Ли Чайлд - Джек Ричер, или Средство убеждения

Бек кивнул.

– Нельзя. Но ты поступил правильно.

Я протянул ему и «хеклер-и-кох». Бек вернулся к «кадиллаку» и убрал оба автомата в сумку. Развернулся. Стиснул кулаки и уставился в черное небо. Затем посмотрел на меня.

– Лица разглядел? – спросил он.

Я покачал головой.

– Было слишком темно. Но мы завалили одного из них. Он выронил вот это.

Я протянул Беку ПСМ. Казалось, это было равносильно удару в солнечное сплетение. Бек побледнел и схватился рукой за крышу «линкольна», чтобы сохранить равновесие.

– В чем дело? – спросил я.

Он отвел взгляд.

– Не верю.

– Что случилось?

– Вы завалили одного из них, и он выронил вот это?

– По-моему, его завалил Дьюк.

– Ты видел, как это произошло?

– Только силуэты, – сказал я. – Там было темно. Только вспышки выстрелов. Дьюк в кого-то стрелял, какая-то тень свалилась на пол, и я подобрал вот это.

– Это пистолет Энджела Долла.

– Вы уверены?

– Миллион к одному. Ты знаешь, что это такое?

– Никогда не видел ничего похожего.

– Это специальный пистолет КГБ, – объяснил Бек. – Из бывшего Советского Союза. У нас в стране это большая редкость.

Он шагнул в темноту. Я закрыл глаза. Мне неудержимо хотелось спать. Меня могли спасти даже пять секунд.

– Ричер, – окликнул меня Бек. – Какие улики вы оставили?

Я открыл глаза.

– Труп Дьюка.

– Это никуда не приведет. Что скажут баллистики?

Я усмехнулся в темноте. Представил себе, как криминалисты хартфордской полиции пытаются разобраться в траекториях. Стены, пол, потолок. Наверное, они придут к заключению, что в коридоре группа вооруженных людей танцевала диско.

– Много пуль и гильз, – сказал я.

– Оружие проследить нельзя, – сказал Бек.

Он шагнул дальше в темноту. Я снова закрыл глаза. Отпечатков пальцев я не оставил. Никакая моя часть не прикасалась ни к чему в доме, за исключением подошв ботинок. И я не стрелял из «глока» Даффи. Когда-то мне довелось услышать о центральной базе данных, где занесена информация о нарезке всех стволов с криминальным прошлым. Возможно, там есть что-то и на этот «глок». Но я им не пользовался.

– Ричер, – снова окликнул меня Бек. – Отвези меня домой.

Я открыл глаза.

– А что делать с этой машиной?

– Бросим ее здесь.

Зевнув, я заставил себя пошевелиться и полами плаща вытер рулевое колесо и все детали управления, которых касался. При этом «глок» чуть не вывалился у меня из кармана. Бек ничего не заметил. Он был настолько занят своими мыслями, что я мог бы достать пистолет и покрутить его вокруг пальца, словно герой вестерна, а Бек все равно ничего бы не заметил. Вытерев ручку двери, я нагнулся в салон, достал ключи, вытер их и зашвырнул в кустарник на краю стоянки.

– Поехали, – сказал Бек.

Он молчал до тех пор, пока мы не отъехали на тридцать миль к северо-востоку от Хартфорда. Затем начал говорить. Я понял, что все это время он пытался мысленно разобраться в случившемся.

– Вчерашний телефонный звонок, – начал Бек. – Именно тогда они обо всем договорились. А Долл работал на них.

– Давно?

– С самого начала.

– Не получается, – возразил я. – Дьюк по вашему поручению съездил на юг и выяснил номер «тойоты». Потом вы сообщили этот номер Доллу и попросили проследить машину. Но почему в этом случае Долл сказал вам правду? Если бы это действительно были его дружки, он обязательно направил бы вас по ложному следу. В этом можно не сомневаться.

Бек снисходительно усмехнулся.

– Нет. Они поставили ловушку. Вот чем был вызван телефонный звонок. С их стороны это была прекрасная импровизация. Гамбит с похищением провалился, поэтому они переменили тактику. И приказали Доллу направить нас в нужном направлении. Чтобы случилось то, что случилось сегодня.

Я медленно кивнул, словно соглашаясь с его словами. Лучший способ подтолкнуть зависшее продвижение по службе состоит в том, чтобы убедить начальство, будто ты чуть тупее его. В армии я уже проделывал нечто подобное три раза подряд.

– Долл знал, что именно вы запланировали на сегодняшний вечер? – спросил я.

– Да, – подтвердил Бек. – Мы обсудили это еще вчера. Во всех подробностях. В конторе, как раз когда ты нас там застал.

– Значит, он вас подставил.

– Да, – согласился он. – Вчера вечером он запер контору и уехал из Портленда, присоединившись к своим дружкам. Рассказал им, кто приедет, когда и зачем.

Я молчал, размышляя о машине Долла. Она находилась всего в миле от конторы Бека. Я уже начинал жалеть о том, что не спрятал ее лучше.

– Но остается один большой вопрос, – продолжал Бек. – Это был один только Долл?

– Или?

Он умолк. Пожал плечами.

– Или кто-то из тех, кто работает с ним, – наконец сказал Бек.

«Из тех, кто тебе не подчиняется, – подумал я. – Люди Куина».

– Или они все, – закончил он.

Бек снова погрузился в раздумья и молчал еще миль тридцать – сорок. Заговорил он только тогда, когда мы опять выехали на I-95 и направились на север в объезд Бостона.

– Дьюк мертв, – сказал Бек.

– Я очень сожалею, – промолвил я.

И мысленно добавил: «Ну вот, начинается».

– Мы были знакомы много лет, – произнес он.

Я молчал.

– Тебе придется занять его место, – сказал Бек. – Мне нужен человек, прямо сейчас. Такой, кому я мог бы доверять. А я пока что доволен твоей работой.

– Повышение? – спросил я.

– Можешь называть это так.

– Глава охраны?

– По крайней мере на какое-то время, – подтвердил Бек. – Если тебе понравится, это станет твоей постоянной работой.

– Не знаю, что вам ответить, – неуверенно произнес я.

– Ты только не забывай о том, что мне известно, – напомнил Бек. – Ты мой с потрохами.

Я молчал в течение мили.

– Вы собираетесь платить мне деньги?

– Ты получишь обещанные пять штук плюс то, что получал Дьюк.

– Вы должны ввести меня в курс дела. Без этого я не смогу вам помочь.

Бек кивнул.

– Завтра. Поговорим обо всем завтра.

После этого он снова умолк. Взглянув на него, я увидел, что он крепко спит. Запоздалая реакция на шок. Бек решил, что весь его мир рушится. Я боролся со сном, стараясь удержать машину на дороге. Вспоминая то, что я читал о британской армии в Индии, во времена наивысшего расцвета колониального господства. Молодые офицеры, застрявшие в младших чинах, веселились отдельно от старших офицеров. Они ужинали вместе, одетые в парадные мундиры, и обсуждали свои шансы на продвижение по службе. Однако шансы у них могли появиться только в случае смерти одного из старших офицеров. Лишь тогда еще не остывшее после покойника место занимал кто-то новый. Поэтому молодежь поднимала хрустальные бокалы с чудесным французским вином и провозглашала тост: «За кровавые войны и смертельные болезни!», потому что единственная надежда на продвижение по службе состояла в высоком проценте убыли старшего командного состава. Очень жестоко, но в армии всегда было так.