Кем Нанн - Оседлай волну

Идя через лужайку, Айк не знал, что сейчас с ним будет. На ступеньках он замедлил шаг. Престон оперся на дверной косяк и засунул руки в карманы. В темноте невозможно было разобрать выражение его лица.

— Нечего притормаживать, — сказал Престон; голос его был тверд и трезв. — У меня тут есть кое-что тебе показать.

Было поздно, улицы жилых кварталов словно вымерли. Престон помалкивал. Он шел быстро, чеканя шаг тяжеленными сапогами, и Айк едва за ним поспевал. Они пересекли Мейн-стрит, свернули в переулок. Айку не пришлось спрашивать, куда они идут. Он увидел освещенный вход в мастерскую и темную фигуру Морриса, прислонившегося к телефонной будке.

Не говоря ни слова, Моррис присоединился к ним, и они втроем пошли к гаражу. Ночь наполнилась треском гравия под двумя парами тяжелых кованых ботинок. Престон толкнул дверь и вошел внутрь, за ним последовали Айк и Моррис.

Внутри было тесно. Посередине гаража на грязном полу стоял мотоцикл. Это был не «чоппер» [6] Мотоцикл, предназначенный для езды на большой скорости, с которого сняты все несущественные детали; часто оборудован высоким, вывернутым вперед рулем ( амер. сленг ). и даже не «Харлей», а «Би-Эс-Эй-Лайтнинг-Рокет». Заурядный серийный экземпляр, но над ним неплохо поработали. Часть надписей стерли или закрасили, бак почистили и отполировали, и он посверкивал в темном сарайчике, словно вороненый ружейный ствол.

— Ну вот, зацени, — сказал Престон, — как тебе?

— Хорошая работа.

— Хорошая, блин, — передразнил Моррис, — это же настоящий зверь!

И действительно, такой байк мог развить на хорошей дороге полтораста с лишком. Айк покачал головой и обошел мотоцикл кругом, чтобы получше его рассмотреть. Кроме того, ему хотелось повнимательней присмотреться к Престону. Сегодня он выглядел лучше, чем когда Айк видел его в последний раз. По крайней мере, был сравнительно трезв и более-менее твердо держался на ногах. Но выцветшие глаза по-прежнему диковато поблескивали и, казалось, тонули в темном лице. И еще появилась какая-то нервность, странная подвижность, которая прежде Престону была не свойственна. Он не мог стоять на одном месте и беспрестанно ходил из угла в угол.

— Я хочу, чтобы ты его послушал, — сказал он, — проверь-ка движок.

— Брось, старик, я ведь уже проверял, — заговорил Моррис, — зачем это еще?

— А я хочу, чтоб он послушал. Чтоб все как в аптеке.

До этого Моррис оставался у входа. Теперь он придвинулся к Айку.

— Ты рехнулся, старик. Я эту гниду ща по стенке размажу.

Престон остановился и посмотрел на Морриса.

— Не гони, парень. Я хочу, чтоб он его проверил.

— Да ведь он предатель. Он был тогда вместе с Хаундом и самоанцем. Я его урою, Прес.

Говоря это, Моррис смотрел на Айка взглядом изголодавшегося пса. Он будто вводил себя в транс, и Айк подумал, сможет ли Престон в его нынешнем состоянии ему противостоять. Он вынул из карманов руки, и жест этот не ускользнул от Морриса.

— Ух ты, смотрите-ка! — с издевкой протянул тот. — Он уже приготовился. Нет, вы только гляньте на этого недоноска! Он небось уже все штанишки описал. Ну давай, засранец, поглядим, чего ты можешь.

