Виктор Каннинг - Тающий человек

Я вышел из комнаты, оставляя позади горящее восковое море вокруг трона. Подбирая сверток, я чуть не упал от внезапного головокружения.

Пошатываясь, я пошел по коридору, на ходу запихивая сверток под ремень брюк и застегивая сверху.

У лестницы, в красном бархатном кресле сидел спокойный, сосредоточенный Денфорд и курил. Он посмотрел на меня и кивнул, словно поздравляя себя с удачно проведенной операцией. Главные цели — О'Дауда и Кермод — убиты. Дрожащий и качающийся Карвер — цель второстепенная. А сам он уже не беспокоился о том, что теперь будет, потому что никто никогда не сможет отнять у него тех приятных чувств, которые наполняли его в последний час.

— Я вызвал пожарных, — мягко сказал он. — Они сейчас будут.

В моем горле была настоящая засуха, поэтому слова прозвучали подобно шелесту старого тростника.

— Я не думаю, что мне сейчас нужна компания.

Он указал на боковую дверь за креслом.

— Сюда. Спуститесь по лестнице до конца и окажетесь в гараже. — Затем, когда я уже собрался с силами, чтобы двинуться дальше, он спросил. — Как он себя вел перед финалом?

— Я думал, это была паника, но ошибся, — сказал я. — Он, как всегда, был уверен, что ничто никогда не сможет победить его. Ему не хватило секунд пять. — Подойдя к двери и положив руку на ручку, я добавил. — Когда прибудут полицейские, они не пустят вас туда. Если вы хотите попрощаться, делайте это сейчас.

— С ним?

— Нет, с ней. Она — у трона, ждет вас.

Он посмотрел на меня, не до конца понимая, что я только что сказал, затем медленно поднялся и побрел по галерее к наполненной дымом и орошаемой водой комнате. Я спустился в гараж и выбрался из дома, осознавая, что мне крупно повезло. Исключительный случай. Мне удалось уйти с тем, что принадлежало О'Дауде. Это должно войти в историю. Он хранил даже то, что принадлежало ему, но в чем он больше не нуждался. Так же, как он хранил ее, заперев внутри себя...

“Фейсл Вега” была там, где я ее оставил. Я заполз в нее, как рак-отшельник в свою раковину, и отъехал. Я еще не добрался до центральных ворот, когда пожарная машина чуть было не столкнула меня в кусты. Да, французские борцы с огнем ездят не без щегольства. Полицейская машина сделала со мной почти то же самое, когда я выезжал на шоссе. Кто-то прокричал мне что-то через открытое окно. Я не остановился. Возможно, это был Аристид Маршисси ля Доль.

Я ехал в направлении Женевы и перед моими глазами все еще стояло тающее, пузырящееся восковое лицо и проступающий сквозь него ужас. Кошмарные сны долго еще будут преследовать меня, если я не исполню свое обещание и не отправлюсь отдыхать.

Я остановился у телефонной будки и позвонил Наджибу.

— Сверток у меня, — сказал я. — Сколько вам понадобится времени, чтобы доставить Джулию?

— Нисколько.

— Через полчаса я буду ждать вас у западной стороны Собора Сан Пьер. О'кей?

— Мы будем там, и вы получите также три тысячи фунтов в качестве премиальных.

— Ты оговорился, — сказал я. — Братья Алакве всегда платят в гинеях.

— Гиней, — сказал он.

Я подъехал к собору и стал ждать.

Они прибыли через двадцать минут; значит, они держали Джулию где-то в Женеве.

Они направились ко мне веселой семейной группой — братья Алакве, мисс Панда Бабукар и Джулия.

Я стоял у машины и ждал.

Джимбо похлопал Джулию по плечу и мягко подтолкнул ее ко мне. На нем был зеленый вельветовый пиджак, черные брюки, желтая рубашка и красный галстук, на котором в высоком прыжке изогнулся большой лосось.

— Скажите ему, мисс, что мы обращались с вами уважительно и учтиво, — сказал он.

Джулия прижалась ко мне. Ей не нужно было ничего говорить. Все было написано на ее лице.

Я передал сверток Наджибу. Тот повертел его в руках, и я знал, что ему не терпится открыть его и проверить.

— Проверяй, — сказал я. — Это меня не обидит.

— Я доверяю вам, — сказал он.

Панда просигналила мне зубами и глазами и сказала:

— Ты так и не дал мне шанса. Я готова была доверить тебе все, что у меня есть. Не забывай, любимый, что когда она выбросит тебя обратно в пруд, ты всегда можешь приплыть к маме. Гав! Гав! — Она лягнула ногой, выписала пируэт и сунула мне толстый конверт.

— Американские доллары, — сказал Наджиб. — Все, что вам нужно сейчас, — уйти от руки закона.

Я покачал головой и сказал:

— Можно слегка вывернуть ее на какое-то время, но уйти от нее невозможно.

Мы отъехали, направляясь в Бонневиль, а затем в Межев.

Долгое время она молчала.

Наконец я сказал:

— Где ты хочешь остановиться, чтобы сделать покупки?

— Где угодно. Вы продали им сверток?

— Нет, это был прямой обмен на тебя. Я не просил денег. Но когда их предложили, я подумал, что заработал небольшие премиальные.

Я продолжил и рассказал ей обо всем, что произошло с момента нашей последней встречи. Прежде чем я закончил, ее рука уже лежала на моей, а когда я закончил, она спросила:

— Но что теперь будет у тебя с Интерполом?

— Не знаю и это меня не волнует, — сказал я. Я не собираюсь думать об этом. Что ты думаешь приготовить на ужин?

На ужин у нас был жареный цыпленок с прованскими маслинами. Пока она готовила его, я принял душ, переоделся и выложил свою шикарную пижаму. Затем я спустился вниз, сел, налил себе выпить и поднимался всякий раз, когда она кричала с кухни, что ее бокал пуст. Когда я принес ей третью порцию, ее рука обвила мою шею, а ее губы нашли мои.

— Я — очень робкая девушка, — сказала она. — Мне всегда нужно время.

— Тогда не торопи события.

Цыпленок был замечательным.

Когда она исчезла на кухне, чтобы приготовить второе блюдо, зазвонил телефон.

Это был Аристид.

— Я подумал, что найду тебя там, — сказал он. — Ты не один?

— Она только что накормила меня жареным цыпленком с прованскими маслинами.

— Она подала цыпленка на горячем соусе или полила им птицу? — спросил он.

— На.

— Береги ее как сокровище.

— На протяжении всего отпущенного мне времени я этим и займусь.

— Ах да, об этом-то я и хочу поговорить. У тебя, конечно, были большие неприятности с О'Даудой?

— Конечно.

— Комната вся сгорела, включая множество ценных картин. Однако осталось достаточно, чтобы установить косвенный состав убийства. Мои люди очень довольны этим.

— Я рад за них.

— Хотя, они были разочарованы по поводу свертка.

— Естественно.

— Пока я не объяснил, что ты действительно предпринял героическую попытку достать его для нас и что это не твоя вина, что он сгорел. От твоего имени — и ты поймешь, что ни для кого другого я бы не сделал этого, и даже не было особо веской причины, почему я сделал это для тебя, кроме того, конечно, что я тебя люблю, и как бы нелогично это не казалось, я вынужден это признать, так как это мое искреннее чувство — и ты отнесешься ко мне снисходительно в...