Грегори МакДональд - Флетч & Co

— Извините за непрошеный визит.

Аббат молча ждал продолжения.

— Отец Роберта, Дональд Хайбек, не просто умер, его убили. — Лицо аббата осталось бесстрастным. — Нам важно знать, приезжал ли к вам Дональд Хайбек, говорил ли с вами?

Аббат задумался, стоит ли ради Флетча отрываться от мыслей о вечном, но все-таки ответил.

— Да, недавно Дональд Хайбек приезжал ко мне. Да, мы с ним говорили.

— Один раз или больше?

Аббат смотрел на открытую дверь за спиной Флетча.

— Приехав к вам, встречался он также и с Робертом?

— Насколько мне известно, Роберт не знает, что его отец приезжал сюда.

— Роберт был здесь в понедельник утром?

— В понедельник утром? Полагаю, что да.

— Могу я узнать, о чем вы говорили с Дональдом Хайбеком?

— Нет.

— Вас могут вызвать в суд для дачи показаний.

— Мой адрес у вас есть. Вы всегда найдете меня в монастыре.

Нэнси ждала Флетча в машине.

— Хочется выпить пива, — сказала она, как только Флетч завел двигатель. — От этой святости у меня сохнет в горле.

— Бутик Сесилии. Говорит Сесилия. Вы решили заказать галифе?

— Добрый день, — поздоровался Флетч. — Сегодня утром я хотел заказать одну пару для моей жены. Но у вас на складе не оказалось нужной расцветки.

— Не может быть!

— Специальный заказ. Зелено-белые галифе с черными полосами. Вертикальными на бедрах и горизонтальными на коленях.

— Таких у нас действительно нет.

— Естественно. Я понимаю. У вас маленький магазин. Не можете же вы держать на складе галифе всех мыслимых и немыслимых расцветок.

— Мы стараемся, — заверила его Сесилия.

— Я говорил с продавщицей, ее зовут Барбара, и обещал позвонить днем, чтобы сообщить точный размер, который носит моя жена.

— Должно быть, с Барбарой Ролтон.

— Вас не затруднит подозвать ее к телефону?

— Одну минуту.

— Слушаю? — раздалось в трубке чуть позже.

— Привет, дорогая.

— Флетч? Как тебе удалось добраться до меня?

— Я солгал. Думаю, невелик грех. Я себя прощу. Если люди настолько испорчены, что хотят слышать ложь, нельзя отказать им во лжи.

— Где ты?

— В единственном баре Томасито.

— Томасито? И что ты там делаешь?

— Пью теплое пиво.

— Пиво ты мог найти где-нибудь и поближе.

— Слушай, Барбара, сегодня я не смогу пообедать с тобой и твоей матерью. У меня масса дел.

— Ты обещал.

— Пообедаем завтра. Я обещаю.

— До свадьбы у нас останется только два дня.

— Клятвенно обещаю.

— Флетч, по радио передали, что полиция освободила человека, сознавшегося в убийстве Дональда Хайбека.

— Я слышал.

— Тогда я все поняла. Потому ты и в Томасито! Потому задержишься сегодня допоздна! В субботу у нас свадьба, но ты твердо решил вылететь с работы из-за этого Хайбека.

— Барбара, в «Ньюс трибюн» мне поручили подготовку другой статьи. Этим я и занимаюсь.

— Статьи о путешествиях. А какое отношение имеет к ней Синди?

— С Синди можно уйти далеко. Ей понравился лыжный костюм?

— Костюм она одобрила. Я его купила. Синди отлично разбирается в спортивной одежде.

— В этом я не сомневаюсь. Барбара, ты знаешь, чем Синди зарабатывает на жизнь?

— Да. Она работает в каком-то оздоровительном салоне. Диета, тренажеры, массаж. Поэтому я и удивилась, увидев, что она ест банановый сплит. Конечно, она вправе есть что угодно, но не должна подавать дурной пример таким, как я.

— Иногда можно позволить себе послабление.

— Название салона я, правда, забыла. Расположен он где-то в центре. Полагаю, пользуется популярностью.

— Слушай, а она, часом, не «розовая»?

— Синди? Лесбиянка? Ни в коем разе. Я постоянно вижу ее с мужчинами.

— Это уж точно.

— Синди — очень хороший человек.

— Согласен с тобой. Увидимся вечером.

— Ты приедешь в коттедж?

— Обязательно. Но поздно. И задерни, пожалуйста, шторы в спальне.

— Разве тебе не нравится вставать пораньше?

— Нравится, но не так же рано.

— Эй! Черт побери! Откройте! — Флетч вновь забарабанил в дверь. Вновь оглянулся. Вновь дернул за ручку. Вновь прочитал табличку на двери:

Он уже собрался бежать дальше, но в последний раз стукнул в дверь кулаком.

— Эй!

Дверь открылась.

За ней, на бетонном полу, стояли зеленые теннисные туфли.

— Я увидела вас через окно, — сообщила ему миссис Хайбек. — Вам лучше войти.

Флетч переступил порог и быстро закрыл за собой дверь.

— Почему вас преследовал полицейский? — спросила миссис Хайбек.

— Если б я знал! — Флетч глубоко вдохнул, выдохнул, снова вдохнул. — Только я поставил автомобиль у тротуара, в пяти кварталах отсюда, как этот коп выскочил из патрульной машины, что-то закричал, побежал за мной. Его напарник застрял в пробке. Спасибо, что впустили меня.

— Вы намного его опередили, — в голосе миссис Хайбек слышалось восхищение. — Разумеется, вы одеты для бега. Если полицейским вменено в обязанность гоняться за людьми, почему они не носят шорты и спортивную обувь?

В темном холле, где они стояли, ее цветастое платье казалось особенно ярким.

— Я не знаю вашего имени.

— А зачем вам оно? — Миссис Хайбек повернулась и вывела его через другую дверь в коридор. — Я вас ждала, но вы припозднились. Скоро нас позовут ужинать. Еще рано, я понимаю, но в больницах стараются кормить нас все три раза, не выходя за пределы восьмичасового рабочего дня. В результате часть больных очень толстые, другие очень худые. И никто не сможет обогнать полицейского.

Коридор привел их в большую комнату.

Трое печального вида мужчин смотрели телевикторину. Еще один мужчина, в строгом, деловом костюме, при галстуке, сидел за столиком для бриджа, задумавшись над сданными ему картами. Стулья трех других игроков пустовали, но перед ними лежали карты. У дальней стены молодая женщина в джинсах и футболке работала на компьютере.

Флетч и миссис Хайбек сели у окна, из которого просматривалась вся улица.

— Меня зовут Луиза, — соблаговолила представиться миссис Хайбек.

— А как обращаются к вам друзья?

— Нет у меня друзей. И не было, с той поры, как я вышла замуж. Знакомые моего мужа нас не любили. Никто из них. Ваши шорты спрашивают, нужен ли мне друг. Да, очень был нужен, в свое время. Как чашка чая в пустыне. Я уверена, вы меня понимаете. Чашки этой я не получила, но все как-то устроилось само по себе. И чашка эта стала вроде бы уже и ни к чему. — Она подняла с пола большой бумажный пакет и положила Флетчу на колени.

В пакете, аккуратно сложенные, лежали его джинсы, тенниска, трусы и носки. Под ними прощупывались теннисные туфли.