Асклепий Голубец - Протуберанец

А вот и предвиденный опытной и оперной интуицией пронзительный, не похожий на современный, ядовитый, как и его оранжевый источник, звонок устаревшего телефона.

– Экс-капитан милиции Виссарион Вениаминович Закислин слушает! – отчеканил он в замусоленную трубку.

– Ха-ха-ха, Затитькин, у вас в милиции все милые лица, представляю, какое оно сейчас будет у тебя!

– А у вас не полиция, а поллюция, знаешь, что это такое? Это когда у мальчиков еще женилка не выросла, а от фантазий течет.

– Да какие там фантазии, Веник-аминович! У нас реальное убийство. Представляешь?

– Что?!!

– Во что. В самое ухо и через него в висок.

– Кого?!!

– Тамарку Попову.

– Кто?!!

– Муж.

– Тьфу, тогда не интересно, – расстроился Закислин и отложил «пистик» (это он так называл свой служебный пистолет) на стол с грязными молочными стаканами.

– Ха-ха-ха, Веникович! Ты забыл спросить: «Чем?!!»

– Ну и чем?

– Вот в том-то и дело. Мухобойкой.

– Что?!! Пустым мешком по голове? Газеткой, а в ней гаечный ключ? А может, мухобойка, как у Райкина была? Он всему свету своей хвастался, может, на рекламу повелись?

– У Райкина мухобойка восемь тыщщ стоит, он бы и сам ее не купил, это тесть подарил за то, что с Галкой сошлись снова. А эта обычная, правда, тяжеловата чуть-чуть. Ну, граммов сто пятьдесят. Но, чтобы кость пробить, нужно ударить со скоростью 330 метров в секунду.

– Это что это за скорость?

– Эх, пенсионер! Скорость пули при выстреле.

– Ну, конечно, я знаю. Это я тебя проверял, знаешь ли ты. Вижу, знаешь, слышу, ржешь. Что ржешь?!!

– Твое милое лицо представил, как тебе хочется покопаться в этом дерьме, а тебя никто не отпустит. До конца дежурства еще три часа! Чао. Пи-пи-пи…

– Вот едит твою мать серый волк! А я теперь сиди до восьми и мучайся! Ведь специально подразнить позвонил, гвоздюк, чтобы меня укусить за сучий потрох!

– Висяк, я все прекрасно понял. Ну чего ты мне трезвонишь? Какие у тебя семейные обстоятельства? Какая у тебя вообще может быть лишная жизнь? Не свисти. Знаю, куда ты собрался. И на кой ты там нужон? Ты ж опер.

– Сам ты жопер, Леха! Красный командир, едит твою мать серый волк. Я следаком пахал десять лет, пока ты с подгузниками своим писающим мальчикам по Пицунде бегал!

– Да я и по Чечне бегал.

– Я тоже. А не должон. А теперь не нужон!

– Тем паче. И знать должон, что приказы красного командира не обсуждаются.

– У нас не война.

– У нас военный объект.

– От слова «объесть» твой объект. Что я там на твоем разводе не видел?

– Все. У нас новая организация труда.

– Что?!!

Вчерашний Луч сегодня проснулся позже и чуть не проспал плановое производственное совещание, которое по устойчивым базовым понятиям было обозначено начальством как «Особо важное заседание стрелков ВСО «Протуберанец» по частям Внутренних Органов».

Створки дверей распахнулись и впустили главу собрания в парадной форме с медалями и с белой кожаной папкой подмышкой. Подчиненные в камуфляжной рабочей одежде встали по стойке «смирно», насколько кому позволила память по военной подготовке.

– Здравствуйте, товарищи стрелки! Можете садиться.

– Ты чего так припижонился, Красный командир? У тебя что, после собрания свадьба?

Красный командир застыл в позе незаконченного действия, выкатил глаза в окно (Луч заерзал на подоконнике) и проговорил туманным голосом в пространство раскрытых окон:

– Надвигаются дожжи. После заседания всем получить в складе дожжевики. Капитан Закислин проводит вас в склад и выдаст поименно.

– Что?!! Да я что тебе, сестра-хозяйка? Нашел крайнего!

– Молчать, Закислин, мы сейчас с тобой не на рыбалке! Приказы командира не обсуждаются, всем соблюдать субординацию и называть меня либо «товарищ подполковник», либо по имени-отчеству.

– Ну тогда и меня по имени-отчеству, – заворчал Закислин.

– Ну уж нет, позвольте, товарищ Закислин, по такому имени-отчеству я тебя называть не буду.

– Где-то я это уже слышал, – шепнул на ухо Константину Райкин.

– Да в «Собачьем сердце».

– А-а, а то я подумал, что у меня дежа-ву. Га-га-га!

– Не ржать, мать вашу наперевес! Смир-но! Сесть. Нет! Встать. Сегодняшнее сообщение нужно слушать стоя, как торжественный тост.

Командир выдержал паузу и оглядел личный состав. Его глаза были не просто навыкате. У него было двустороннее косоглазие, и казалось, что каждый орган зрительных чувств жил сам по себе, не в паре, и их хозяин может ощупывать ими сразу по два объекта. Этот подарок он получил от чеченского мальчика, которого как добрый дядя хотел погладить по голове. У него был еще один – от афганских душманов. Но второй он прятал глубоко в штанах и никому не показывал. По всем этим причинам его два взгляда в одном наводили жуть даже на ведьмакиных кошек.

Затем он раскрыл папку и опустил оба глаза в напечатанный накануне текст.

– Товарищи стрелки! На нашем военно-стратегическом объекте вменяется новый конструктивный способ служебно-охранной деятельности личного состава стрелков. Это так называемая модернизация организации в условиях консервативно неменяющейся инфраструктуры. Будете работать по пять человек.

– Бригадным подрядом что ли?

– Нет, звездочками, ты что октябренком не был?

– Отставить разговоры! Подразделениями по пять стрелков. Будете обеспечивать охрану всех корпусов и всех прилежащих территорий. И это еще не все. В складе тоже сокращение и в котельной тоже. И еще обещают одного электрика сократить. Что за недовольные физиономии? Это из-за вас, между прочим, зарплату вам поднимать на 5% надо.

– Ага, зарплату на 5%, а нагрузку на 200.

– Я же сказал – «разговорчики»! Не нравится – уходи к чертовой бабушке, может, там тебе нагрузки меньше будет. Обленились, мать вашу наперевес! Стоять, я не кончил. Для новобранцев. Колас и Райкин, специально для вас. Ну, и остальным повторить не помешает. «Матюгами не выражаться. За матюгы взымаются штрафы». И ибо ваши зарплаты повышаются, следовательно, повышаются и штрафные тарифы. И не вздумайте пытаться обмануть. У нас везде камеры наблюдения и прочая подслушивающая аппаратура. Наши подслушивающие устройства работают исправно и находятся повсюду, и даже я не знаю где. Не укроется никто. Вырученные от штрафов деньги пойдут на благоустройство дежурной комнаты и на премии наиболее добросовестным работникам коллектива в конце года. Надо отметить, что прошлые составы так хорошо усвоили прошлый устав, что премий пока еще никто не получал из-за отсутствия штрафного денежного резерва. «Строго воспрещается произносить такие нецензурные слова как… на «хэ», на «бэ», «пэ», «мэ», «е-ё», «гэ» дабы не осквернять великий русский язык в устном общении». Нет, на «гэ» можно. На нем Кутузов разговаривал. И Хрущев. Но иногда. А то вам разреши, мать наперевес,