Кристофер Хайд - Десятый крестовый

Парень стал что-то проникновенно говорить, потом что-то отрывисто сказала девица. Через секунду человек в белом полез в задний карман брюк, потом, зажав под мышкой пакет с бутылкой, вынул из бумажника купюру. Протянул девице-»крестоноске», все трое раскланялись, и парочка двинулась дальше. Человек с бутылкой некоторое время глядел им вслед, потом направился к ярко-желтой спортивной машине с откидным верхом.

Филип хмуро смотрел, как «крестоносцы» удаляются в толпе прохожих. Ясно: у них две заботы — вербовка, с которой подъехали к нему, и сбор средств. Интересно, что тот парень наплел человеку с бутылкой? Впрочем, какая разница: Филип добился, чего хотел — он может проникнуть в «Десятый крестовый».

Он пошел обратно по Купер-стрит к «Джерому». По пути искал глазами фотомагазин. Уж если решил заделаться шпионом, надо действовать по правилам. Хоть и был у него захваченный из Нью-Йорка «канон», однако Филип понимал, вряд ли «крестоносцы» поощряют пытливое любопытство новичков к своим достопримечательностям. Надо иметь при себе что-то совсем, маленькое, сунул в карман, и все. За квартал до гостиницы мелькнула витрина с рекламой «кодака». Филип завернул в магазин. И только вошел, почувствовал, что выходить не хочется: перед ним открылся заповедный мир, мечта любого фотографа — выставка новейшей аппаратуры и хранилище музейных редкостей. По прилавкам и вдоль стен полки заставлены всякой всячиной — от новейшей японской видеоаппаратуры до гигантского однорельсового аппарата «пецваль» образца эдак 1888 года. Тут стоял даже «мик-а-матик», длиннофокусный аппарат в виде головки Микки Мауса. Словом, такой диковинный магазинчик мог сохраниться разве что в Нью-Йорке, городе с населением в пятнадцать миллионов, или в таком вот Эспене, где покупатели, как правило, народ богатый и пресыщенный.

Владелец, уже немолодой человек в вдвинутой на затылок помятой шляпе «стетсон» и в очках с металлической оправой, за стеклами которых помигивали маленькие глазки, завидев Филипа, подался с табурета за прилавком.

— Посмотреть зашли? — Он окинул Филипа, подобно тому полицейскому в «саабе», взглядом с головы до ног.

Филип покачал головой и указал на изделие странного вида, стоявшее на полке, более похожее на батареечный мотор стиральной машины, чем на фотоаппарат.

— Какой роскошный «перифот»! — Филип сразу решил брать быка за рога и ставить точки на «i».

Это люмьеровский «перифот» возник во Франции в начале века и предназначался для фотопанорамирования.

Хозяин в удивлении выгнул бровь.

— Впервые за многие годы вижу клиента, знакомого с этой моделью! Вы фотограф?

— Угу, из Нью-Йорка!

— Я к вашим услугам! Коллекционируете?

— Эпизодически, — сказал Филип. — Больше всего меня интересуют аппараты для скрытой съемки. Знаете, всякие такие штучки, которые выпускались в двадцатые-тридцатые…

Владелец просиял.

— Вы явились как раз по адресу! — произнес он и на мгновение исчез под прилавком. Снова появился, выложил на стекло перед Филипом деревянный стенд.

На стенде оказалось десятка два фотоаппаратов, каждый не более сигаретной пачки. Тут был и «престо» конца прошлого века, и классический «минокс» образца 1933 года, и панорамный японский «петал» 1948 года, и «микрокодак» 1944 года, который умещался в спичечный коробок. Особое внимание Филипа привлек экземпляр, похожий на кустарную имитацию американской зажигалки «зиппо».

— А это что? — спросил Филип.

Владелец магазина взял со стенда тусклый металлический предмет. Вскинул крышечку, под ней действительно оказалась зажигалка. Потом отодвинул панельку внизу, и открылся крохотный объектив с кнопкой перемотки.

— «Эхо»! Японская вещица середины пятидесятых.

— А как с пленкой к нему?

— Пленку теперь достать невозможно, но я исхитрился с черно-белой восьмимиллиметровкой «кодак» для любительской киносъемки. У аппарата крохотные катушки. Я намотал парочку. Работает как часы.

— И сколько кадров на пленке?

— Шестнадцать. Конечно, фотографии получаются не бог весть, зато аппарат действует. Можно «Кодак 3-Х», пленка с чувствительностью повыше.

— Зарядите? Я беру, — сказал Филип.

— Пожалуйста! Запасную катушку вам вложу… если, конечно, всерьез надумали покупать…

— Сколько?

Губы у владельца сжались, он повел плечами, выдохнул:

— Триста!

— «Америкэн Экспресс» вас устроит? Человек тихонько прыснул.

— Вы еще спрашиваете! Без этого «Экспресса» наш городишко давно в трубу бы вылетел. Тут, знаете, как со срамной болячкой, сперва море удовольствия, а месяц пройдет — мать честная!

— Что ж, придется лечить вашу болячку! — улыбнулся Филип.

Он вытащил бумажник, рассчитался посредством кредита.

— Минуточку! — сказал владелец, подавая Филипу покупку. — Я заправлю вам зажигалку. Баллончики потом в табачной лавке купите.

— Как, и зажигалка действует?! — изумился Филип.

— Ну, ясно, действует! Небось японская…

Минут через пять с фотоаппаратом-зажигалкой в кармане Филип переступил порог своего отеля. Войдя в номер, захотел было принять душ, но передумал, чтобы не выходить из образа. Кроме того, решил выложить содержимое бумажника, оставив лишь водительские права. Минут двадцать ушло на то, чтоб выдрать стельку из правого ботинка и упрятать внутрь карточку «Америкэн Экспресс». Взглянул на часы: половина четвертого. Позвонил портье, попросил, чтоб разбудили в назначенное время, и через несколько минут уже спал крепким сном.

Ровно в шесть, невыспавшийся, с единственным желанием принять горячую ванну или душ, он спускался в бар «Джерома». Там было полно народу. Повсюду мелькали изысканные джинсы и простроченные рубашки «Ральф Лорен». Пиво «Коладас» лилось рекой, полумрак бара наполнялся хохотом, дышал разнузданной чувственностью. Филип оглядел зал, ища глазами Сару: наконец увидел ее за маленьким столиком в самом углу. В старых джинсах и мешковатом свитере, всем своим видом она выпадала из окружающей обстановки. Филип двинулся лабиринтом столиков, сел напротив нее.

— Привет! — громко сказал он, перекрывая шум. Сара осоловело глянула на него сквозь табачный дым.

— Вид у вас!

— Вот спасибо! Значит, и вы клюнули.

— Клюнула?

— Вхожу в роль бродяги, — пояснил Филип.

— Делаете успехи, — мрачно сказала Сара.

— Кроме шуток, сработало! У меня назначено свиданье с этой ордой правдолюбцев. Меньше чем через час иду на правое дело.

— Рассказывайте! — Сара подалась вперед.

— Меня зацепили. В точности, как вы говорили, двое, парень и девица. Вербовка с места в карьер. У них где-то в районе какой-то «Зубчатой вершины» ранчо. Встреча у ресторанчика «Копье» в семь.