и у Патрика начало складываться впечатление, что они едут по главной улице какой-то на редкость обветшалой деревни. Ближе к центру поселка кустарник по обеим сторонам дороги был расчищен футов на сорок-пятьдесят, образовывая некое подобие площади.

С левой стороны стояло двухэтажное здание. Первый этаж был построен из цементных панельных блоков, второй, окаймленный широким балконом или галереей, — из аккуратно выкрашенных досок. Фасад второго украшали окна, и даже с целыми стеклами.

Шейн свернул на обочину, не обращая внимания на троих неописуемого вида оборванцев, расположившихся на длинной деревянной скамье под навесом. Пошарив на заднем сиденье, он достал две укороченных двенадцатизарядных двустволки, тщательно проверил, заряжены ли они, и протянул одну из них Патрику.

— Учтите, это вам не Флеглер-стрит, — громко сказал он. — Цельтесь в живот любому, кто подойдет ближе, чем на десять футов. Понимаете, любому.

Билл Патрик постарался сделать вид, что не удивлен. Оборванцы с показным безразличием уставились в сторону. Второе ружье Шейн повесил на левое плечо и вошел в дом.

Они оказались в длинном сумрачном баре. Сама стойка, сделанная из красного дерева, отполированного только многочисленными прикосновениями рук, вытянулась футов на сорок. Подставкой для ног служили тонкие сосновые рейки. В комнате вдоль стены стояло несколько грубо сколоченных столов и скамеек. Стена за стойкой была увешана зеркалами, так что любой посетитель мог спокойно пить, зная, что происходит у него за спиной.

За стойкой находилось двое мужчин. Один из них — тощий как щепка и сутулый, с иссиня-бледным лицом закоренелого наркомана — судя по всему, присматривал за двумя пивными кранами. Он угрюмо покосился на ружья вошедших. Второй был великаном футов семи ростом, с черными, как смоль, глазами и волосами, и мускулистыми плечами, которые, казалось, по ширине вполне могли соперничать с ножом бульдозера. На нем были такие же потертые хаки, что и у Шейна, однако на пальце сверкало кольцо с бриллиантом.

— Привет, Майк, — бесстрастно сказал он Шейну. — Ходили слухи, что ты собираешься в наши края.

— Привет, Эд, — улыбнулся Шейн, в буквальном смысле слова глядя на него снизу вверх.

— С чем пожаловал? Кто это с тобой? Ты ведь знаешь, что здесь я сам устанавливаю законы.

— На этот счет я никогда с тобой не спорил, — спокойно отозвался Шейн, знаком заказывая бармену-наркоману два пива. — Мое дело не имеет к тебе никакого отношения. Что бы там ни вытворяли твои ребята, я как одна из трех китайских обезьян, которая ничего не видит. Ты что, забыл, я же дал тебе слово.

Великан заметно успокоился.

— Это точно, Майк, пока что ты всегда держал слово. Ребята сразу почувствуют себя полегче. Не то чтобы они очень волновались, но все-таки…

Его рука мелькнула в воздухе так быстро, что Шейн не успел различить отдельные фазы движений, и через секунду Эд держал в руках ружье Шейна. Повертев его, он одобрительно кивнул.

— Симпатичная у тебя игрушка.

Его мускулистые лапы сжали оба ствола и развели их в разные стороны с такой легкостью, словно они были сделаны из пластилина. Едва заметным движением запястий он согнул две стальные трубки, и теперь оба ствола смотрели в сторону приклада.

— Как по-твоему, что будет, если ты нажмешь на курок? — захохотал Эд.

— Я и без него запросто мог расколоть твою черепушку, если бы понадобилось, — пожал плечами Шейн. Точно таким же стремительным движением он выхватил из-под куртки свой «кольт» и прицелился в Эда.

Тот с уважением посмотрел на него и швырнул в угол изувеченные остатки ружья.

— Да, Майк, я должен был помнить, что ты все такая же старая гремучка, — пробурчал он и потянулся к бутылке виски. — Вообще, конечно, надо с этим поаккуратнее, а то когда-нибудь моя любовь к показухе не доведет до добра. Большинство мужиков просто обалдевают, когда я это проделываю. Начисто перестают соображать.

— Кто угодно, но только не я, — ответил Шейн, засовывая «кольт» в кобуру. — Кстати, Эд, эта пушка обошлась мне в восемьдесят пять зелененьких.

Сначала Эд непонимающе уставился на него, потом усмехнулся.

— Извини, старик, я как-то не подумал. Могу отдать наличными или натурой, как скажешь.

Откупорив бутылку, он присосался к горлышку, словно это было не виски, а вода.

— Лучше натурой, — сказал Шейн. — Арендую у тебя хижину на пару недель, если найдется свободная. Плюс керосин, еда и товары. О’кей?

— Номер четырнадцать свободен, — кивнул Эд. — Надо думать, сам знаешь дорогу. Никто не тронет ни тебя, ни твоего друга, если, конечно, не будете соваться, куда не надо. Я предупрежу ребят.

— Ну, видишь ли, я бы не сказал, что он мой друг. Это мой клиент, который платит мне, чтобы я провел его сюда, а потом назад в Майами. Ему зачем-то понадобился Старый Бонс. Между прочим, ты не мог бы передать ему эту просьбу?

Эд задумался.

— Бонс? Послушай, Майк, но ведь это совсем другое дело. Сам знаешь, я этого старика терпеть не могу, и знаешь — почему. Опасный тип. По-моему, с возрастом у него характер портится все больше. Он очень не любит, когда его беспокоят по пустякам. А что этому твоему дураку от него понадобилось?

— Не знаю, — покачал головой Шейн, — да и, честно говоря, знать не хочу. Мне платят, чтобы я помог найти Бонса. От тебя и нужно-то всего ничего — сказать, где Бонса сейчас легче всего найти или пустить слух, что я его разыскиваю.

— Старый черт, — проворчал Эд и сплюнул на пол. — Понятия не имею, где он, да и какая вообще мне разница? Я, конечно, скажу ребятам, но, сам понимаешь, ничего не обещаю. Если что-нибудь услышу, сразу дам знать. А уж если полезешь к нему на болота без спросу, то только на свой страх и риск. Это все, что я могу тебе сказать.