Джеймс Чейз - Это серьезно

Окруженный двумя африканцами, Малик подошел к главному входу и три раза постучал в дверь.

Занавеска на одном окне слегка отодвинулась и пара черных глаз показалась из-за нее.

Дверь открыл широкоплечий африканец, с которым Малик обменялся рукопожатием.

– Вот здесь? – спросил Малик.

– Да, – ответил африканец.

Сделав знак Джеку и Дауле оставаться в саду, Малик быстро прошел в комнату, где за столом сидел приземистый плотный европеец лет сорока. Малик придвинул стул к столу рядом с Зотом.

– Узел затягивается, – сказал Зот, глядя на разложенную перед ним карту.

– Минут пять тому назад связной сообщил, что были замечены огни машины на одном из пунктов наблюдения, двигающиеся в пустыню в восточном направлении.

Пункт установлен в двух километрах отсюда на высоком баобабе.

– Это мог быть Гирланд, – быстро сказал Малик, глядя на разложенную на столе карту. – Где заметили машину?

Зот показал пальцем. Он взял карандаш и начал ставить на карте маленькие крестики.

– Вот в этих местах я разместил наших людей. Машина движется в этом направлении, – он провел карандашом линию, затем он продолжал. – Как видите, по отношению к движущейся машине, наши расположены как бы полукругом, поэтому где-то здесь, – карандаш сделал прыжок на карте, – должен находиться Кейри.

Малик продолжал изучать карту, затем одобрительно кивнув головой, спросил:

– Достаточно ли людей, чтобы завершить окружение?

– Пока нет, но завтра утром должны подойти еще люди.

– Я ожидаю Карела, как только он прибудет, мы направимся в саванну, это будет заключительным этапом. Вы тоже поедете с нами, Зот.

Маленький коротковолновый приемник на столе у Зота застрекотал. Зот надел наушники и стал поворачивать ручку приема. Он что-то слушал и записывал в маленьком блокноте, в то время, как Малик сидел нахмурившись. Кончив запись и сняв наушники, Зот сказал:

– Замечена другая машина. Она движется на юго-восток. Минут десять тому назад она прошла мимо другого наблюдательного пункта. Это старый «бьюик», в нем три человека.

– Вот это уже точно Гирланд. – Малик вскочил со стула. – Он украл машину Джека.

– Очень хорошо, если это действительно он, то они движутся не в ту сторону. Тогда кто же на правильном пути?

– Возможно те, что снабжают Кейри продуктами и другими предметами первой необходимости.

– Что ж тогда будем делать с Гирландом?

– Оставим его в покое. Если с ним нет проводника, он заблудится и избавит нас от дополнительных хлопот.

В этот момент дверь открылась и вошел Карэл.

– Ты как раз вовремя, – сказал Малик. – Мы отправляемся в саванну.

– А как Фантец?

– Теперь он нам не нужен. Мы знаем с точностью до десяти километров, где находится Кейри. К утру мы его схватим.

Все они вышли и направились к легкому джипу. Тяжелый «кадиллак» был негоден для движения по зыбучим пескам.

Тесса уже часа два вела машину. Для Гирланда поездка была ужасной. Он не привык к езде в густозаросшем кустарнике. Хотя он и пристегнулся ремнями, но его сильно подбрасывало на ухабах и вскоре все тело его ныло и покрылось синяками. Несколько раз они увязали в песках и должны были выходить и толкать машину. Момар тоже им помогал. Влажный раскаленный воздух измотал их вконец. До места оставалось еще семьдесят километров это час езды.

– Меня беспокоят фары, – сказал Гирланд, обращаясь к Тессе. – Если люди Малика неподалеку, как вы считаете, на наблюдательных пунктах они могли засечь нас на прошлом километре. Может быть, остановимся здесь и подождем рассвета, тогда можно будет ехать, не зажигая фар.

– Я не могу оставить отца одного ночью, – запротестовала Тесса.

– Лучше оставить его, чем навести на него «охотников», а мы как раз сейчас это делаем.

Наконец, Тесса согласилась.

– Я об этом не подумала. Ладно, подождем. Действительно, с высокого дерева наблюдатель далеко видит на этой плоской пустыне. Еще шесть часов до рассвета.

Тесса взглянула на ручные часы.

Гирланд вышел из машины и сел на песок.

– Теперь можно промочить горло.

Тесса сказала что-то Момару, и тот принес из машины большой термос и стаканы.

Оставив их вдвоем, африканец отошел в сторону, сел на песок и почти тотчас заснул. Тесса села возле Гирланда и налила в стаканы холодный апельсиновый сок.

– Жаль, что это не джин, – сказал Гирланд, отпивая душистую ледяную влагу. – Как ты научилась так здорово водить машину?

Она улыбнулась, польщенная неожиданным комплиментом.

– Я жила в Диор-бенке до восемнадцати лет. И мы всегда с Момаром ездили в заросли. Так что я постигла это искусство.

– А как ты оказалась в Париже?

– После войны отец поехал в Америку, а мы с матерью остались в Диор-бенке. Потом мы узнали, что он разведчик, а еще позже – что он перебежал к чехам. Это был страшный удар для матери, и она вскоре умерла, а я поехала в Париж. Я там очень бедствовала, сменила много работ, включая продажу газет. Затем пришло письмо от Фантеца – Он писал, что отец бежал из Чехословакии и захватил очень важные документы, которые хотел бы вручить Дорн. Я не знала, кто такой Дори. Дальше Фантец писал, что Дори может не поверить Кейри, и тогда отец просил меня связаться с человеком, с которым он встречался много лет тому назад и, которому мог бы довериться. Он назвал имя Гирланда. Я нашла ваше имя в телефонном справочнике. Однажды поздно вечером я нарочно пошла за вами… остальное вы знаете.

Она улыбнулась ему. После паузы она сказала:

– А теперь расскажите о себе, Марк.

– У меня ничего интересного нет.

– Я хочу знать, как вы стали агентом. Вы женаты?

– Эту работу нельзя совместить с супружескими обязанностями.

– Я рассказала вам о себе. Почему же вы такой скрытный?

Он рассмеялся.

– Только потому, что все это чертовски скучно. Я черная овца в своей семье. Моя мать была француженкой, а отец – известный американский адвокат.

Я рано ушел из дома, так как хотел свободы и самостоятельности. Меня с детства манил Париж, а когда мне исполнилось восемнадцать лет, я сел на грузовой пароход в Майами, где мы жили в большом респектабельном доме с многочисленной прислугой, и отправился в Париж. Там я начал писать, пытаясь подражать Хемингуэю, но ничего не получилось, и я голодал. Вскоре умер отец, и я оказался обладателем тридцати тысяч долларов, которые промотал за три года, после чего опять впал в бедность. Вот тогда появился Гарри Росленд и предложил мне работать на него. Это было шесть лет тому назад. Вот и все. Он растянулся на песке. – Давай поспим. Завтра будет трудный день.

Он закрыл глаза, но сон не приходил. Он подумал, что сейчас делает Борг и Шварц. Он подумал о Малике, о Джанин. Последняя мысль его была о Кейри и о словах Тессы: «Отец сказал, что вы единственный из людей Дори, кому он мог бы поверить…»