Сергей Юров - Брать живьем! 1919-й. 2

– Данила!.. Как ты, в порядке?

– Все хорошо.

– Что с заданием, выполнил?

О своем плене и расстреле я решил умолчать и ограничился коротким рассказом.

– В общем, справился с заданием, так скажем. На службу вот собрался. И вечный бой, покой нам только снится…

– Александр Блок, «На поле Куликовом». Применительно к твоей работе, ох, как верно.

Я со вздохом пожал плечами. Девушка тронула меня за руку и с улыбкой произнесла:

– Ну, ступай, ступай. А то мне влетит от Светловского за твое опоздание!

Часовой у дверей здания милиции, едва увидев меня, сразу отправил к Маркину.

– И Яркин там! – кивнул он на окно начальника.

«Не иначе, обсуждают записи из дневника», – подумалось мне.

Я прошел по коридору, постучался в дверь с известной табличкой и вошел в кабинет. За столом сидели Маркин, председатель уездной ЧК и Светловский. Сизый папиросный дым вился к потолку и медленно плыл к открытой форточке. Толстая тетрадь в кожаном переплете лежала перед Яркиным.

– А вот и наш удалец! – воскликнул Светловский, вскакивая с места и сжимая меня в объятиях. – Умница, черт возьми, герой!

– Проходи, стажер, – сказал Маркин, показав на пустой стул. – Мы тут потихоньку разбираемся с дневниковыми записями подъесаула.

– Ну, поведайте нам о поездке в стан врага, Нечаев, – проговорил Яркин, когда я занял свое место. – Слушаем вас.

Я рассказал все, как было. Ничего не упустил, не прибавил. Когда умолк, Маркин с силой затушил папиросу в пепельнице.

– Ах, Тальский, ах, гаденыш!..

– А сорванцы-то! – воскликнул Светловский. – Им обязательно надо вручить по большому кульку конфет, когда из села уйдут мамантовцы.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – изрек Яркин, взяв в руки тетрадь. – Нечаев не только выжил, но доставил в Петродар ценный источник сведений… Так, обратимся еще раз к последней записи подъесаула… Он пишет: «Воскресенье, 7 сентября. Вечером был короткий бой под Петродаром. В небо поднялись две красные ракеты – заговор в городе, к сожалению, провалился. Отступили за реку, к лесу.

Его Превосходительство принял у себя четверых беглецов из Петродара, трое – участники провалившегося заговора, четвертый – можно долго смеяться – заместитель начальника Петродарской милиции! Еще тот тип, держал под своим контролем шайку, промышлявшую налетами и разбоем.

Заговорщики убеждали Его Превосходительство, что у них не все потеряно, что в Петродаре снова возникнет заговор. Просили оружие, денег. Его Превосходительство пошел им навстречу. Спрятав двадцать винтовок и столько же револьверов с патронами в лесу, трое беглецов той же ночью вернулись в город. Перед уходом Его Превосходительство напутствовал их такими словами: «Готовьте мятеж, сейте смуту, досаждайте всеми способами большевистской власти. Со своей стороны я обещаю прислать в город группу испытанных офицеров».

До очередного марша к югу раненный бывший милиционер будет находиться под наблюдением нашего военврача»… Что ж, товарищи, запись эта, как я уже говорил, показывает, что Мамантов уходит из нашей округи и уходит к югу.

– Очевидно также, что cбежавшие снова возьмутся за свое! – проговорил Светловский. – И, похоже, руководить заговором будет Петин.

– В этом нет никаких сомнений, – согласился Маркин. – Необходимо удвоить бдительность! Ладно бы только здешние супостаты нам гадили, золотопогонники подтянутся! Слов Мамантов на ветер не бросает.

– Чекисты будут благодарны милиции и сотрудникам Угро за любую, даже самую незначительную помощь, – cказал Яркин, прижав руку к груди. – Так, что тут еще интересного в дневнике?.. Ну, вот хотя бы это. «Его Превосходительство получил письмо от представителя английской прессы, который выразил надежду лично встретиться с ним, чтобы увидеть славную боевую жизнь корпуса и ознакомить английское общество с небывалым в истории конницы кавалерийским рейдом»…

– C англосаксами имеют контакт, – хмыкнул Светловский. – Они же веками были злейшими врагами России!

Яркин стал читать дальше и поднял указательный палец.

– А как вам это, Григорий Иваныч?.. Слушайте: «Его Превосходительство в тот же день надиктовал ответ представителю английской прессы: «Уважаемые союзники, доблестные офицеры лучшей в мире армии. Я получил Ваше лестное для меня и моей конницы приветствие, горжусь вниманием, которое Вы мне оказываете. Ваши заботы о том, чтобы поддерживать людей, борющихся за дело правды, дали себя почувствовать во время нашего похода и боев. Опираясь на могучую силу артиллерии и прекрасные английские пушки, мы проходили там, где, казалось, нет дороги. Казаки, офицеры и я шлем Вам дружеский привет, усердно благодарим за оказываемую нашей армии поддержку и верим в то, что правое дело, за которое мы боремся, не может быть оставлено без поддержки благородной нации джентльменов-англичан. Да здравствует несокрушимая британская армия! Да здравствуют наши благородные союзники!»

– Благородная нация джентльменов-англичан! – фыркнул Светловский. – Несокрушимая британская армия, благородные союзники!.. Мамантов подумал о том, сколько русских людей сгноили англосаксы в концентрационном лагере под Архангельском, который они устроили в прошлом году?! Благородные джентльмены без зазрения совести обнесли лагерь двумя рядами колючей проволоки высотой в три метра и вырыли под карцер трехметровую яму!.. А кто хотел урвать Крым в свое время, а попытка захвата Камчатки?!..

– А ведь генерал мог бы, как многие другие военачальники, перейти на нашу сторону, – cказал Маркин. – Известно, что он в избытке наделен честолюбием, упорством, смелостью.

– Благородов утверждал, что под Царицыном Мамантов лично водил кавалерию в атаку, – заметил я.

– Мамантов, Врангель, Кутепов, Май-Маевский, Слащев никогда не примут нашу сторону, – заявил главный чекист уезда. – Ни за какие коврижки!.. Слышали, что натворил Мамантов в Козлове? Его казаки грабили склады и магазины, взрывали железнодорожные мосты и водокачки, пускали под откос паровозы, жгли вагоны! Козловские чекисты уверяют, на станции был настоящий ад!.. А в Ельце?! А на нашей узловой станции?! Будем перечислять злодеяния генерала?.. Вот то-то и оно… Ладно, товарищи, мне пора. Тетрадь я забираю с собой.

У двери он обернулся и посмотрел на меня.

– Нечаев! На одну минуту.

Мы вместе вышли в коридор. Положив тетрадь во внутренний карман кожанки, Яркин сразу перешел к сути дела:

– Человек я прямой, не люблю ходить вокруг да около. Как вы, Нечаев, посмотрите на то, чтобы из Угро перейти в ЧК?

Я немного опешил. Ни хрена себе, вот так сразу и в ЧК!

– Неожиданно, не знаю, что и сказать.

Чекист широко улыбнулся и похлопал мне по предплечью.