Моррис шагнул к нему и размахнулся, рассчитывая заехать в самое ухо. Но на этот раз Айк не был застигнут врасплох. Он еще никогда в жизни по-настоящему не дрался, но Гордон когда-то подарил ему боксерские перчатки и показал пару приемов. Например, он учил, что большинство парней, когда бьют слева, слишком низко опускают правую руку, и можно, воспользовавшись этим, нанести хороший удар. Так Айк и сделал, причем зачем, он и сам не знал, так как даже не думал драться с Моррисом, понимая, что умнее всего попросту не возникать. Непонятно, что на него подействовало — то ли жирная потная харя Морриса, то ли его презрительная усмешка, а может, память о том, как он, Айк, лежал на асфальте напротив пивной, захлебываясь собственной кровью. Он пригнулся и ударил что было сил, так, как учил Гордон, называвший это «хуком снизу». Удар больно отозвался в руке и плече.

Моррис только ухмыльнулся, но надвигаться на него перестал.

— Ишь ты, — проговорил он, — отрастил, значит, яйца.

Он достал из кармана маленькие кусачки.

— Посмотрим, как ты запоешь, когда я их тебе оборву.

Он захохотал, но Престон шагнул к нему и прорычал:

— Я же сказал — оставь парня в покое. Хватит с тебя того раза.

— Уйди, старик, у меня руки чешутся. Ты же видишь, ему не терпится. Я ща разделаю его под орех.

Айк не двигался с места. Он по-прежнему держал кулаки так, как научил Гордон, и смотрел на своего противника, с лица которого не сходила плотоядная усмешка. Моррис, по-видимому, решил предпринять вторую попытку, и тут вдруг Престон выбросил вперед руку и ударил его в грудь. Тот покачнулся и отступил на шаг назад. Айк в который раз поразился силе Престона, несмотря на все, через что ему пришлось пройти.

— Я не шучу, Моррис. Брось дурить, не то я сам тебя сейчас порву!

Мгновение они смотрели друг на друга. Потом Моррис отступил на шаг и метнул кусачки. Он целил в Айка, но бросок пришелся слишком высоко, и они ударились о стену. Моррис подошел к двери и некоторое время вглядывался в темноту.

— Ладно, — сказал он, — но пусть этот ублюдок не показывается мне на глаза.

Престон засмеялся. Он хохотал, откинув назад голову, и в смехе его было что-то безумное. Достав из кармана связку ключей, он взгромоздился на мотоцикл и посмотрел на Айка.

— Давай, — сказал он, — лезь.

Айк глядел на шестьсот пятьдесят кубических дюймов разрушения и смерти. На такой мотоцикл он вообще ни с кем не захотел бы садиться. А уж с рехнувшимся пьяницей, у которого изуродованы руки… Моррис ухмыльнулся. Он явно знал, о чем думает Айк. Налицо было две возможности: поехать с Престоном или остаться здесь с Моррисом. Айк выбрал первое. Все же он почувствовал удовлетворение, заметив припухлость под глазом у Морриса. Гордон был бы доволен.

Престон с силой ударил ногой педаль, мотор взревел так, что, казалось, готовы обрушиться стены гаража. Айк обхватил Престона за пояс. Его взгляд упирался в широкие плечи, затянутые в зеленое армейское сукно, и снова, как тогда, у Престона дома, он ощутил едва заметный запах лекарств. Престон потуже натянул на голову берет и развернул мотоцикл к двери, где все еще стоял Моррис.

— И явится конь блед, — прохрипел Престон, перекрывая рев мотора, — и на нем всадник, и имя ему Смерть; и Ад следовал за ним.

Он захохотал и заулюлюкал, и они рванули в ночь. Срезая повороты и вспарывая задворки уснувшего города, они вылетели на прибрежное шоссе и пронеслись мимо цепочки байкеров так, будто те вообще стояли на месте.

Среди нефтяных полей Престон, все время набиравший скорость, взял наконец предельную. Айку оставалось только покрепче держаться и думать, что на такой скорости смерть, по крайней мере, будет мгновенной. Скорее всего, они встретят ее, когда достигнут северной части полей, где было то, что байкеры называли «край», — черный, глубокий и очень тихий, потому что рев мотора останется позади них и его унесет ветер.