Грегори Макдональд - Флинн

— Вы отобрали банку пива у чемпиона по боксу?

Киркман улыбнулся.

— Есть чем похвалиться, а? Если б я знал, что он — чемпион, подумал бы дважды, прежде чем подходить к нему.

— Он крепко набрался?

— Да нет. Наверное, просто радовался жизни. Еще он произнес какое-то странное слово. Вроде бы не к месту помянул пепперминт. [12] Мята перечная и название жевательной резинки. Почему он вспомнил жвачку — не знаю.

Рука Киркмана, лежащая на столе, сжалась в кулак.

— Господи, а ведь все эти люди уже мертвы.

— Нет, не «то честный дух, скажу вам прямо», [13] Здесь и далее цитаты из «Гамлета» по переводу М. Л. Лозинского. а «то это честный дух, скажу вам прямо!»

Актеры на сцене повернулись к человеку, который орал, сидя в кресле у центрального прохода пустого темного зала.

— И до этого. Не «Куда идешь? Я дальше не пойду», а «Куда ведешь? Я дальше не пойду».

— Послушай, Бейрд, — обратился к нему со сцены режиссер, мужчина в очках, с текстом «Гамлета» в руке.

— Нет у Шекспира «как надо, на моем мече, как надо». У Шекспира «как должно, на моем мече, как должно».

— Бейрд, а может, ты все-таки доверишься мне?

— Нет, хрен тебе, нет!

— Бейрд, прислушайся к голосу разума. Ты попросил меня прилететь из Чикаго, чтобы порепетировать с Родди.

— Он же не знает роли!

— Господи, Бейрд, а чего ты ждал? — спросил Родди, для которого решался вопрос, быть ему или не быть Гамлетом. — В прошлое воскресенье я играл в «Музыканте» в Майами.

— Мне на это насрать! — бесновался Бейрд Хастингс в темном зале. — Ты не можешь научить его произносить правильный текст, Тони!

— Давай все делать по порядку, хорошо, Бейрд? Первым делом ему надо освоиться на сцене. Эта сцена больше той, на которой он работал раньше.

— Это все разговоры, — пробормотал Хастингс. — Я хочу, чтобы вечером он играл в спектакле!

Режиссер сочувственно взглянул на будущую звезду, прежде чем вновь обратиться к продюсеру.

— Это невозможно, Бейрд. Тебе вновь придется использовать дублера Коновера. Или закрыться на несколько дней.

— Я не собираюсь использовать этого гребаного дублера! Вчерашний спектакль он провалил! Род, ты говорил мне, что играл Гамлета в прошлом году. Я знаю, что играл!

— Играл, Бейрд. В Толедо, Давенпорте, Батте. Прошлой весной. Год тому назад!

— Он войдет в роль, Бейрд, — пришел на помощь Роду Тони. — Через несколько дней. На эти дни тебе лучше закрыть спектакль.

— Я не могу его закрыть. Если я закрою его на несколько дней, то на спектакле можно ставить крест. Если вы, парни, хотите работать, занавес должен подняться и сегодня. А как он поднимется, если этот болван не знает слов?

— Не знаю, но зато могу спеть «Семьдесят шесть тромбонов», — огрызнулся Род.

— Дай нам возможность спокойно поработать, Бейрд. Выйди из зала, а мы продолжим репетицию.

— «Гамлет» написан не вчера!

— Пожалуйста, Бейрд. Позволь нам порепетировать. Мы же стараемся.

Когда Бейрд Хастингс вылетел из темного зала, за ним последовал призрак Элсинора, Флинн.

Бейрд прямиком направился в маленький бар-ресторан, сел за дальний столик, крикнул официанту: «Налей мне чего-нибудь, в двойном размере! Джина мне! Смешай мне мартини!»

— Принести вам ленч, мистер Хастингс?

— Только в том случае, если ты сможешь сыграть Гамлета.

