Дмитрий Безуглый - Первая жертва

Алестер встретился взглядом с Виктором и вдруг по мановению внезапной неведомой силы произнес, что если его коллега, доктор медицины, желает что-либо дополнить, то может это сделать.

– С удовольствием, – профессор встал и вышел на центр комнаты перед жесткими и скептическими взглядами полицейских.

– Будете читать нам лекцию, док? – брякнул кто-то и отовсюду раздались ехидные смешки.

– Поговорите мне, – скупо осадил подчиненных Бен Фостер.

– Отнюдь, – совершенно не смущаясь, уверенно начал Вревский. – Но кое-что все же скажу. Мой коллега очень точно описал субъекта. Мне остается добавить лишь несколько деталей. Наш парень вряд ли является близким знакомым жертв.

– Это и ослу понятно! Между ними нет связей, и круг общения разный. Мы рылись даже в их грязном белье, и ни малейшего намека на контакты.

– Дерек! – рявкнул шериф.

– Возможно, он не местный, – не обращая внимания на выпады, продолжил Вревский. – Если вы не смогли обнаружить его ДНК во всем Солт-Лейк-Сити, так может быть он приезжий?

– Мы думали об этом, – вставил другой детектив. – И разослали его ДНК по полицейским департаментам других штатов.

– Вместе с запросами на схожие случаи убийств и насилия?

– В этом есть необходимость? – удивился шериф.

– Еще какая, – ответил Виктор. – Ведь Миранда Вуд не является первой жертвой искомого субъекта. Как и Глория Уокер не является его пятой и последней жертвой.

Воцарилась тишина. Копы удивленно переглядывались между собой, Уэбб внутренне злился на русского психолога, который утаил от него свои выводы.

– На чем основывается ваше утверждение? – спросил Дерек Мюррей.

– На профессионализме маньяка. Никаких улик. Только сперма, но ее он оставляет, следуя своему плану. И следы ботинок на примятой траве. Больше ничего. Никаких свидетелей. Тщательная подготовка. Хладнокровие и четкое исполнение. Вплоть до финальной части ритуала. Затем вспышка ярости в момент насилия и убийства, при которых проявление подобного самоконтроля говорит о некоем опыте. Ведь дальше субъект не развивается в понимании этого самого опыта, но прогрессирует в желании удовлетворить свою похоть, а значит…

Профессор сделал паузу.

– …он применяет опыт, приобретенный им ранее, – тихим голосом закончил за него Уэбб.

– Совершенно верно!

– Черт возьми! – рявкнул шериф. – Дайте запросы в другие штаты на аналогичные случаи насилия и убийств. И чем скорее, тем лучше!

– Я дам запрос в ФБР, – произнес Алестер. – Проверим аналогичные случаи по всей стране по нашей базе.

– Ищите также нападения на женщин с целью изнасилования, где жертва выжила и внешне схожа с нашими жертвами. Возможно, есть свидетель.

– А если нет? И что нам даст эта информация?

– Нам нужна первая жертва, – ответил Вревский. – И почему это так важно вам лучше меня скажет агент Уэбб.

– Первая жертва всегда особенная. Она самая желанная и больше других может рассказать о скрытых потребностях маньяка. Как правило, первая жертва может быть знакомой лично, и на ней больше всего существует вероятность совершить промах. Оставить для нас что-то, что позволит найти убийцу. К тому же, она первая, а первый блин почти всегда комом. В тот момент серийник не имеет достаточно опыта и волнуется как подросток при первом свидании со своей первой возлюбленной. Он боится почти также как и жертва, потому что неопытен. Вот почему важна первая жертва.

– Вы говорите никаких улик? Но ведь ДНК – самая убийственная улика! И он ее оставляет.

– Это преднамеренно. Это часть его замысла, важная составляющая его одержимости. Представьте Да Винчи или Боттичелли, которые не нанесли несколько важных мазков на свои холсты – стали бы они тогда величайшими художниками? Получили бы полное удовлетворение от своих работ? Смогли бы донести обществу свою идею?

– Бог мой, ну и сравнение! – скривился Мюррей.

– Зато точно подмечено. Ладно, все ясно. Еще что-нибудь? – шериф полиции был угрюм, но внутренне чувствовал, что с появлением Уэбба и Вревского расследование примет новый вектор движения.

– Да. Несколько рекомендаций, – произнес Виктор. – Первое, наш парень, вероятней всего, может оказаться внутри – затесаться в помощь следствию. Серийные убийцы его психотипа, как правило, желают контролировать ситуацию. Контролировать ход расследования. А потому им крайне необходимо получать информацию из первых рук. А как этого добиться?

– Внедриться в само расследование, – вставил Алестер Уэбб. – Проявить возмущение и предложить помощь полиции. Войти в контакт с кем-то из вас. Я согласен с профессором и нам следует еще раз пройтись по свидетелям, опрошенным и тем, кто звонил на горячую линию с предложениями помочь поймать ублюдка.

– Именно. И еще: субъект вполне возможно испытывает кратковременные вспышки сожаления о содеянном. Чаще ночью и в темноте. Поэтому может посещать могилы своих жертв. На кладбищах необходимо установить скрытое наблюдение на случай его появления.

– Он также может вернуться на место преступления, – продолжал Уэбб. – Чтобы пережить эмоции, полученные им в момент убийства, вновь. Там необходимо установить патрули и вести наблюдение круглосуточно.

– У меня не хватит людей, – возразил шериф Фостер.

– Используйте видеокамеры. Записи будем анализировать здесь.

После этого все разошлись. На полицию других штатов отправили запросы дать информацию по аналогичным случаям убийств, возле кладбищ стали дежурить копы из наружного наблюдения, заново подняли списки всех, кто так или иначе проходил по делу с целью выявить лиц, которые активно предлагали помощь следствию. Работа пошла в новом направлении и с большим энтузиазмом. Несмотря на демонстрируемый скепсис некоторыми детективами, в каждом из них угнездилась новая мотивация поймать насильника, основанная на вере, что эти двое психологов профессионалы и знают свое дело. Особенно всех интересовал русский профессор. Его личность была загадкой – большую часть времени этот коротышка с пытливым взглядом и полуулыбкой на лице проводил с ворохом бумаг, внимательно читая по несколько раз тот или иной лист бумаги. Делал пометки в записной книжке, рисовал что-то. И это поведение вызывало повышенный интерес со стороны блюстителей порядка, подпитываемый слухами о блестящих раскрытиях преступлений других маньяков.

– Про вас многое говорят, – как-то обронил Уэбб, когда они остались с Вревским наедине. – Вы создали интригу.

– Надеюсь, это принесет пользу.

– Чем же?

– Любая интрига и загадка в персоне может вызвать веру в его исключительной способности. А когда верят, то цель достигается быстрее.

– Возможно вы правы.