Валерий Иванов-Смоленский - Капкан для оборотня

— Можно подробнее об этой операции?

— Разумеется, — кивнул головой Севидов. — Операцию «Бредень» разработали Крастонов и Легин. При моем участии, дабы не нарушить права мирных обывателей. Я определял, какие методы допустимы, а от каких, с точки зрения закона, следует воздержаться. Ну, например, можно ли взламывать дверь, если не открывают, возможно ли, при определенных условиях, применение различных спецсредств — «Черемухи», наручников, резиновой палки, а также огнестрельного оружия. Группы формировались по принципу: один офицер из уголовного розыска, он же, как наиболее подготовленный, руководил всеми, остальные — из других служб. Впервые в истории в милицейской операции приняли участие и оперативники из ФСБ.

— Фээсбешники принимали участие в такой массовой акции? Невиданное дело, — Барсентьев удивленно покачал головой.

— Да, полностью с вами согласен. Но Крастонов заразил всех своей энергией, целеустремленностью и, можно сказать, верой. Для каждой группы была разработана памятка, где на одном листке было кратко расписано, как действовать в той или иной ситуации. Конкретный адрес давался только командиру группы, непосредственно перед тем, как рассаживаться по машинам. Инструктаж проводился и памятки изучались уже в машине.

— Вот я и хотел как раз спросить, как удалось, и удалось ли обеспечить секретность такой масштабной операции?

— Это было не так-то просто. Но как раз масштабность и послужила одним из решающих условий обеспечения секретности. Мы сознавали, что в милицейской среде есть предатели, работающие, как осведомители и пособники, на главарей преступного мира. Уже сама тайная подготовка породит подозрение, что затевается нечто неординарное, и все, у кого рыльце в пушку, на всякий случай уйдут в подполье. А некоторые явные признаки вообще невозможно утаить, ну, например, сбор всех транспортных средств милиции возле УВД.

Севидов отпил из рюмки. Барсентьев потушил сигарету. Весь его вид выражал крайнюю заинтересованность информацией.

— Поэтому, — прокурор улыбнулся, — автор идеи, кстати, я, — начальник УВД за двое суток вперед издал официальный приказ о проведении такого-то числа в ночные часы учений в рамках гражданской обороны. Цель учения — отработка действий милиции совместно с подразделениями МЧС по ликвидации террористической угрозы. Террористы, якобы, захватили военные склады возле северо-западной окраины города, требуют транспорт, чтобы его увести, деньги, заложников. В противном случае грозят взорвать устройство, начиненное сильнодействующими химическими веществами, от чего все население города может погибнуть. При себе всем сотрудникам милиции приказано было иметь табельное оружие и сухой паек.

— Умно. Ох, умно, — восхитился Барсентьев.

— Теперь каждая собака в городе знала, что менты отправляются тренироваться за город против террористов, и им будет не до преступников. И всякая шваль могла позволить себе расслабиться этой ночью.

— И…

— И, я думаю, внезапность была обеспечена, а операция удалась. Об этом свидетельствует то, что в наши сети попал даже сам Косарев, он же Косарь, один из крестных отцов городского криминалитета. Он был задержан на одной из «хат» и доставлен в УВД.

— Что же ему вменили, чем объяснили задержание? У авторитетов обычно куча адвокатов и высокие покровители, а все противоправное они творят чужими руками.

— А он играл в карты на интерес с двумя «залетными». Эти случаи также были предусмотрены разработанными памятками. Ну и ему культурненько так: — гражданин, для азартных игр на деньги существуют вполне легальные казино. К тому же, вы играете на американские деньги, тем самым нарушая правила валютных операций, так что пройдемте-ка с нами… И остальные тоже. Двоих охранников Косаря обезоружили — вот и незаконное ношение оружия. Пока его волокли к машине, он, естественно, орал благим матом, всячески понося «мусоров».

— А это уже оскорбление, — усмехнулся Барсентьев.

— Здесь уже, железно, два административных правонарушения. Во-первых, выражение нецензурной бранью в общественном месте, коим является улица, и нарушение покоя и сна жителей близлежащих домов. Во-вторых, оскорбление работников милиции при исполнении ими служебных обязанностей. Все это грамотно, с помощью одного из прокурорских работников, которые тоже дежурили, запротоколировали. Нашлись и посторонние свидетели. Таким образом утром авторитет по постановлению судьи, как обычный урка, отправился в камеру на пятнадцать суток, что было для него очень большим унижением. И отбыл он их полностью, несмотря на все потуги его адвокатов.

Прокурор прищурился и, глядя Барсентьеву в глаза, добавил, — вам я могу сказать. Между прочим, в тот же день, мне звонил заместитель прокурора области и просил очень «внимательно», — Севидов подчеркнул это слово, — посмотреть: законно ли задержание некого гражданина Косарева, этим, мол, интересовался сам губернатор области.

— И что?

— Я ответил — конечно. Мол, у нас уже есть жалоба его адвоката. Мне это потом чуть не вышло боком, почти на год задержали присвоение следующего классного чина. Но все-таки присвоили.

Севидов закурил, выпустил струйку дыма в сторону окна и продолжил:

— Всего в ту ночь было задержано около ста двадцати подозрительных личностей, и все они получили по пятнадцать суток за различные административные правонарушения. Благо у нас их богатый выбор, если толковать закон буквально. Ведь при желании, как в том анекдоте, милиционер может придраться и к телефонному столбу.

— Абсолютно все? — Барсентьев был поражен.

— Ну, если быть точнее, то, конечно, не все. Некоторые были привлечены к уголовной ответственности за незаконное ношение оружия. Кто-то за наркотики. Несколько задержанных находилось в розыске за уже совершенные преступления. Кто-то полез в драку с работниками милиции.

Барсентьев высоко поднял брови, выражая удивление, но промолчал.

— Я смотрю, вы удивились, когда я сказал, что все задержанные были привлечены к административной ответственности в виде ареста. Может, в столице этого и не знают, но на местах это обычная практика. Когда задерживается лицо, подозреваемое в преступной деятельности, оперативники пытаются легализовать имеющиеся в его отношении оперативные материалы, с целью доказать участие в каком-либо преступлении. Что, объяснить, как это делается?

— Да. Я, действительно, впервые об этом слышу, хотя работал следователем и в районе.

— За эти пятнадцать суток в отношении задержанного собираются воедино все компрматериалы, имеющиеся в правоохранительных органах. Что-то есть в одной милицейской службе, что-то — в другой, там он проходил, как свидетель, а там — выпустили за недоказанностью, и так далее. К ним присовокупляются секретные агентурные данные. Поднимаются старые уголовные дела, прекращенные по различным основаниям. Все это обобщается и показывается прокурору на предмет перспективности дальнейшей работы по задержанному. То есть, стоит ли легализовать оперативные данные и превратить их в доказательства путем допросов свидетелей при возбуждении уголовного дела, проведения необходимых экспертиз и… ну, дальше вы сами все прекрасно знаете. Короче, необходимо только определить достаточность и перспективность имеющихся материалов.