— Разумеется, я смогу сыграть Гамлета, — ответил официант.

Флинн стоял в полумраке бара-ресторана рядом со столиком Хастингса.

— Святой боже! — Хастингс вытаращился на него. — Это же король Датский. Явился мне, не Гамлету.

— Вообще-то я инспектор Флинн. Пришел задать вам пару вопросов. Касательно смерти Дэрила Коновера.

— А, так ты — призрак Дэрила Коновера.

— В определенном смысле меня можно назвать и призраком, — Флинн с трудом втиснулся за маленький столик.

— А в чем вопрос? Этот сукин сын погиб в авиакатастрофе? И поделом ему. Разлетелся на мелкие кусочки. Очень жаль, что мне не довелось это увидеть. За такое зрелище я бы заплатил по высшему разряду. Хочешь выпить? А роль Гамлета, ты, случайно, не знаешь?

— Нет, но зато могу спеть «Семьдесят шесть тромбонов».

Бейрд Хастингс пристально всмотрелся в него.

— Ты был в зале? Смешно, не правда ли? «Не знаю, но зато могу спеть „Семьдесят шесть тромбонов“». И я пытаюсь ввести его в «Гамлета». Сегодня! Господи, я сейчас разрыдаюсь.

Чтобы легче было смеяться, оба крупных мужчины отшвырнули от себя маленький столик.

— Так это вы взорвали сто восемнадцать человек в ночь с понедельника на вторник? — все еще смеясь, спросил Флинн.

— А сейчас ты спросишь… — Хастингс чуть ли не покатывался от смеха, — что я делал во вторник?

— Точнее, во вторник утром. А что вы делали сегодня?

— Нет, нет, сначала я должен ответить, что я делал во вторник. Мой ответ: «Во вторник я отдыхал». Забавно?

— Да, если вы на грани нервного срыва.

Официант принес полный стакан. Хастингс схватил его, но пить не стал.

— Вы — второй, — заметил Флинн, вспомнив Баумберга.

— В понедельник мы показали «Гамлета», — ровным, спокойным голосом продолжил Хастингс. — В Колониальном театре. В Бостоне.

— И вы поругались с Коновером.

— Как, вы сказали, вас зовут?

— Флинн. Инспектор Флинн.

— В день такой большой премьеры вы одновременно и очень возбуждены, и выжаты, как лимон. Потому что все ресурсы, физические, духовные, интеллектуальные, ушли на подготовку. В день премьеры все всех ненавидят. Понимаете?

— Понимаю.

— Вот почему пить в этот день нельзя. Иначе котел может взорваться.

— Понятно.

— Вот почему я вышел из себя, когда увидел, что Коновер после обеда выпивает в гримерной со своими друзьями. Я этого просто не ожидал. Тем более от великого английского актера. Но, наверное, он знал, что делает. Все-таки профессионал. Просто я этого не ожидал. И, конечно, сам был на пределе.

— Естественно.

— Первый акт прошел блестяще. Моя мечта становилась реальностью. Дэрил Коновер, играющий Гамлета в спектакле Бейрда Хастингса. Да, он был великолепен. В перерыве я попытался выразить ему свою признательность. И извиниться. Я сказал, что налетел на него только потому, что более молодые актеры, не профессионалы, которые тоже нервничали перед премьерой, видели, как он выпивал, и могли последовать его примеру. Сказал, как много значит для меня его согласие сыграть Галета. И допустил ошибку, сказав, что в постановку я вложил все свои деньги.

— Это была ошибка?

— Он сразу насторожился. Подумал, что я ставлю спектакль в долг.

— Этого я не понимаю.

— Это означает, что продюсер отдает все, что у него есть, в залог, чтобы гарантировать страховые выплаты членов профсоюзов. А за все остальное он расплачивается взятыми ссудами и деньгами, полученными от сборов. Он даже платит проценты по ссудам из тех денег, что получены от зрителей. Вникаете?