Питер Чейни - Этот человек опасен

Тони начал ходить возле коробки Френчи, чтобы прибрать ее к рукам. Френчи пытался сопротивляться, но только до тех пор, пока одного из его людей не обнаружили на берегу залива Моми прибитым к дереву 4-дюймовыми гвоздями, с запиской во рту, в которой Тони выражал наилучшие пожелания Френчи.

Состоялись переговоры и было объявлено что-то вроде перемирия. На некоторое время наступило спокойствие, но Тони все еще был недоволен, хотя у Френчи остался только отель "Жимолость и жасмин". И, кажется, мысль завладеть и этим кабаком овладела Тони как раз в тот вечер, о котором я рассказываю.

С одной стороны, мне было это удобно. Если эти подонки расправятся друг с другом, в моем деле кое-что может проясниться. Я терпеливый паренек. Мне бы вручить медаль за ожидание многих вещей: денег, девочек, судебного следователя и прочего. Кроме того, меня интересовало и другое. Я определенно чувствовал, что за спиной Лакассара стоял кто-то другой, кто дергал за веревочки, истинный хозяин. И этот парень, о котором идет речь — это Сигелла, вы можете себе представить?

Так вот, я стоял, прислонившись к колонне, и смотрел, как Миранда общалась с Йонни Малосом, шефом телохранителей Лакассара. Он не дурен собой, а что касается танцев, то он умеет танцевать. Миранда — тоже. Вдвоем они составляют приличную пару. И это щекочет мне нервы.

Было жарко. Одна из тех ночей, когда при каждом вздохе думаешь, хватит ли воздуха для следующего. Мой фальшивый воротничок начинал разваливаться. Я мечтал о прохладе, о воде. В зале было так душно! Дансинги всегда душные. Дом был доверху наполнен завсегдатаями ночных коробок: мошенниками, наводчиками, проститутками и тому подобной публикой, которую всегда встречаешь в заведениях подобного типа. И мне казалось, что по меньшей мере, половина посетителей имела при себе оружие и могла им пользоваться.

Я подошел к бару, расположенному в глубине зала, и заказал себе виски с содовой.

— У вас здесь очень мило, — сказал я бармену, решив выудить у него что-нибудь. Но он, как оказалось, не был расположен к разговору, и я понял, что как источник информации он будет мне так же полезен, как мигрень — лошади. Я покидаю это место, выхожу на веранду и обхожу вокруг дома.

Находящийся позади дома гараж, это ангар, вытянутый в длину параллельно дороге, которая проходит как раз перед отелем. На углу я заметил парня в смокинге и белой фетровой шляпе, который, опершись о столб, наблюдал за дорогой. Он с безмятежным видом курил сигарету.

Такое выражение лица бывает у людей, которые стоят на страже в ожидании неприятностей. Он увидел меня и быстро сунул руку в карман пиджака. Когда так долго, как я, живешь в Америке, такой фокус не проходит незамеченным.

Я бросил свой окурок и направился к нему.

— Как дела, старина? — спросил я. — Нет ли огня?

Я достал из кармана две сигареты и одну дал ему. По глазам его я понял, что этот парень — наркоман.

Он улыбнулся во весь рот, потом достал зажигалку и дал мне прикурить. Сразу после этого, он отвернулся и продолжал наблюдение за дорогой.

— Тебе не нравится там, внутри? — спросил он.

Я потер затылок.

— Там отвратительно. Адская жара. Даже здесь задыхаешься. Странно, что так много людей мучаются там, вместо того, чтобы делать что-то более интересное, пьют в этой коробке всякую гадость и подыхают от жары…

Он посмотрел на меня.

— Это тебе не нравится, паренек? — спросил он. — Тогда что же тебе мешает убраться отсюда?

— А куда деваться? Тебе тоже, похоже, здесь не нравится, — заметил я. — Что если нам отправиться что-нибудь принять?

Он снова сунул руку в карман.

— Послушай, малыш, если я захочу пить, то я сам могу оплатить свой стакан. У меня дела.

Я стряхнул пепел со своей сигареты.

— Прошу прощения, старик, я этого не мог знать. Ты кого-нибудь ждешь?

Он бросил на меня змеиный взгляд.

— Послушай, детка, ты разве не понял, когда я сказал тебе, чтобы ты убирался отсюда? Ты слишком любопытен и это может причинить тебе неприятности.

Я бросил свой окурок.

— Ладно, ладно. Что бы я ни говорил, это просто так. Не стоит так сердиться. Доброй ночи.

Я спокойно осмотрел окрестность. Ни одной кошки. Я сделал движение, будто собираюсь уходить, но внезапно выдал ему оплеуху между глаз. Он опустился, как цветок. Я поймал его за воротник и поволок внутрь гаража, в темный угол, где прислонил к какой-то машине. Потом обшарил его.

Он носил револьвер "Смит и Вессон" в кобуре под левым плечом и автоматический "Кольт" 38-го калибра в правом кармане смокинга. За поясом у него — шведский кортик с лезвием в семь дюймов, в кармане брюк болтается небольшая яйцевидная бомба. Арсенал Нью-Йорка может равняться по нему, уверяю вас.

Я прислонил его к стене и стал щипать за ноздри: отличная штука, чтобы привести человека в сознание. Через несколько секунд он замотал головой, потом открыл глаза.

— Хорошо же, маленькая сволочь, — пробормотал он, — тебе не слишком долго придется ждать. Ты заплатишь за это, подонок. Когда мы с тобой объяснимся, твоя родная мать не захочет обменять тебя за пару стоптанных ботинок. Подожди, Лакассар достанет тебя.

— Помолчи, — предложил я ему и влепил по зубам. — Слушай меня, я сейчас говорю с тобой. Я не хочу мучить тебя и доставлять тебе неприятности, мне только хочется знать, кого ты ждешь, и предупреждаю, не старайся выкинуть какую-нибудь шутку. Твоя артиллерия у меня в кармане. Ну, а теперь, мой красавчик, договорились или, может, придется двинуть тебе по лицу гаечным ключом?

— Я ничего не знаю, — проговорил он. — Я только вышел немного подышать воздухом. Ведь можно дышать? — спросил он.

— Ты из банды Лакассара, не так ли? — ответил я. — Ты считаешь меня настолько глупым, будто я не понимаю, что половина людей в этом бараке — его люди, а? Там есть служащие, которые никогда никого не обслуживали и вообще никогда не служили и только ждут, когда что-то произойдет. У метрдотеля — раздутая фигура из-за кобуры, которую он носит под мышкой слева, а если у бармена не болтается в каждом кармане по "Смит и Вессону", то значит я — индийская принцесса в приступе малярии. Фактически сегодня дело пахнет потасовкой. Итак, все, что тебе остается делать, это рассказать мне, что ты знаешь, и поторопись, дружок, ибо, в противном случае, ты отведаешь гаечного ключа.

— Проклятие, — выдавил он. — Ну, ладно, расскажу, что знаю. Да, сегодня может произойти небольшая заваруха.

— Отлично, — ответил я. Мне надо было только убедиться в этом.

Он сделал гримасу, которая должна была означать улыбку, и спросил, не верну ли я ему его артиллерию. Я попросил его не говорить глупостей, стукнул его пару раз и потом связал электрическим проводом, который нашел в углу. После этого сунул ему в рот платок, а его самого поместил в какую-то тачку, у которой не хватало одного колеса. Я подумал, что вряд ли кто-нибудь захочет воспользоваться ею в ближайшие дни.