Сергей Гайдуков - Вендетта по-русски

— Ну, спасибо, — произнес я, чувствуя нечто вроде озноба, пронизавшего меня с ног до головы. И с чего бы это?

— Это на тебя, что ли, Филина навели? — Борода был чертовски догадлив.

— Ну что же… Даже и не знаю, что тебе сказать. Попробуй, конечно, выкрутиться, попытка не пытка. Но особенно не обольщайся. Филин любит этим заниматься, понимаешь? Поэтому он и берет заказы с условиями.

— С какими условиями? — не понял я.

— Ты что, не в курсе? — удивленно посмотрел на меня Борода. Я смутно припомнил, что в письме Артура Роме была какая-то строчка насчет условий…

Но в чем там точно было дело, я не помнил.

— Объясни, — попросил я Бороду. И тот объяснил.

Когда он закончил свои объяснения, у меня было весьма подавленное настроение. Мягко говоря.

Борода блестяще выполнил поручение Гиви Хромого. Он так рассказал о Филине, что жить мне не хотелось уже сейчас. Закончив делиться информацией.

Борода кивнул мне на прощание м побежал к своей «Тойоте», где ему предстояло основательно потрудиться, чтобы вывести пойманного подрывника на чистую воду. Гиви я уже не видел около машины, очевидно, он забрался в «Тойоту», чтобы лично руководить допросом. Трудовые будни продолжались.

И с чего Гиви решил, что только Филин любит деньги и любит убивать?

Вероятно, Гиви давно не смотрелся в зеркало. Там бы он узрел еще одного такого, любителя, разве что годами постарше да здоровьем похуже.

Так или иначе, но рандеву с Гиви и Бородой прибавило мне информации к размышлению. Оптимизма эта информация мне не увеличила.

Может, и вправду воспользоваться предложением Орловой и перебраться в загородный коттедж? Перебраться-то можно, но вот буду ли я там чувствовать себя спокойнее? После того, что мне сегодня пришлось выслушать, — вряд ли.

Да и к тому же Орлова дает мне коттедж лишь на то время, пока я на нее работаю, то есть провожу расследование. Отсиживаться в коттедже за закрытыми дверьми — это странный способ проводить расследование. Орлова меня не поймет.

И Гарик меня тоже не понял.

— Ты хочешь сказать, что болтаешься сейчас в центре города? — услышал я в телефонной трубке — И это после того, как тебе популярно объяснили, что Филин от контракта не отказывается? Ты тогда просто дай объявление в газету;

"Уважаемый Филин, буду ждать вас в таком-то месте и в такое-то время.

Приходите поскорее меня пристрелить, потому что я уже затрахался вас ждать!"

Какого черта ты носишься по городу?

— Меня попросили провести расследование, — признался я, и Гарик немедленно отреагировал на это сообщение парой крепких выражений.

— Нет, это полный идиотизм, — заключил он. — Люди, которым угрожает убийство, так себя не ведут. Они закрываются на ключ в своем гостиничном номере и носа на улицу не кажут. Тем более они не ввязываются ни в какие расследования!

— Ты же сам говорил, — воспротивился я против такого уничтожения собственной персоны, — что у Филина, вероятно, только две зацепки, чтобы выйти на меня: мой дом и мой офис. Насколько я понимаю, оба места под наблюдением твоих людей. Что еще нужно? Вероятность того, что мы с Филином столкнемся нос к носу на автобусной остановке, — одна тысячная процента.

— Оптимист! — выругался Гарик.

— Трезвомыслящий, — возразил я. — Я уже не мог торчать в гостинице с утра до ночи. Мне нужно сменить обстановку.

— Меняй что хочешь! Только я с себя всякую ответственность снимаю. — Гарик был явно не в настроении. — Я после вчерашнего похода в бар никак не отойду, а ты еще и…

Я повесил трубку. Гарик слишком расстраивался. В конце концов, это не его собираются убить, а меня. Так почему же он вопит, как сумасшедший, а я спокоен… Ну, скажем, как египетская мумия. Что-то здесь не так. У одного из нас двоих нервы явно не в порядке. И этот один — вовсе не я. Я совершенно спокойно сажусь в автобус и еду в офис орловской компании, чтобы забрать приготовленную для меня машину. Мне выкатывают из гаража вполне приличного вида «Шевроле», отчего моя нижняя челюсть отвисает на некоторое время. Потом мне приходится все-таки ее подтянуть, расписаться в бумагах, принять ключи и доверенность на пользование этим чудом техники цвета морской волны… А послушался бы Гарика и сидел бы в гостинице — черта с два свалилось бы на меня такое счастье.

Служащий компании, который вручил мне машину, заодно передал и какой-то конверт, поясняя:

— От Ольги Петровны.

Я почему-то решил, что там деньги для белобрысого Сереги, но там было другое. Там лежал лист плотной мелованной бумаги, на котором черным фломастером были написаны два адреса и два телефонных номера. Напротив — две фамилии: Булгарин О. и Калягин С. Я радостно улыбнулся и засунул бумагу в карман плаща. Где Калягин С. там и Калягина М. То есть Марина, которую собирался уговаривать Паша Леонов за считанные минуты до своей гибели. А может, и не эту Марину. А может, мне не правильно послышались произнесенные Леоновым слова. Все может быть. Только для того, чтобы разобраться, так это или нет, правда это или ложь, та Марина или нет, убийство или самоубийство — для этого нужно не сидеть в гостиничном номере, а ходить, бегать и ездить. И надеяться, что филины днем спят. Или — просто надеяться на собственную удачу. Что я и делал.

Во второй половине дня над Городом зарядил мелкий противный дождь. Даже не дождь, а так. Требовалось с полчаса, чтобы человек под ним промок, однако свою хилость это атмосферное недоразумение компенсировало продолжительностью. Ровный надоедливый стук капель по крыше машины на протяжении нескольких часов мог свести с ума кого угодно.

Я сидел в своем — пусть даже временно — «Шевроле», смотрел, как яростно и безуспешно «дворники» воюют с дождевой водой на лобовом стекле, и постепенно впадал в сладкую ленивую дремоту. Так здорово было сидеть за рулем хорошей машины, с пачкой денег в кармане и ничего не делать. Я был готов просидеть так всю оставшуюся жизнь. Во всяком случае, пока не кончится дождь — это точно.

Было уже начало шестого, когда Серега постучал в стекло. Он был в форменном милицейском дождевике. И он нервничал. — Чувствую себя прямо-таки американским шпионом, который пришел на встречу со связным. Вот сейчас отовсюду набегут кагэбэшники, повяжут и потащат в тюрьму, — признался он.

— Тяжела жизнь шпиона, — посочувствовал я. — А яд в коронку зуба ты уже вмонтировал? Не откладывай это в долгий ящик.

— Давайте без шуток, — попросил Серега. — Я буквально на пять минут, а потом побегу по делам…

Я пожал плечами: без шуток так без шуток, хотя я бы мог напомнить Сереге его «фонтан остроумия» у меня дома. Но я не злопамятен. Парень дергался, и я не стал доводить его до нервного срыва.