Сью Графтон - Ж - значит жертва

— В каком году это было?

— Между Рождеством 68 и летом 69. Хуже помощников не придумаешь — Фрэнки и его дружок.

— Какой дружок?

— Клифтон. Здоровенный парень. У него еще было такое смешное имя.

— Паджи.

— Он.

— Я и не знала, что Фрэнки и Паджи тогда были такими друзьями.

— Были, когда работали у меня.

Это был неожиданный самородок информации. Мне не терпелось рассказать Стэси, хотя я не была уверена, что это значит, если вообще значит что-нибудь.

— Я слышала, что Фрэнки подавал заявление на компенсацию. Он пострадал на работе?

— Говорил, что да. Ага, конечно. Сказал, что он упал с лесов, но он работал один, и это было вранье. Я получил уведомление о заявлении, и сразу после этого Фрэнки снова оказался в тюрьме, на этот раз за убийство. Это то убийство, о котором вы говорили?

— Это было второе. Девушку закололи ножом, через несколько дней после первого. Ее тело нашли в Ломпоке, там, где его арестовали. Вы помните, когда он от вас ушел?

— В июне. Наша с Майрой серебряная свадьба была пятнадцатого, и к тому времени его уже не было.

— Как он оказался в Венис?

— Я слышал, что он получил работу в Блите. Там он встретил шестнадцатилетнюю девчонку и через три недели они поженились. С работы его выгнали, и они переехали в Венис.

— Ясно.

— В том, другом убийстве, он — подозреваемый?

— Скажем так — копы проделали большую работу. К сожалению, нет ничего, что бы связывало его с преступлением.

— И так вы оказались у моих дверей?

— Брезентовое покрывало на месте преступления было сделано в компании «Бриллиант. Холсты и покрывала на заказ» в Кворуме. Я была там недавно, смотрела на их покрывала, когда вспомнила, что он в своих документах упоминал вашу компанию. Не думаю, что вы сможете узнать брезент, если увидете его снова.

— Вообще-то должен. Он у вас с собой?

— Я бы хотела. Но он среди вещдоков в отделе шерифа округа Санта-Тереза.

— Вы можете попросить их поискать пятна краски. В то время, когда Фрэнки работал у меня, мы использовали только один цвет для покраски наружных стен, под названием «Песок пустыни». Я забыл название компании, скорее всего — Портер, хотя, может быть и Глидден.

Если краска совпадет, это может связать брезент с Фрэнки. Я бы согласился выступить свидетелем.

— Спасибо. Вы меня удивили. У вас хорошая память.

— «Песок пустыни» оказался несчастливым. Самый большой заказ, который я когда-либо получал. Я бы заработал тысячи, если бы комплекс не накрылся.

Я почувствовала небольшой толчок в груди. — Вы, случайно, не о Тули-Белли говорите?

— Где вы об этом слышали?

— Руел Макфи недавно упоминал об этом.

— О, я знаю Руела.

— Где это место? Я хотела бы взглянуть.

— Вы проезжали мимо по дороге сюда. Это на шоссе 78, полпути отсюда до Кворума. На западной стороне дороги. Издали похоже на тюрьму. Вы не пропустите.

На выцветшем рекламном щите было написано: Роскошные кондоминиумы Тули-Белли.

Живи сегодня завтрашней жизнью.

Проект был амбициозным, излишне разрекламированным, чтобы вызвать покупательский бум. Я замедлила ход и свернула с шоссе на разрушающуюся четырехполосную дорогу, которая разделялась бетонными подставками для цветов, такими же пустыми, как окружающий ландшафт. Расстояния были обманчивы — чистый сухой воздух, вероятно, действовал как атмосферная линза. Комплекс, который, казалось, был в полукилометре, на самом деле оказался почти в двух с половиной.

Когда я, в конце концов, остановилась на грязной парковке и выключила мотор, недостроенные дома выглядели мрачно, как утесы. Ветер прибил к стенам кучи мусора.

Я вышла из машины. Постройки растянулись. Некоторые части были закончены. Вдали я видела, что серия фундаментов была залита, но плиты остались нетронутыми. На земле было множество следов протекторов, и я представила поток подростков, проскальзывающих в темноте, убегающих от сырой ночи в относительное тепло четырех стен.

В стороне, метрах в пятидесяти, растянулся на животе сухопарый серый пес, лениво отрывая от скелета плоть недавней жертвы. Мне понадобилось время, чтобы понять, что я смотрю на койота. Он поглядел на меня без интереса, но все же поднялся и забрал свою призовую косточку, перед тем, как удалиться. Его цвет был так близок к приглушенным оттенкам пустыни, что он исчез, как видение.

Я повернулась к ближайшему дому и вошла в него. Окон не было, и двери были сняты с петель. Посетители не заходили далеко. В том, что должно было быть холлом, вдоль стен лежали матрасы, как в больничной палате.

Снаружи послышался шум. Я прислушалась, стараясь определить, что это. Похоже на хлопанье пластика. Я вошла в ближайшую дверь и рискнула пойти по коридору, внимательно глядя по сторонам. Никого не было. Я остановилась, успокаиваясь. Тогда до меня дошло то, что я должна была понять сразу: Тули- Белли было идеальным местом для убийства. Крики жертвы слышны не дальше ста метров. Если убийство произошло снаружи, любую кровь можно скрыть, перевернув землю с помощью лопаты. А если убийство произошло внутри, полы можно вымыть, а ковры закопать.

Я вернулась, стараясь не бежать, задерживая дыхание, пока не оказалась в безопасности, в машине. Стэси должен на это посмотреть.

Когда я вернулась в мотель, Стэси ходил туда-сюда перед моей дверью. Я решила, что он готов к очередному фаст-фуд кутежу, потому что не могла представить, что еще могло вызвать такое возбуждение. Увидев меня, он устремился к машине. Я опустила стекло.

Он оперся на дверцу, улыбаясь. — Я думал, ты никогда не вернешься. Знаешь что? Я счастлив, как никогда.

— Что случилось?

Стэси отодвинулся и я смогла выйти. — Звонил Джо Мандел. Техники нашли два набора скрытых отпечатков в «Мустанге»: одни на аварийном тормозе, на внутренней части запасного колеса и снаружи бардачка. Другие — на дорожной карте Калифорнии, которая валялась под передним сиденьем.

— Чьи отпечатки?

Стэси поморщился. — Перестань на меня давить и дай рассказать, как я хочу. Они сравнили оба набора с отпечатками Чарис, но они не совпали. Это моя теория, что она была уже мертва и лежала в багажнике. Все случайные отпечатки были исключены, и те, что остались, были ясны, как день. Мандел получил совпадение первого набора через пару минут.

Угадай, кто. Никогда не угадаешь.

— Фрэнки Миракл.

— Это то, что я сказал, но я ошибся. Угадывай дальше.

— Стэси, если ты сейчас же не скажешь…

— Паджи.

Я заморгала. — Ты думаешь, Паджи принимал в этом участие?

Стэси засмеялся. — Я еще не знаю, но это весьма вероятно. В этом есть смысл. Когда ты поговорила с Паджи в тюрьме, он должен был начать потеть. Он, наверное, думал, что дело забыто, но через восемнадцать лет оно возникло опять. Он не мог быть уверен в том, как много нам известно, или как близко мы подошли к тому, чтобы установить его причастность.