Джеймс Чейз - Репортер Кэйд (пер. Згерский)

— Хм… М-да… А что, может, это действительно интересно получится? Думаешь, можем его взять на шестилетний контракт?

— Ну, на такой долгий срок я бы не позволил ему подписывать контракт. Два года — не больше, и по пять сотен в неделю за второй год.

— Ты что, ему в агенты нанялся? — раздраженно спросил Мэтисон.

Бурдик вновь широко улыбнулся.

— Я хочу, чтобы он получал свою долю, я ведь знаю тебя. Ну, что решил?

— Сначала я с ним сам потолкую, — сказал Мэтисон. — Ничего не обещаю, но поговорить с ним поговорю.

Спустя час Кэйд вошел в бар, где его с нетерпением поджидал Бурдик.

За четыре месяца он сильно изменился. Похудел, стал жилистым, в волосах появилась седина. Мексиканское солнце сделало его кожу коричневой, как у индейцев. Но сказать, что он выглядел хорошо, было нельзя. Что-то отчужденное появилось в его глазах. Однако, увидев Бурдика, он смягчился, и лицо озарилось радостной улыбкой.

— Спасибо, Эд, — сказал он, забираясь на высокий стул рядом с ним. — Получилось. Не знаю, хорошо это или плохо, но я подписал контракт на два года.

Бурдик ткнул его слегка в плечо.

— Вэл, старина, мы им теперь покажем! Ух! Чертям станет тошно. Будем с тобой путешествовать!

И они стали путешествовать. Это было началом партнерства двух блестящих репортеров, которое намного повысило тираж "Нью-Йорк сан", далеко обогнавшей своих конкурентов.

Дисциплина и газетная рутина как будто пришлись по душе Кэйду. Упорная работа, не считаясь со временем, постоянное партнерство с Бурдиком оставляли мало времени для тяжких воспоминаний. Бывали моменты, когда ему нестерпимо хотелось выпить, но он преодолевал соблазн. В такие минуты он испытывал особенную благодарность к Бурдику, судьбе, что свела его с этим понимающим и сочувствующим ему человеком. Бурдик и сам завязал со спиртным, чтобы облегчить Кэйду борьбу с соблазном. Они пили только кока-колу и кофе.

Бурдик занимал трехкомнатную квартиру неподалеку от редакции и уговорил Кэйда поселиться у него. Для них обоих было удобно работать в таком сотрудничестве, и в "Сан" они приходили только для того, чтобы сдать готовую работу.

Были моменты, когда перед сном один в своей спальне Кэйд думал о Хуане. Мысли о ней уже не были столь мучительны, но любовь к ней сохранилась. Он знал, что, если бы она вдруг вошла в эту комнату, он с радостью принял бы ее. Это доказывало, думал он, какой он все-таки еще слабак и глупец. Кэйд прекрасно понимал, что ее нельзя было прощать, но в то же время готов был простить ей все. Она сидела у него в крови.

Однако, хотя Кэйд и думал о ней постоянно, он не делал никаких попыток, чтобы выяснить ее дальнейшую судьбу. Прошло уже шесть месяцев с тех пор, как она покинула его. Сезон корриды в Испании закончился, и она, возможно, уже снова в Мехико. Любопытно было, оставалась ли она все еще с Диасом или же он ей надоел и она нашла другого. При этом он не забывал ни на минуту, что она его жена. Понимал, что следовало развестись с ней..

Однажды вечером, спустя уже несколько месяцев с тех пор, как Кэйд начал работать в газете "Сан", он устраивался поудобнее перед телевизором, когда зазвонил телефон.

Бурдик в пижаме и халате лежал на кушетке. Он приподнял голову и посмотрел на аппарат.

— Пускай звонит, — сказал он.

Этому звонку суждено было сильно повлиять на дальнейшую судьбу Кэйда. Он ощутил внезапное побуждение подойти к телефону. После минутного колебания он поднялся.

— Я, пожалуй, отвечу, — сказал он, снимая трубку.

Это был Мэтисон.

— Ты, Вэл?

— Полагаю, что так, — Кэйд подумал, что все-таки зря взял трубку.

— Послушай, Вэл, тут небольшая заваруха случилась, а у меня нет фотографа. Два моих барана уехали за пределы города. Третьего придурка на месте нет. Не поможешь?

Кэйд сделал гримасу Бурдику и пожал плечами.

— А что там, Генри?

— Старого Фридлэндера застрелили. Мы можем сделать эксклюзив, если поторопимся. Лейтенант Таккер занимается этим делом, а он мой хороший приятель. Он меня и поставил в известность. Приедешь, Вэл?

Кэйд мог отказаться. Подобная работа в его контракте не значилась. Но он помнил, что именно Мэтисон дал ему шанс реабилитироваться. Похоже, что представилась возможность рассчитаться услугой за услугу.

— Ладно, Генри. Предоставь это дело мне.

— Молодчина! Адрес знаешь?

— Знаю. Еду.

Кэйд положил трубку, бросился в спальню, быстро завязал галстук, натянул пиджак, схватил сумку с камерой и направился к выходу.

— Эй! Ты куда это направился? — Бурдик даже рот раскрыл от удивления.

— Фридлэндера застрелили. Я помогу раскручивать, — сказал Кэйд и вышел.

Джонас Фридлэндер был поэтом, драматургом, художником и музыкантом. За последние тридцать лет он сделал из себя фигуру, без которой ни один вернисаж, ни одна премьера оперы, ни писательский банкет не могли рассчитывать на успех. Он был также гомосексуалистом. Стареющий, жирный, потасканный, брюхатый, напоминающий слизняка, он цепляясь зубами и когтями, нахрапом и лестью пролез в нью-йоркский свет, неизменно сопровождаемый смазливым юнцом, худеньким, напоминающим плакучую иву. Время от времени юнец исчезал, чтобы уступить место другому такому же хрупкому, прекраснолицему, похожему на плакучую иву молодому человеку, который держался возле него не дольше, чем его предшественник.

Но Фридлэндер обладал большим весом в обществе. Любой его поступок, любое высказывание сейчас же воспроизводились в мировой прессе. С беспокойством приближаясь к роскошному пентхаузу Фридлэндера, расположенному на верхнем этаже небоскреба, Кэйд понимал, что Мэтисон имел все основания обратиться за помощью именно к нему. Эксклюзив об убийстве Фридлэндера — настоящая сенсация, о которой мечтают все редакторы новостей, сенсация которая наэлектризует весь мир.

Припарковав машину к тротуару и не думая о том, что за это его оштрафуют, Кэйд взбежал по ступенькам крыльца жилого здания. Нажав кнопку лифта на пентхауз он поднялся наверх. Когда дверь кабины открылась, он столкнулся лицом к лицу с громадным краснорожим полицейским, загораживающим вход в апартаменты Фридлэндера.

Кэйд решительно пересек длинный вестибюль под недоброжелательным взглядом полицейского, который буквально сверлил его насквозь.

— Эй! Вы куда это направляетесь? — рявкнул блюститель порядка.

— Лейтенант Таккер здесь? — спросил Кэйд.

— Ну, и что дальше?

— Скажите ему, что Кэйд из "Сан" хочет пройти внутрь. Только поживее, "джек". Эти твои грозные взгляды годятся лишь для комиксов.

У полицейского отвисла челюсть. После некоторого колебания он открыл дверь и вошел внутрь помещения. Кэйд бесцеремонно проследовал за ним.