Аве Бак - Время шаманов

─ Денег мне дай. Немного. И людей держи в готовности день и ночь. Как позвоню, пусть в N-ск выезжают и ждут меня с ребёнком, где я укажу. Вот и все. А когда позвоню через год ли, два мне и самому неведомо.

─ Обрекаешь меня на ожидание и одиночество.

─ Не скажи. Тебе не скучно и трудно придётся. После смерти брата, многие захотят твое добро отобрать. Готовься к борьбе жестокой. Сбереги ради внучки нажитое. Ну…. Пойду я.

─ Стой! Скажи мне напоследок, Николай, как мне внучку от невзгод уберегать? Известно ли тебе будущее ее? Ответь!

Молчит шаман, глаза опустил, прячет их от ищущего взгляда Ильи Павловича.

─ Молю тебя, скажи! Знаешь же, черт лесной, что-то! Вижу, что знаешь. На колени встану, скажи!

─ Не могу я, Илья. Не могу, – тихо отвечает Николай. – Не зависит ее судьба ни от слов моих, ни от знаний. Будешь её беречь и любить, а там, бог даст, все хорошо сложится.

На следующий день отправился Николай Эрлика по лесозаготовкам искать. Сидит Эрлик в вагончике чернее тучи, любовь свою поминает, водку бутылками пьёт, а она его не берет. Нет у него слёз на глазах, нет тёплой боли – тоски на сердце, только злость и досада ему голову пекут.

Как увидел вошедшего Николая, встать хотел, но только на стуле поёрзал. Весь хмель в ногах осел.

─ Отчего такая честь мне, – спрашивает, – что сам главный Белый Шаман пожаловал? Или жалеть меня собрался, так не нужна мне жалость твоя! А водки налью, если будешь.

─ Налей! – говорит Николай. – Выпьем с тобой на дальнюю дорожку.

─ Это на какую дорожку? Уезжаешь? Ха-ха! А кто ж тунгусов от меня беречь будет? Может, и ты на них обиделся? Тогда я союзник твой.

─ Дорожка не моя, а наша. Поедем вместе, но делать дело будем врозь, – спокойно вымолвил Николай и стакан пригубил.

─ В дорогу вместе зовёшь, а водкой моей брезгуешь. Не годится тебе меня обижать, я тут не последний человек.

─ Не время, Эрлик, чванством мериться. Дочь твою Лялю спасать надо. Вот так-то.

─ А-а! – Взъярился Эрлик. – Вспомнили, мудрецы, что она дочь моя, когда беда подкралась! Где ж вы раньше были, отчего меня отогнали от семьи, увезли, упрятали женщин от Эрлика? Кровь моя лесная грязной показалась, доля моя сиротская низкая для вас? Нет теперь мне интереса, защищать то, что судьба отобрала! Не поеду я!

─ Остынь, Эрлик. Вспомни детство свое сиротское. Несладкое оно было. Неужели дочери своей того же хочешь? Спрячь обиду свою на время. Вскоре вернется к тебе жажда мести только с еще большей силой. Много тайного о себе узнаешь на этом пути и отомстить сможешь обидчикам своим, если захочешь. Видел я будущее в Источнике Времён, оттого и зову тебя. Плохо, ох, плохо Ляле сейчас. В недобрых руках она, во власти фанатика сумасшедшего. Искупи грехи свои за дела жестокие. Собирайся в дорогу.

─ Грехи мои искупить невозможно, – уронил Эрлик голову на грудь. – Огонь ненависти изнутри сжигает меня. Нет уже того Эрлика, Николай, которого ты выкормил и защитил. Я теперь Проклятый Демон. Слышал?

─ Слышал. Но поведаю тебе, что поедешь не только за дочерью. Поможешь мне забрать и вернуть в тайгу «Огонь Хэглуна».

Как ни пьян был Эрлик, но от слов таких на ноги поднялся.

─ Разве не утерян «Огонь Хэглуна» навсегда? Неужели и вправду он существует?

─ Существует. Едем, Эрлик. Могиле прадеда твоего Бальжита поклонимся. Едем.

