Джеймс Чейз - В зыбкой тени

«Шерри!

Я не мог увидеть тебя, должен сообщить: нам угрожает опасность. Совершенно незачем оставаться здесь, у тебя есть еще максимум неделя, чтобы принять решение. В настоящий момент я располагаю достаточным количеством денег для нас двоих. Вместе мы можем исчезнуть из их поля зрения и начать новую жизнь. Сейчас наиболее безопасным городом мне представляется Париж, позже, возможно, мы переберемся в Америку. Ответь немедленно. Ты можешь быть уверена в моей любви. Не теряй времени.

Генри».

Он, вероятно, написал это письмо, когда почувствовал приближение войны. Но почему из стольких предложений о замужестве, из дюжины мужчин она выбрала этого невзрачного Зерека?

Я положил письмо назад в шкатулку. Следующее письмо, длинное, злобное, от партнера Бориса Доумира, было датировано 31 августа 1939 года. Он обвинял Риту в том, что она спит с другими мужчинами, загубила их номер, избегает его. Страница за страницей он выливал на нее ушаты грязи. В конце концов злость Доумира иссякла, и он стал молить о любви, напоминал ей о счастливых днях и ночах, проведенных вместе, просил прогнать всех остальных мужчин и вернуться к нему. Похоже, он был на грани нервного срыва.

Я почувствовал себя больным, читая это послание. Я знал, что широкоплечий гигант многое преувеличивал, но было ясно, что несколько ночей партнеры все же провели вместе.

Итак, я уже знал кое-что о ней. Не так много, как мне бы хотелось, и все же достаточно, чтобы сделать ее шелковой.

Но были и вопросы без ответов.

Почему она писала Зереку эти письма с угрозами? Вряд ли это была шутка. Но каков мотив? Зачем-то ей нужно было испугать мужа? Так или иначе, но мне необходимо было понять, что за всем этим скрывается.

Я закрыл окно, скрыв следы взлома. Затем я отнес замок от двери в Чесхэм и заказал ключ. Обладание ключом от спальни Риты дало мне необыкновенное ощущение силы.

Теперь, когда я держу ее в руках, ожидание возвращения четы Зерек не было особенно тяжелым. Мне очень хотелось позвонить Нетте и попросить ее приехать сюда, но риск слишком велик. Имея таких наблюдателей, как викарий, я понимал, что появление здесь Нетты вызовет дополнительные вопросы.

На шестой день я сел в машину и поехал в Лондон. Это был четверг, день, когда приходили письма с угрозами на адрес Зерека. Я был уверен: письма не будет, но хотел знать наверняка.

Я остановил машину напротив офиса на Вардур-стрит и поднялся в приемную Зерека.

Эмми с невероятной быстротой печатала на машинке, словно от этой скорости зависела ее жизнь. Она сидела не в кабинете Зерека, как я думал, а оставалась на своем месте, в убогой приемной.

Эмми подняла голову, и ее глаза-пуговки посуровели. Ну и вид! Все лицо в красных пятнах, на нижней губе в углу выскочил прыщ.

– Привет! – сказал я, пытаясь изобразить дружелюбную улыбку. – Заглянул проведать вас. До смерти надоело торчать в курятнике.

– Я занята.

– Прекрасно. Дела прежде всего.

– Я не хочу видеть вас здесь, мистер Митчел.

– Если вас стесняет мое присутствие, я уйду. Но, может быть, я чем-то могу вам помочь? Я много думал о вас с тех пор, как живу в усадьбе «Четыре ветра». Согласен, что я с самого начала взял неверный тон, и очень этим огорчен, уверяю вас, и приношу свои извинения. Вы заслуживаете всяческого уважения, и не было необходимости, чтобы Зерек сказал мне об этом. Я буду рад помочь вам в чем бы то ни было.

– Мне не нужна ваша помощь!

Хотя это и вызывало во мне нервную дрожь, но я наклонился над столом, глядя ей прямо в глаза.

– Послушайте, мисс Перл, почему бы нам не заключить мир и начать работать вместе?

Она с непримиримой ненавистью взглянула на меня.

– Я занята.

С каким удовольствием я врезал бы ей по носу!

– Хорошо. Может быть, я зайду, когда вы будете менее заняты?

– Вы можете уйти?

Я почувствовал, что моя улыбка деревенеет.

– Нет проблем. Но вы уверены?..

Она бросила на меня взгляд горгоны и вставила в машинку новый лист.

Я готов был убить ее. У меня дрожали пальцы от желания садануть пишущей машинкой по ее безобразному личику. Чтобы скрыть предательскую дрожь, я закурил сигарету.

– Больше не было писем с угрозами?

Она прекратила печатать.

– Нет. И когда мистер Зерек вернется, я посоветую ему уволить вас. Вы слишком много получаете, ничего не делая.

Они обе будут охотиться за мной. Обе будут поджидать удобный случай.

Я чувствовал, что внутри меня все дрожит от гнева, но этот толстый маленький ужас не должен взять надо мной верх.

Я выдавил из себя улыбку, пусть фальшивую, пусть неискреннюю, но все же улыбку.

– Советую заняться прыщиком на губе. Он может нанести основательный удар вашей красоте.

Что ж, последнее слово осталось за мной. Я видел: она вздрогнула, как от удара хлыстом.

Продолжая улыбаться, я покинул приемную, осторожно притворив дверь за собой.

Вернувшись обратно в усадьбу «Четыре ветра», я поднялся в спальню Риты, вытащил пишущую машинку, отнес в комнату для гостей и поставил ее на туалетный столик. Затем снял футляр и заложил в каретку листок голубой бумаги.

Если Рита решила больше не пугать мужа подобными письмами, то теперь их буду посылать я. Но это будет письмо с очень конкретными угрозами, так что телохранитель не отойдет от Зерека ни на шаг. Зерек боится, он не послушает Эмми и не отпустит меня.

Рита, разумеется, догадается обо всем, но мне это безразлично. Она ничего не сможет сделать, не выдав себя.

Подумав несколько минут, я отпечатал следующий текст одним пальцем:

«Тебя предупредили три раза. Это последний! Начиная с сегодняшнего дня ты нигде не будешь в безопасности. Настанет час, и мы убьем тебя. И, будь спокоен, уходить на тот свет ты будешь в страшных муках».

Не хотел бы я видеть Эмми после того, как Зерек доведет до нее содержание записки. Я надеялся, что буду присутствовать в офисе, когда Эмми услышит это. Выражение ее лица нетрудно представить. Но наилучшим зрелищем будет для меня лицо Риты, когда он покажет эту записку ей. Если она не подпрыгнет до потолка, тогда я ничего не понимаю в людях.

В понедельник я получил телеграмму, извещавшую, что мистер и миссис Зерек прибывают в 20.45. Я должен был быть в аэропорту, чтобы отвезти их домой.

Естественно, я прибыл к назначенному времени.

Мисс Робинсон, свеженькая, с ясными глазами, бросила на меня холодный взгляд, когда я вошел в зал ожидания.

– Помните меня? Мистер Зерек прибывает в 20.45. Самолет не опаздывает?

По всему было видно, что она хорошо все помнит, но предпочитает держать меня на расстоянии.

– Добрый вечер. Я получила телеграмму от Зерека. Да, самолет прибывает по расписанию.

– Он будет рад видеть вас такой красивой.