Линкольн Чайлд - Злая река

Но обычное расследование больше ничего не могло ему сказать. А ведь тут действовала чертова куча всяких банд. Смитбек поломал голову над значением букв «П» и «Н» — Панама? Падре Нуэстро? [11] «Отче наш» (исп.) . — но если он и в самом деле хотел узнать больше, то ему нужно было поработать на земле.

Будучи репортером, он слышал рассказы о прежних проблемах в Форт-Майерсе — «Латинские короли», «Бурун-69» и так далее; много наркотиков, много плохих парней, убивающих других плохих парней. Были предприняты немалые согласованные усилия, чтобы покончить с этим, и в районах, о которых он прежде уже слышал — вроде Дунбара и Пайн-Мейнора, — вроде бы стало безопасно. Но теперь он оказался на юго-западе от них, ближе к реке Калузахатчи. За окном мелькали кварталы, и он замечал все больше разбитых витрин, трафаретных граффити на выбеленных солнцем стенах и проникался уверенностью, что место подходящее, поразнюхать тут можно.

Смитбек проехал еще немного на запад, где дела обстояли еще хуже, и остановился у обочины. Он находился в квартале, где старые, ветхие домишки стояли бок о бок с семейными предприятиями. Приблизительно половина этих заведений были закрыты, окна закрашены белым, а входные двери забиты досками. Повсюду валялись раздавленные или помятые мусорные ведра. На шлакобетонных блоках подъездных дорожек, на газонах перед домами там и тут стояли грузовички и в меньших количествах скелеты лодок, постепенно превращающиеся на жаре в труху. Пробежала бродячая собака с высунутым набок языком. В воздухе стоял запах горелой резины и мусора.

Смитбек вышел из машины и направился к ближайшему дому, наполовину укрытому разросшимися тропическими растениями — явление нередкое в старых и бедных районах. Когда-то яркая краска на стенах выцвела и шелушилась. Смитбек нажал кнопку звонка — она оказалась сломана. Тогда он постучал. Спустя несколько минут внутри послышалось шарканье ног, и дверь приоткрылась.

На улице стояла жара, но Смитбек почувствовал, как его обдала горячая струя воздуха из дома. На него с любопытством смотрела старуха-латиноамериканка в халате.

— Buenos días, — поздоровался Смитбек.

Он объяснил на корявом испанском, что он студент, работает на одном исследовательском проекте. Потом вытащил увеличенную фотографию татуировки.

– ¿Ha visto esto antes? [12] Вы видели такое? (исп.) — спросил он.

Женщина прищурилась в полутьме прихожей, наклонилась поближе к фотографии.

– ¿Qué es esto? [13] Что это? (исп.) — спросил Смитбек.

Неожиданно глаза старухи распахнулись. Любопытство сменилось подозрительностью.

– ¡Vaya! [14] Ха! (исп.) — резко сказала она и захлопнула перед ним дверь.

Смитбек постучал еще раз и еще, но больше никто не отозвался. Наконец он засунул свою визитку под дверь, вернулся на тротуар и огляделся. Через несколько домов невысокий жилистый человек лет шестидесяти косил газон перед домом. Смитбек направился к нему.

Когда он приблизился, человек выключил двигатель. Он курил небольшую, дурно пахнущую сигару, на нем была футболка с логотипом ландшафтной компании.

Смитбек кивнул ему, человек кивнул в ответ. Воодушевленный видом логотипа, репортер пустился в объяснения, на сей раз на английском. Минуту спустя человек прервал его:

— No hablo inglés [15] Я не говорю по-английски (исп.) . .

Смитбек показал ему фотографию:

– ¿Qué significa eso? [16] Что это значит? (исп.)

Человек посмотрел на фотографию — на самом деле едва скользнул взглядом — и покачал головой. На его лице застыло заученно отсутствующее выражение.

– ¿Lo ha visto antes? — не отставал Смитбек.

Человек пожал плечами:

— No hablo inglés.

Господи боже, он же спрашивает по-испански! Но человек отрицательно качал головой и пожимал плечами. В конце концов Смитбек дал ему свою визитку, поблагодарил и пошел прочь. Человек тут же включил газонокосилку и вернулся к работе.

Смитбек снова огляделся. Чуть дальше по кварталу еще одна женщина — немного моложе, немного лучше одетая — приближалась к входной двери двухэтажного многоквартирного дома, держа в обеих руках пакеты с покупками. Смитбек инстинктивно поспешил к ней и успел открыть для нее дверь.

— Gracias, — поблагодарила она с улыбкой.

— De nada. Пожалуйста. — Он вытащил из кармана фотографию татуировки. — Por favor — qué es esto?

Женщина посмотрела на фотографию. Почти мгновенно на ее лице вместо первоначального дружелюбия появилось то же самое выражение, что и у старухи, — сочетание подозрительности и страха. Она повернулась к двери, но Смитбек еще раз остановил ее:

— Por favor, por favor. ¿Quién lo lleva? [17] Пожалуйста, пожалуйста. У кого такие? (исп.)

Женщина нервно огляделась из полутьмы за дверью. Потом дернула головой, показывая на запад, еще дальше по кварталу. И прежде чем Смитбек успел дать ей свою визитку или сказать что-нибудь, она поспешила вглубь дома, захлопнув за собой дверь.

Смитбек медленно вернулся к машине. Господи, какая же стояла жара. Пока ему не удалось узнать ничего конкретного. Тем не менее уже само молчание и смятение людей о многом говорили. Он завел двигатель, отъехал от тротуара и двинулся дальше по кварталу в поисках того, на что показывала женщина с покупками.

Он нашел то, что искал, на следующем перекрестке. На углу стояло здание полуразвалившегося клуба с открытой входной дверью, изнутри доносились звуки музыки — какая-то разновидность наркорэпа. Перед дверью стояли три молодых человека в футболках и старых джинсах. У одного на руках было несколько татуировок, у других вроде бы татуировок не было. Их дорогие кроссовки и золотые цепочки плохо сочетались с убогой одеждой.

Смитбек остановился. У него был отличный уличный инстинкт, который в этот момент подсказывал ему, что глушить двигатель не стоит.

Он опустил окно со стороны пассажирского сиденья и поманил юнцов:

– ¡Hola! [18] Привет! (исп.)

Ему пришлось повторить это еще раз, прежде чем один из трех отошел от стены и неторопливой походкой направился к нему.

Смитбек показал ему фотографию татуировки:

– ¿Qué es esto?

Парень внимательно вгляделся в фотографию, потом повернулся к своим дружкам и что-то пробормотал — Смитбек не разобрал что. Теперь и они подошли к окну. Ощущение опасности в нем резко набирало обороты.

– ¿Quién lo usa? [19] Кто такими пользуется? (исп.) — спросил он как можно более спокойным голосом.

Внезапно один из троих попытался выхватить у него фотографию. Смитбек вовремя отдернул руку, смял фотографию и бросил на заднее сиденье. Одновременно он сдвинул рычаг переключения передач вперед и поехал прочь.

– ¡Vaya de aquí! — крикнул парень с татуировками. — ¡Hijo de puta! [20] Вали отсюда! Сукин сын! (исп.)