─ Хорошо, – соглашается Эрлик. – Поеду с тобой. А что делать мне придется?

─ Что ни сделаешь ты – всё судьбой твоей учтено. Все без остатка. К обидчику своему, Курдюму, за дочерью пойдёшь, и работать у него станешь. А там… – махнул рукой Николай, – разберёшься, коли захочешь.

─ Скажи, дядя Николай, если верну в тайгу «Огонь Хэглуна», простят меня люди?

─ У них и спросишь. Я тебе не судья. Собирайся. Поедешь через два дня. С Ильей Павловичем сходи попрощаться. Любит он тебя, и верить не хочет в дела твои страшные.

Ждал Илья Монастырёв, что сын его навестит перед последней дорогой. Ждал хотя бы телефонного звонка или весточки какой. Нет, не пришел Эрлик, не позвонил. И не бывать такой встрече никогда.

Мчит между скал шаманская росомаха, хохочет на бегу: «Что, Михаил Иванович, много нового узнал?»

«Много, да не все, – отвечает Колчанов. – Хотелось бы больше».

«Запросы у тебя шикарные, – усмехается зверь, – а возможности от меня зависят. Ладно, покажу тебе напоследок кое-что. Но на этом сон твой прекратится, и видений больше не жди».

«Как скажешь. И на том спасибо», – соглашается майор.

Ночь. Каменный забор Курдюмовского дома. Фонарь над воротами выхватил из темноты сухощавую фигуру человека в сером пальто. Отшельник. Он ловко для своих лет перелез через высокий забор и спрыгнул во двор. Огромная бело-коричневая кавказская овчарка, без ненужного лая, деловито ускоряясь, побежала на старика. Кавказец намерился на высокий прыжок с расчетом мощной грудью сбить с ног незваного чужака.

Отшельник уклоном ушел влево, схватил овчарку за шкуру под пастью, ближе к шее левой рукой, правой, с движением на себя натянул шкуру на загривке. Повалил, не ожидавшую такого хода собаку, ниц, уселся сверху, прижал левым коленом передние лапы овчарки к земле, перехватил руками голову кавказца пальцами меж зубов и крепко зажал нижнюю челюсть левой рукой, правой уцепился за ухо зверя. Резкий разворот собачьей головы в сильных руках, хруст свернутой шеи. Овчарка осталась на дорожке, старик заспешил в дом.

Дверь в дом не заперта. В холле первого этажа Отшельника поджидает Курдюм с охотничьим карабином в руках.

─ Ловко ты собачку завалил. Жалко пса.

─ Закрывать надо если жалко, когда гостей ждёшь, – спокойно заметил Отшельник.

─ Какой гость такая и встреча. Пошли.

Поднялись по ступенькам лестницы на второй этаж. Курдюм, не поворачивая головы, поясняет идущему следом старику.

─ Ключ в Лялину комнату в двери снаружи. Заходи и сиди тихо. Внушение я убрал. Ляля пребывает в некотором шоке. Ты с ней давай ласково и спокойно. Потом спускайтесь вниз, в подвал. Там у меня, что-то вроде пантеона восточных богов. Пересидите там. Почувствуешь затишье, бери её и уходи.

─ Согласен. Только мы договаривались и с твоим интересом. Тут как быть?

Курдюм с удивлением поглядел на Отшельника, и уголки губ нервно дернулись в подобии улыбки:

─ Вот я и говорю, не сразу убегай, а в подвале посиди. Если я за вами спущусь, обсудим мой интерес. Нет, тогда свободны.

─ А если обману?

─ Не похож ты на обманщика. Знаю, что сделаешь все как надо.

За окном послышался звук подъехавшего к воротам автомобиля.

─ Ну, все старик. Иди к ней. Увидимся ли?

Из каминного зала послышался голос Боброва.

─ Где вы, Эдуард Борисович?

─ Иду, иду. Разволновался? Не бзди! Уж и в сортир сходить нельзя! Вон пойди калитку открой. Пусть заходят.