Такэси Сиота - Голос греха

Ему отнюдь не претила идея жить так же, как отец. Район Китаку в Кобэ… Хотя он находился в черте города, но готовый дом площадью 50 цубо стоял неподалёку от горы Рокко, [56] Гора Рокко — самая высокая точка горного хребта Рокко, находится недалеко от Кобэ и Осаки. Ночью с неё открывается захватывающий панорамный вид на Осакский залив и город Кобэ, признанный одним из трёх самых красивых ночных видов в Японии. в очень живописном месте. Конечно, время накладывало на него свой отпечаток, однако если один раз в несколько лет проводить частичный ремонт, то жаловаться будет не на что.

— Эй-тян, ты же завтра едешь в командировку в Токио? Когда тебя уже освободят от этого дела? — Кэйко, как и все матери, больше всего беспокоилась о здоровье сына.

Акуцу, глотнув пива, покачал головой.

— Проект должен завершиться в конце года, поэтому нужно будет поднапрячься, и тогда освобожусь. Мне действительно не повезло…

— Кстати, мы же переехали в этот дом как раз в год, когда произошло всё это с «Гинга-Мандо».

Отец произнёс эти слова без всякого умысла. Мама, словно что-то припомнив, кивнула в знак согласия с мужем.

— Рядом с общественным центром тогда была дешёвая кондитерская. Сейчас-то её уже нет… Ты часто покупал там сладости «Мандо». Помню, как я испугалась, когда всё это случилось…

— Я вот совсем не помню. А что-то ещё у вас в памяти осталось?

Родители задумались.

— Знакомый друга подрабатывал на заводе «Мандо»; так его уволили за то, что отравленные сладости раскладывал, — с сочувствием в голосе сказала мама.

— Да, это была неплохая задумка — писать письма на кансайском диалекте, — с удовольствием добавил отец.

Акуцу упомянул, что угрозы получали шесть компаний. Родители, словно пытаясь вспомнить, чуть слышно говорили: «Да, наверное».

Хотя всё это произошло в Кансае, вероятно, для обычных людей те события уже покрылись пылью времени. С другой стороны, Акуцу представил немого свидетеля тех событий — стоящий на берегу реки Кагава склад с инвентарём для борьбы с наводнениями — и в который раз подумал, что дело «Гин-Ман» — совершенно реальное преступление. Что же в нём так зацепило его? Акуцу не находил объяснения тому состоянию возбуждения, в котором находился.

Он одним махом выпил полстакана пива, и в нём снова проснулся журналист. «Ну что ж, завтра в Токио… Удастся ли что-нибудь раздобыть?»

Двери лифта открылись, и перед его глазами возник ресторан.

Вход в здание в японском стиле представлял собой черепичный навес; с обеих сторон от него свисали белые фонари, на которых было написано название заведения. За распахнутой дверью виднелись закрывающиеся на ключ ящики для обуви и кассовый аппарат. Обычная народная идзакая. [57] Идзакая — тип неформального питейного заведения, в котором посетители выпивают после окончания рабочего дня.

Возможно, из-за того, что было весьма непросто договориться об интервью, а также из-за волнения по поводу того, что придётся соприкоснуться с незнакомым миром биржевых спекулянтов, Акуцу находился в подавленном состоянии. У подошедшей к нему с улыбкой молодой девушки он уточнил:

— Есть заказ на имя господина Татибана?

Девушка раскрыла папку, которую держала в руках, и перелистнула одну страницу.

— Да. Вас ждут.

— Как? Уже пришли?

— Да. Я провожу вас.

До назначенного времени оставалось ещё десять минут, но, похоже, человек, пришедший на встречу, был сверхпунктуален.

Акуцу не смог найти автора статьи, имевшейся у Мидзусимы, поэтому решил, что вполне может подойти человек, который хорошо разбирался бы в этой теме и был бы в курсе перипетий биржевой битвы накануне образования «пузыря», но подходящей фигуры всё не попадалось. В конце концов коллега из экономического отдела главной редакции в Токио, использовав свои каналы в еженедельном журнале, нашёл некоего Татибану, с которым и предстояла сейчас встреча.

— К вам пришли.

Несмотря на то что это была комната в японском стиле с хориготацу, [58] Котацу — покрытый одеялом низкий стол, под которым находится источник тепла. Иногда под котацу для удобства устраивают выемку, в которую опускают ноги. Такая разновидность называется хориготацу (котацу с выемкой). она не являлась приватной, и перегородками там служили обычные ширмы. К счастью, рядом никого не было, а чуть подальше шумела группа студентов. Вполне подходящая обстановка, особенно если разговор выйдет сомнительным для посторонних ушей.

— А, ну здравствуйте…

Рядом с ширмой сидел мужчина настолько большой, что его можно было назвать гигантом. Но, несмотря на такое своё телосложение, он ловко поднялся.

— Извините, что вызвал вас сегодня…

После обмена визитками они некоторое время не могли определиться, кто займёт почётное место, но в конце концов Акуцу уступил настойчивости своего визави, указывавшего на собственные габариты, и опустился на дзабутон около стены.

— Вы сейчас работаете в торговой компании? — держа в одной руке визитку Татибаны Юкио, спросил он.

Татибана махнул толстой рукой. Под названием компании, по которому невозможно было определить, крупная ли она или мелкая, была указана должность «консультант».

— Это маленькая фирма, ею управляет мой друг. Должность номинальная. Ведь я уже отошёл от дел.

— Но по возрасту вам ещё рано…

— Да нет, мне уже пятьдесят семь.

Считается, что полные люди выглядят старше, но округлость Татибаны, наоборот, скрывала его возраст. Несмотря на то что в его коротких волосах проглядывала седина, лицо было гладким.

— Татибана-сан, вы работали в брокерской фирме, не так ли?

— Да. Уволился, когда мне исполнилось пятьдесят. Здоровье стало подводить. В Кабутотё всё очень жёстко, поэтому, наверное, можно сказать, что я немного утомился. Тем не менее и до и после «пузыря» я был в гуще событий и, думаю, в целом смогу ответить на ваши вопросы.

— Прошу прощения, но в том, что касается акций, я полный профан, поэтому мне придётся спрашивать об абсолютно базовых вещах…

— Да, конечно. Насколько я понял, речь пойдёт о деле «Гин-Ман»?

— Да. В рамках одного из проектов мы занимаемся нераскрытыми делами; так вот, в осакской редакции я отвечаю за дело «Гин-Ман».

— Если говорить о «Гин-Ман», то, наверное, тогда вспомним и о «Мэджик тач»?

Так называлась трейдерская организация, появившаяся в 80-х годах, которая скупала акции «Мандо» и «Хатоя», потом продала их и получила огромную прибыль. Её также называли «Курама Тэнгу акций», и она всплывала во время расследования, но полиция пришла к выводу, что обвинить её не в чем. Однако через два месяца после того, как в 1985 году преступники объявили о том, что прекращают преследование пищевиков, в офисе «Мэджик тач» был обнаружен труп одного из её представителей, и Кабутотё забурлило. Причиной смерти установили сердечную недостаточность, поэтому нашлись заинтересованные лица, отстаивавшие случайность происшедшего.