Алексей Наст - Новый омут

–– Думаете, самым верным, будет послать законспирированного суперагента? – спросил глава у начальников.

–– Да, одного хватит. В сущности, у нас всё под контролем, – начал дальневосточник.

–– Кроме Дракона…

–– Всех наших местных в лицо знают, поэтому, просим человека из центрального управления.

–– Не хочется трогать ребят из центрального управления, тут работы не початый край, да и многие известны – думается, Дракона хорошо подготовили перед заброской к нам, и просветили насчет возможных агентов, которые будут ему противодействовать, в том числе и из центрального аппарата. Лучше привлечь секретников, так что задействуем ОСУ.

Глава ФСБ посмотрел на начальника дальневосточного управления, после обратился к главе ОСУ:

–– Кого пошлёшь?

–– Серёжу Ли.

–– Китаец? – Начальник дальневосточного управления удивился.

–– Фамилия у него китайская… А он кореец, но русский…

–– О-о, как всё запущено!

–– У нас только так!

Все скупо посмеялись.

*****

Сергею было двадцать восемь, жил он с матерью в однокомнатной квартире на окраине Москвы. Раньше они жили в скромной квартирке ещё советской постройки, почти в центре, жили скромно – мать работала врачом-педиатром детской поликлиники, а Сергей учился. С наступлением новых времен гигантской московской стройки, когда массово начали сносить старое жильё, чтобы на его месте возводить высотки, всем обитателям их старого дома было предложено переселиться в просторные новостройки на окраинах. Обмен был «честным» – за свою квартирку Зинаида Андреевна Крючевская (мать Сергея) получила однокомнатную квартиру и солидную компенсацию в виде доплаты. Сергей на эти деньги купил себе подержанную иномарку. Правда, впоследствии, Сергей, используя служебное положение сотрудника ФСБ, из любопытства выяснил, что фирма, расселившая их дом, не доплатила каждому владельцу квартиры в старом доме, весьма немалое количество сотен тысяч рублей, даже за миллион с лишком. Фирмачи, как всегда хорошо «нагрелись» на госпрограмме. Но дёргаться было бесполезно. Да и не таким Сергей был человеком, чтобы ходить по чиновникам, по фирмам, пытаться доказать явную несправедливость. Просто служил Родине. Ну, обманули снова. Ну, время такое. Чтобы правительство не заявляло об основных ценностях и приоритетах, таких, как хорошая жизнь обычных граждан, всем было понятно, что всегда найдутся проходимся и негодяи, которые обгадят самую чистую и замечательную идею, обворуют, переведут деньги за границу, а после и сами съедут, чтобы остаток жизни счастливо купаться в роскоши и хвастаться направо и налево своей пронырливостью и предпринимательской жилкой. Это нормально – об этом твердили сладостные фильмы Голливуда. Обычная мечта индивидуума. И, если «американская мечта» – это стырить деньги, всё равно где и как, и сбежать с ними в Мексику, то «русская мечта» – также хапнуть деньжищ, и сбежать с ними в Европу. Так что, выяснив неприятные последствия переселения по московской программе расселения старых районов, Сергей удовлетворился тем, что новая квартира, пусть и совсем не в престижном районе, но просторная. И маме он, тактично, не стал объявлять результатов своего расследования – зачем расстраивать, коли ничего сделать нельзя. Нервы надо беречь, особенно, нервы любимой мамы…

Он совсем не походил на мать. Она такая маленькая, хрупкая, белокурая, с голубыми глазами и светлой кожей, он – типичный азиат – чёрная жесткая шевелюра, смуглая кожа, разрез глаз, скулы. Сергей был высокий, стройный атлет. Он знал, что его отец был кореец, хотя с китайской фамилией – Анатолий Ли, видел его фотографию. И себя Сергей считал корейцем. Сергей носил фамилию отца, увлекался Востоком (Корея, Китай, Вьетнам), в совершенстве владея единоборствами, знал южную философию, и хотел служить в разведке. Но восточные языки ему не дались. Ничего не вышло и из углублённого изучения английского. От карьеры разведчика пришлось отказаться – он стал обычным агентом Московского регионального управления ФСБ, а потом его перевели в ОСУ – Особое Специальное Управление.

–– Странно, мама, – как-то признался Сергей за обедом. – Я кореец, а родной язык мне не даётся.

Мать снисходительно погладила его по голове.

–– Серёжа – ты русский. Ты думаешь по-русски, ты говоришь по-русски, душа у тебя русская. И кровь русская наполовину.

–– Физиономия корейская.

–– Может, вьетнамская? – мать хитро улыбнулась.

Эта фраза запала в мысли. Что этим хотела сказать мать? Он знал, что давно, в конце прошлого века, она работала по контракту в Социалистическом Вьетнаме. Не смотря на продолжительный срок мирной жизни, после чудовищной войны с США, жизнь во Вьетнаме никак не могла наладиться – там не хватало специалистов, царили разруха и голод. СССР бросил людские и материальные ресурсы для закрепления в Юго-Восточной Азии. После развала Союза, новая Россия ещё продолжала присутствовать в Индокитае. В России зашумели «лихие девяностые», а во Вьетнам продолжали ехать строители, военные, учителя, врачи.

Больница, в которой работала мать, обслуживала три сельских округа, и располагалась в русском городке, при военно-воздушной базе. Одним из пилотов-инструкторов был майор авиации Анатолий Ли. Мать рассказывала, что они с отцом долго скрывали друг от друга обоюдную симпатию, только, когда контракт матери окончился, произошло объяснение, они решили пожениться, но проводить на самолёт свою невесту отец не смог, и они поженились через два месяца, в Москве. Отец, по-прежнему, служил во Вьетнаме, мать ждала ребёнка – Сергея, но, когда отец приехал в очередной отпуск к жене, всё было кончено – они расстались. Мать вырастила Сергея одна. Лишь однажды, когда Сергею было десять лет, вдруг решила связать свою судьбу с врачом, по фамилии Негратов. Всей картины Сергей не знал, но, уже в загсе, «молодые» рассорились – Негратов бежал, а мать, отказавшись от фамилии первого мужа Ли, вернула себе девичью – Крючевская.

Работая в центральном управлении, Сергей частенько вылавливал для себя любопытную информацию. Странный развод матери с отцом-лётчиком не давал ему покоя, а тут ещё эта фраза про вьетнамца… Сергей порылся в архиве загса… Выходило странное – мать с отцом, по словам матери, поженились после объяснения через два месяца и, скорее всего, до бракосочетания, близки не были. Если взять дату рождения Сергея, срок беременности не укладывался в девять месяцев. Выживали ли семимесячные новорождённые в те далёкие времена?

А ещё в Сергее возбуждал любопытство затейливый фарфоровый сервиз на шестнадцать персон – вещь ужасно дорогая. Мать сказала – это подарок вьетнамских друзей. Всё это было очень странно, но расспрашивать мать более подробно, было неловко. По существу, какая Сергею разница? Те давние дела принадлежат только матери и отцу. Но Сергей подозревал – его рождение было окутано какой-то тайной…