Юлия Фалалеева - Рифл шафл

— А про Марка и Леру спрашивал?

— Незнакомы…

Когда Молин уехал — Фёдор зашёл в комнату и бесцеремонно поинтересовался:

— Всё слышала? Хорошо, что не влезла… Да не притворяйся, знаю, что не спишь.

Зинка села в кровати, прикрывшись одеялом. И несчастным взглядом посмотрела на Кольцова, а тот продолжал свои расспросы:

— Давай, рассказывай, что у тебя стряслось, и что это был за порыв свести счёты с жизнью…

— Это к делу не относится, — отрезала Зинаида. — Выйди, пожалуйста, мне одеться нужно.

— Одевайся, — согласился Кольцов. — Попьём чаю, отец Серафим, поди, не заругает. И заодно подумаем, как действовать дальше.

Когда осунувшаяся Зинка сидела напротив Кольцова, поглаживая лейкопластырь телесного цвета, наклеенный поверх обработанных порезов, Фёдор повторил вопрос:

— Что случилось между тобой и Борисовым?

— Ничего, просто я… Просто мне показалось, что он меня разлюбил.

Ответ получился таким неубедительным, что Фёдор поморщился…

— А ты камеры нашёл? — срывающимся от волнения голосом спросила Зинка.

— Блин! Так вот оно что, вот я дурень! Надо было сразу догадаться! Борисов что-то увидел…

— А ты тоже видел?! — охнула Зинаида, и тяжёлые солёные слёзы градом ливанули из глаз. — Я не хочу больше жить… Мне стыдно…

Кольцов встал и с силой тряхнул за плечи рыдающую.

— Камеры нашёл, убрал… Где надо… Скажи мне, чего ты боишься? Что тебе сказал Борисов? Это связано со слежкой? Если он в курсе видеослежки… Зачем выдал себя?! Что, чёрт возьми, он мог такого увидеть? Почему ты не в состоянии с этим жить?! Отвечай! Отвечай сейчас же! Эй, напарница! Никаких секретов между нами!

Зинка плакала и отрицательно мотала головой, отказываясь разговаривать.

Фёдор встал напротив окна.

— Чем ты могла разгневать Борисова? Только изменой! Дурочка, ты думала я не догадаюсь?! Борисов показывал тебе «кино»?

— Нет, — выдохнула Зинка.

— Странно… А может… У него и нет ничего, просто кто-то настучал? Допускаешь такой вариант? Тогда жди — скоро тебя шантажировать начнут… Поехали, домой отвезу. Ты же не собираешься при церкви прописаться?

— А там точно нет камер?

— Поехали!

Войдя в дом, Зинка уговорила Кольцова подождать, пока она обойдёт все комнаты. Поднявшись в кабинет, Зинаида сразу заметила, что букет в напольной вазе стоит совсем не так, как она его устанавливала.

Фёдор, следовавший повсюду за Зинкой, понял немой вопрос.

— Естественно. Поднимал, проверял, поставил на место точно так, как и стояло… Лилией к окну.

— Лилия была строго по центру, — упрямо произнесла Зинка.

— А я говорю — цветком к окну, — настаивал Кольцов.

— Да не суть, — прекратила полемику Зина. — Смотрел мои записи?

— Какие записи? Прекрати говорить загадками!

Зинка легко сдёрнула силиконовую икебану на пол и заглянула в вазу.

— Там ничего нет, — трагично заключила она.

— Ничего! — подтвердил Фёдор. — Ни камер, ни бомбы, ни прослушивающего устройства… Ничего… А что-то должно быть?

— Видишь ли, я записала свои мысли и выводы по поводу расследования и спрятала в эту вазу.

— Дай мне нож…

— Зачем?

— Я тоже вскрою себе вены… — зло пошутил Фёдор.

Он рухнул на диван и несколько раз с силой ударил кулаком о мягкую поверхность сидения.

