Раймонд Чэндлер - Детектив США. Выпуск 9

— Черт побери, — сказал он, — я же вам говорил, никуда я с ней не ездил — ни-ку-да. Запомните это наконец.

— Запомню тогда, когда поверю.

Он подался вперед, чтобы погасить сигарету, поднялся легко и неспешно, затянул потуже пояс своего халата и стал рядом с кушеткой.

— Ну вот что, — сказал он звонким напряженным голосом. — Выматывайтесь-ка отсюда, проветрите мозги. Надоел мне ваш дурацкий допрос третьей степени. Нечего тратить даром мое время и ваше собственное — хотя оно ломаного гроша не стоит.

Я встал и ухмыльнулся до ушей.

— Стоит оно не так уж много — ровно столько, сколько мне за него платят. Скажите, а у вас никогда не возникали небольшие неприятности в каком-нибудь универмаге — скажем, в чулочном или ювелирном отделе?

Он внимательно смотрел на меня, опустив уголки бровей и стянув рот гузкой.

— Не понял, — буркнул он, но, судя по голосу, в голове у него проворачивалась какая-то мысль.

— Это все, что я хотел знать. И спасибо за то, что выслушали меня. Кстати, чем вы занимались с тех пор, как ушли от Кингсли?

— А вам-то что? Не ваше собачье дело!

— Разумеется. Но это всегда можно выяснить, — сказал я и слегка продвинулся в сторону двери, но не слишком далеко.

— В настоящий момент я ничем не занимаюсь, — холодно заметил он. — Я жду призыва на флот со дня на день.

— Ну что ж, самое время, — сказал я.

— Ага. Ну, пока, мистер ищейка. И не затрудняйтесь приходить еще раз — меня непременно не будет дома.

Я подошел к двери и дернул ее на себя. Ее заедало на пороге от морской сырости. Когда мне удалось ее открыть, я оглянулся. Лейвери стоял, прищурившись, его распирало от подавленной ярости.

— Возможно, я еще вернусь, — сказал я, — но не для того, чтобы обмениваться шуточками. Я вернусь, если выясню что-то, о чем стоит потолковать всерьез.

— Значит, вы все еще думаете, что я вру, — со злобой сказал он.

— Я думаю, что у вас что-то на уме. Я повидал на своем веку слишком много лиц, чтобы этого не заметить. Может, это и не имеет ко мне никакого отношения. И тогда вы с полным правом выставите меня опять.

— С большим удовольствием, — сказал он. — И в следующий раз прихватите с собой кого-нибудь, чтобы доставить вас в больницу. На случай, если вам отшибет мозги, когда вы приземлитесь на пятую точку.

И тут он ни с того ни с сего сплюнул прямо на ковер перед собой.

Мне стало не по себе. Как будто на глазах у тебя вдруг отслаивается лоск, и ты видишь перед собой мелкого бандита из подворотни. Или слышишь, как утонченная с виду дама начинает выражаться словами на три буквы.

— Пока, красавец, — сказал я, покидая его. Чтобы закрыть дверь, я с силой дернул ее, поднялся по дорожке и вышел на улицу. Постоял на тротуаре, задумчиво разглядывая дом через дорогу.

Большой приземистый дом с выцветшей до приятного пастельного оттенка и оттененной тускло-зелеными рамками оконных наличников розовой штукатуркой. Крыша крыта зеленой черепицей, круглой, шершавой. Глубоко врезанную парадную дверь обрамляет мозаика из разноцветной плитки; перед домом небольшой цветник, его отделяет от улицы низкая оштукатуренная стенка, увенчанная железной оградой, слегка ржавой от морской сырости. По левую руку от стенки — гараж на три машины; между дверью гаража, выходящей во двор, и боковым входом в дом проложена бетонная дорожка.

В воротный столб врезана бронзовая табличка: «Альберт С. Элмор, д-р медицины».

Пока я стоял там, глазея через улицу, из-за угла с мягким урчанием вынырнул все тот же черный «кадиллак». Замедлив ход, он начал было описывать дугу, чтобы свернуть в гараж, потом решил, что моя машина помешает ему, покатил дальше, до самого конца улицы. И развернулся на широком пространстве перед декоративной железной оградой. Медленно вернулся и въехал в свободный бокс гаража через дорогу.

Худой человечек в темных очках прошел по дорожке к дому, неся докторский саквояж. На полпути он замедлил шаг и уставился на меня. Я направился к своей машине. Перед домом человечек достал ключ и, отпирая дверь, опять оглянулся.

Я забрался в свой «крайслер», закурил и стал думать, стоит ли нанимать сыщика, чтобы попасти Лейвери. В конце концов я решил, что пока в этом нет нужды.

В нижнем окне, с той стороны, откуда д-р Элмор вошел в дом, колыхнулись портьеры. Худые руки раздвинули их, и я уловил отблеск света на очках. Прежде чем сойтись снова, портьеры довольно долго пробыли в этом положении.

Я оглянулся на дом Лейвери. Теперь, глядя сбоку, я увидел, что его черный ход открывается на веранду, крашеные деревянные ступеньки которой вели к наклонной бетонной дорожке. В конце дорожки бетонные ступени сбегали к мощеному проулку.

Я опять перевел взгляд на дом доктора Элмора, лениво соображая, знает ли он Лейвери и насколько хорошо. Наверное знает, ведь они здесь единственные соседи. Впрочем, Элмор все равно ничего мне о нем не расскажет — на то он и врач.

Между тем портьеры, до сих пор лишь слегка разведенные, разошлись до отказа.

Средняя из трех створок окна, которое они закрывали, не была затянута тюлем. Там стоял доктор Элмор и, нахмурив свое худое лицо, упорно глядел на меня через дорогу. Я вытряхнул в окно пепельницу — он резко отвернулся и сел за стол. Его саквояж стоял прямо перед ним. Доктор сидел неподвижно, только пальцы барабанили по столу радом с саквояжем. Потянулся к телефону. Дотянувшись, тут же отдернул руку. Закурил, яростно затряс спичкой, шагнул к окну и опять уставился на меня.

Если это и было любопытно, то только потому, что это был доктор. Доктора, как правило, самые нелюбопытные люди. В первые же годы своей врачебной практики они узнают столько тайн, что им хватает этого добра на всю оставшуюся жизнь. Кажется, я чем-то заинтересовал доктора Элмора. И не просто заинтересовал, а встревожил.

Я уже протянул было руку, чтобы включить зажигание, но тут парадная дверь Лейвери отворилась — я убрал руку и опять откинулся на сиденье. Лейвери бодро поднялся по дорожке от своего дома, бросил беглый взгляд вдоль улицы и направился к своему гаражу. Одет он был все так же, через руку были перекинуты махровое полотенце и коврик. Я услышал, как поднялась гаражная дверь, хлопнула дверца автомобиля, заскрежетало сцепление, закашлял двигатель. Вот он выбрался задним ходом вверх по крутому въезду на улицу, фыркая белым дымом из выхлопной трубы, — шустрый голубой автомобильчик с откинутым верхом, из которого торчала голова Лейвери с приглаженными темными волосами, в пижонских солнечных очках с очень, широкими белыми дужками. Автомобильчик припустил вниз по улице и, вильнув кормой, свернул за угол.

Тут для меня никаких загадок не было. Мистер Кристофер Лейвери отбыл на берега бескрайнего Тихого океана, чтобы полежать на солнышке, демонстрируя девицам свои многообещающие и вполне доступные мужские достоинства.