Инесса Давыдова - Генезис

Как только мы выдвинулись из Сызрани, меня накрыло чувство тревоги. К операции подключили столько народу, что высока вероятность утечки. От меня теперь мало что зависит, и это напрягает.

На этот раз нас поселили в двухэтажном кирпичном доме. С одной стороны – яхт-клуб «Дружба», с другой – Воскресенский монастырь. В метре от дома деревянная баня и крытая терраса с мангалом. На огражденной территории идеальная чистота, все ухожено, а за забором размытая дорога после дождя и гниющий мусор.

Нас встречают три спеца. Я прозвал их три поросенка. Нет, внешне они вполне соответствуют высокому званию инструктор, но по сути их интересует только жрачка. Когда мы приехали, Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф купались в речке. Видать, конвой не оповестил их о времени прибытия. Завидев нас издали, они выскочили на берег, похватали вещички и понеслись сломя голову в дом.

Алекс как раз выходит из машины, когда горе-инструкторы предстают перед ней во всей красе. Она снимает солнцезащитные очки и выпучивает глаза. Мозг уходит в перезагрузку. Поначалу ее охватывает восторг, но потом она обращает свой взор ниже пояса и как-то быстро сникает. Проследив за ее взглядом, я еле подавляю смешок. По ходу, Вернер прислал ей трех кастратов.

После ужина, который приготовили спецы, я занимаюсь системой безопасности. Устанавливаю камеры, датчики. Вывожу изображения на ноут и распределяю дежурства. Сажаю перед монитором хохмача, что решил установить рекорд Гиннесса на знание анекдотов. Лично я пялиться в камеры не собираюсь – и без того дел хватает.

Выхожу за забор, чтобы осмотреться, и тут в такт колокольному звону начинает трещать мобила. Лондонский код. Вернер! Надо же, какой я чести удостоился. Видать, куратор уже на совещании и вырубил телефон.

– Почему в качестве мотивации вы выбрали сына?

Я застываю в недоумении. Ожидал чего угодно, только не этого. Сканирую периметр. Как же удачно он подгадал время: я только вышел из дома, где Алекс ходила за мной по пятам. Вернер все еще следит за нами по спутнику. Молчу, жду пока колокола отзвонят.

– Самая лучшая мотивация для матери – ребенок.

– Не в случае Алекс, – ультимативно выдает Вернер. – Понимаю, вас интересует только эндшпиль, но именно мне предстоит разбираться с ее психологическим состоянием.

– Сработала только эта мотивация, – гну свою линию.

– Уверен, что это не так. Вы оценили ситуацию из доступной информации и выбрали самый эффективный, на ваш взгляд, вариант. Как я понял, вам не дали доступ к ее личному делу. Я же осведомлен больше кого бы то ни было. Хочу, чтобы Александра не зацикливалась на сыне, а больше думала о своих успехах и новых достижениях.

У меня аж челюсть отвисла. Как он себе это представляет?

– У меня создалось впечатление, что вы проявляете к объекту сверхмерный эмоционализм. Я прав?

Хочется послать его подальше, но этим я поставлю крест на своей карьере.

– Если она на грани, я беру паузу. Вот как сейчас.

– Я с вами категорически не согласен. Александра в отличной форме. Отчасти благодаря вам. И я, поверьте, умею быть благодарным с теми, кто не подсекает мои интересы.

– Мне уже намекали, – даю понять, что раскусил его подкат через Сергея Борисовича.

– Советую вам воспользоваться моментом и занять место вашего уровня.

Я хмыкнул. От него мне точно ничего не нужно.

– Спасибо, справлюсь сам.

– Зря. В отличие от вас, мне известно будущее вашего отдела, поэтому советую принять предложение о переводе еще до окончания операции.

Я не ответил, и он снова повторил:

– Так мы договорились? Вы не напоминаете Александре о сыне. Никогда. В противном случае не Алекс, а я буду ходатайствовать о вашем отстранении. Это понятно?

Я разъединил связь.

Иду к яхт-клубу, потом делаю круг вдоль берега и возвращаюсь в коттедж. Пока осматриваюсь и оцениваю риски, думаю о сыне Алекс. Нахожу в сети ролик, который Вернер предоставил телевизионщикам, и обращаю внимание на возраст ребенка. Судьба не наделила меня детьми, но у Костика, моего друга, есть сынишка. Я общаюсь с ним, когда удается вырваться между заданиями. Ему сейчас почти пять, как сыну Алекс. Но на видео заснят малыш не больше трех лет. Рост Вернера почти метр девяносто, у Алекс метр семьдесят. Их ребенок не должен быть низкорослым. Что-то здесь не то…

Интересное наблюдение: после разговора с Эрхардом меня несет в объятия Икара со скоростью света. Он мой щит. Только рядом с ним я чувствую себя в безопасности. Стычки в Липецке и на выезде из Пензы возвели между нами стену. Не знаю, как все исправить.

Пока Икар обходит причал и пляж, я прислоняюсь к оконному стеклу и, наблюдая за ним, думаю о нашей ссоре. Раньше я считала, что он понимает мое состояние. Но его взгляд в кафе во время моего разговора с Эрхардом красноречиво говорил, что это не так. Он принимает мою игру за реальность. Думает, что я действительно испытываю к Эрхарду чувства. Но это не так. Мое тело плавится, а сознание испытывает перегрузки, будто я без скафандра прохожу через атмосферный слой.

Нас покинула группа сопровождения. У меня в голове это не укладывается. Хотела возмутиться и попросить Икара нанять людей, но Даниил, видя мою реакцию, сказал, что это решение Эрхарда.

Насколько я высоко оценила профессионализм последней группы сопровождения, настолько же меня возмущает панибратское отношение инструкторов. Ко мне они обращаются на «ты». Один из них, проигнорировав мою просьбу, называет меня сугубо Александрой. Я повторила трижды, но потом поняла, что он это делает намеренно. Поймав взгляд Икара, до меня доходит, что и это распоряжение Эрхарда.

Внешностью инструкторы похожи на завсегдатаев финтес-клубов, которые знают ответ на любой вопрос, касающийся спортивного питания и прокачки мышц. Я их различаю по прическе: лысый – это Алексей, коротко стриженный и с проплешиной на макушке – Игорь, а Роман – с хвостиком, и самый юморной. Ко мне они никакого интереса не проявляют, что несравненно радует. Роман еще как-то старается разрядить атмосферу, остальные ведут себя как флегматики.

Икар над ними открыто потешается, язвит и ставит под сомнение их доводы. Вызывает на спарринг инструктора по рукопашному бою. Думала, они всю мебель переломают. Икар с минуту прощупывает слабые места, а потом наносит сразу три удара: по корпусу, под коленную чашечку и в челюсть. Когда противник валится как мешок, подает руку и снисходительно говорит:

– Для Алекс сойдешь.

Тот обижается, пытается взять реванш, но удачным броском Икара через плечо валится на пол с таким вскриком и треском, что я ожидала увидеть его в подвале.

Тактика Икара нацелена на их подавление и полное подчинение. Уже через два часа все трое ходят по дому как шелковые и согласовывают с ним маломальский вопрос. Я дала им прозвища, почему-то все на букву «б»: Балеринка, Бусинка и Бубенчик. Так мне проще воспринимать их заумства.