Слегка успокоившись, угрюмо посмотрел на бледную Зинку и коротко приказал:

— Вещай дословно!

Зинка повиновалась.

— Ищи, кому надо… — задумчиво произнёс Кольцов. — Нет! Не так! Ищи того, кто боится…

— Боится чего? — осторожно вклинилась Зинка.

— Наследники… Если все они наследники, то могут бояться только одного — остаться без наследства. А без наследства кто-либо из них может оказаться по двум причинам: если его убьют, или если его разоблачат…

— Разоблачат в чём? — прошептала Зинаида.

— Угрозы покушения на их жизнь от тебя не исходит… — словно не услышав вопроса, продолжал Фёдор. — Стало быть, ты — не осознавая того — обладаешь некоей информацией, которая может служить доказательством… Доказательством подтасовки фактов. Например, фальсификации права на наследство.

— Я ничего не знаю! У меня нет никакой конкретной информации, — возразила Зиночка.

— Потому что тебя использовали втёмную… Потому что ты — помимо своей воли — помогала лженаследнику…

Зиночка задумалась, а Федор анализировал дальше:

— Одно могу сказать с полной уверенностью: вырвал из рукописи последние страницы, установил видеослежку и похитил твои записи — один и тот же человек. И это — не Михаил Григорьевич!

— С чего ты так уверен? — недоверчиво спросила Зина.

— Когда вы вернулись с генеральной репетиции, он видел Цветова и не дал ему по роже… Ты же изменила подполковнику с иллюзионистом?

— Какая глупость! При чём тут Цветов!

— Ты, Зинаида, меня за дурака-то не держи… Больше не с кем. Сама мозгами пораскинь… Вычисляется на раз-два… Не с Казимировичем же — или с моим сменщиком Олегом Николаевичем! — ты любовь закрутила… Но не в этом суть! Суть в том, что раз подполковник не узнал на изображении Свята — стало быть, ему предъявили отдельно выбранные фрагменты, по которым личность твоего партнёра… — тут он закашлялся. — Определить невозможно. Вот и всё доказательство. Это — не Борисов!

Зинка подавленно молчала.

— Да ладно! Не убивайся… Предлагаю сейчас навестить Аэлиту, может, в неформальной обстановке больше расскажет…

Всю дорогу молчали.

Мужчина сосредоточено крутил руль до того момента, пока не остановился напротив салона подарков.

— Сиди здесь, — бросил он, не глядя на Зиночку. — Я — быстро.

И действительно, не прошло и десяти минут, как она увидела, что взволнованная Аэлита торопливо закрывает салон на ключ.

Кольцов запрыгнул за руль, а толстуха забралась на заднее сиденье.

— Повезло вам, я уже уходить собиралась, билеты на Кипр покупать надо… Переезжаю.

— Достань в бардачке конверт с фотографиями, — попросил Фёдор Зинаиду. — Покажи ещё раз Аэлите.

Зинка протянула снимки женщине.

Аэлита хитро прищурилась.

— Здесь нет того, кто купил второй кулон! Да и на снимках только женщины, а это был мужчина.

— А вы можете его описать? — тут же отреагировал частный детектив.

— Описывать не придётся — я этого человека отлично знаю. Это Антон Шилов, капитан полиции и так называемая «крыша» покойных Гривко и Петровой. За неплохой процент трудился юноша. Только, как понимаете, эту информацию я в официальных местах повторять не буду. Хочу спокойно вернуться на родину… Я ведь — гречанка, фамилия нашего рода старинная — Адониди…

— Адониди… Клеон Адониди… — непроизвольно вырвалось у Зиночки.

— Если вы про Клеона, то он — мой двоюродный племянник. Рая была в полном восторге, когда узнала, что он — известный в Европе адвокат по наследным делам. Она тут же наняла его. Надеюсь, вы в курсе её истории и завещания? Особенно ей почему-то нравилось его новое имя — Клод Эйдэн. Уж не знаю и почему…