Михаил Сердюков - Грёбаный Тони

– Я вчера пытался с тобой поделиться своим секретом, но помнишь, чем это закончилось?

– Я же уже извинился. Ты можешь перемотать плёнку в своей гениальной голове на две минуты назад и воспроизвести мою речь?

Стэн посмотрел по сторонам, в парке кроме нас никого не было. Стояла приятная погода, и вроде у нас начинала складываться милая беседа. Должно быть, он прикинул, что ничего интересного в ближайшее время нас не ждёт, а история и вправду у него завораживающая. Его глаза сверкнули.

– Ты точно не будешь издеваться надо мной?

– Стэн, ты же толковый коп и умный парень, ты сам знаешь, что если хочешь, чтобы человек раскрылся перед тобой, сперва стоит раскрыться перед ним. Так?

– Да.

– Так рассказывай, что тебя привело к тому, что твой член вдруг стал называться писей?

Мой напарник посмотрел еще раз по сторонам, словно боялся, что его услышат.

– Ну, когда я был совсем маленький, я купался в ванной и нечаянно заигрался с ним.

– С кем?

– С Грэгом.

– Ты свой член зовешь Грэг?

– Да.

– Подожди, история набирает обороты, мне нужно прикурить.

Я достал пачку сигарет. В ней оказалось две самокрутки. Я закинул одну в рот и затянулся. Дым.

– Я его принялся нежно потирать, знаешь, так, как бы невзначай.

– Ну.

– А потом так увлекся, что сжал его в кулак, и у меня появилось страстное желание придушить его.

– Придушить Грэга?

– Ну да, он словно стал голодным и непослушным. Грэг не чувствовал боли, и даже желал её. Я гнул его, вертя вокруг ладони, и потирая головку. Ты знаешь, на его конце была самая эрогенная зона, и я уделил ей больше внимания. Потом, натерев ладони мылом, я еще больше стал елозить его в кулаке.

– Удивительно. А почему пися-то?

– Ты точно не будешь смеяться?

Я вместо ответа лишь выдохнул дым.

– Потому что когда Грэг встал во весь свой рост, в ванную зашла моя мама.

Стэн затих. Он словно вернулся в тот момент и замер.

– Грэг стал плеваться спермой. Я тогда еще не знал, что происходит, но я был в восторге от сокращений, которые пробегали по моему телу. Мама поднесла руки к лицу, а я, глядя на её растерянный взгляд, заплакал, то ли от радости, то ли от стыда.

– Так почему пися?

– В нейролингвистическом программировании это называется «заякорить». Мама схватила меня за руку и резко потянула за неё, крича: “Стэн, больше никогда не трогай свою писю, это очень большой грех!”

Я выдохнул очередной клуб дыма. В моей голове гуляла шальная мысль – если ничего не произойдет, и если мне будет необходимо провести еще шесть дней со Стэном, то на пятый день я загляну на оружейный склад, который находится в подвале нашего участка. Мне захотелось взять там дробовик на пару часов, с которым можно легко открыть охоту на мамонтов, и при встрече дать залп в лицо этому любителю погонять лысого.

– Моя мама очень религиозная женщина, поэтому она привела меня в церковь. Заставила исповедоваться и помыть руки в святой воде. Она пригрозила, что если я хотя бы раз еще коснусь своей писи, то она отречётся от меня и оставит жить в монастыре, а там, как она меня убедила, меня быстро отучат от рукоблудства. С того дня, когда я хожу в туалет – надеваю кожаные перчатки. Теперь я вообще не могу его трогать, ну и, как ты понимаешь, с сексом у меня из-за этого тоже проблемы.

Может мне не стоит ждать еще пять дней и сходить за дробовиком сегодня?

– Вот такая история, Тония Я мало кому её рассказывал, но так как мы с тобой напарники и должны “ходить за ручку”, как сказал Брюс, я решил выложить её тебе.

Мне не хотелось ничего говорить этому озабоченному засранцу. Сейчас меня радовали две вещи: погода и забористая сигарета в моих зубах.

Стэн пристально посмотрел на меня. Я был невозмутим и, кажется, его это немного напрягло.

– Теперь ты знаешь мою самую большую тайну. Может и ты поделишься каким-нибудь своим секретом, чтобы мы стали, вроде как, ближе?

Последний клуб дыма вырвался из моего рта. Сигарета уже хотела прижечь мне пальцы, но я вовремя её выбросил на пешеходную дорожку и затушил ногой.

– Не хочу я ничего рассказывать типу, который дрочил на глазах у своей религиозной мамы.

Глаза Стэна быстро наполнились слезами. Его челюсть играла, но он ни черта не мог сделать. Кулаки то сжимались, то разжимались, словно у него в руках был эспандер. От него воняло злобой. Он стал взрывоопасным. Стоило мне подкинуть ещё одну шуточку, Стэн взорвался бы, но я не хотел снова оказываться в кабинете Брюса. Если мы со Стэном ещё раз угодим в кабинет этого любителя густой щетки под носом, то следующий разговор точно будет с шефом. А разговаривать с шефом – последнее, что я хотел.

Мне стало неуютно от того, что напарник пыхтел, как старый утюг. Я сам начал мяться. С моих губ почти слетели извинения, как неподалёку раздался звук битого стекла и сигнализации.

– Ты это слышал?

Стэн вытер нос и обиженно кивнул.

– Кажется, твоя мечта вляпаться в передрягу вот-вот осуществится. Ты случайно вчера не трахал волшебную фею? – я ударил по плечу своего напарника.

Он промолчал.

– Пойдём!

Наш шаг плавно превратился в бег, а потом и вовсе мы почувствовали себя спринтерами. Я так быстро двигал ногами, что мне стало казаться, будто я не касаюсь земли. Стэн отставал от меня, но тоже держал хороший ритм. Мы бежали наперерез по узкой грунтовой дорожке мимо высоких деревьев, которыми так славился этот парк.

Когда мы оказались на проезжей часть, чёрный Форд сорвался с места, оставив после себя следы стертых шин.

– Кажется, этот тип что-то натворил, – заметил я.

На месте, где ещё несколько секунд назад стоял автомобиль, осталась лишь куча битого стекла и следы от резины. Я осмотрелся по сторонам. К невысокому забору, который рисовал границы парка, был прикован велосипед с высокой рамой и самокат. Видно какой-то батя решил выгулять своего отпрыска, я это понял по крошечным размерам самоката.

Адреналин заставил меня действовать быстро. Я подбежал к велосипеду и, ударив забор ногой, вырвал его из земли. Посмотрел на Стэна – он был сам не свой:

– Хватай самокат!

Я перекинул ногу через перекладину велосипеда. Самокат выпал, а вот велосипед по-прежнему был прикован к оторванному забору. Одной рукой я держал руль, а в другой была цепь с куском металлического ограждения. Не могу сказать, что в таком виде у меня были шансы победить в шоссейных гонках, но я был настроен догнать чёрный Форд! Я наклонился вперед и стал ритмично крутить педали. Так как это был спортивный велосипед, я быстро набрал скорость. Чего нельзя было сказать про Стэна. Когда я обернулся посмотреть, как там мой напарник, я увидел небольшой силуэт, пытающийся нелепо укротить детскую безделушку. Картина была абсурдная: высокий парень в полицейской форме, глупо отталкиваясь одной ногой, пытался набрать скорость на детском самокате. В погоне самое главное – это не упустить объект своего преследования, поэтому я решил не думать о Стэне, а заняться уезжающим вдаль автомобилем.