Рэймонд Чандлер - Женщина в озере

— Кто это — Мак-Ги? — набросился он на меня.

— Такой же человек, как вы и я.

— Вот это мне нравится! — заявил он и оглянулся в сторону мисс Фромсет, которая явно получала удовольствие от этой сцены. Она прямо-таки наслаждалась происходящим. — А больше вы ничего не можете о нем сообщить?

— Конечно, могу. Его прозвище «Фиалка Мак-Ги». Это потому, что он вечно жует пастилки от кашля, которые пахнут фиалками. Такой высокий мужчина, с мягкими седыми волосами и красивым маленьким ртом, прямо как у ребенка. Когда я его в последний раз видел, на нем был темно-коричневый костюм, коричневые ботинки с широкими носами и серая шляпа. Он курил пенковую трубку.

— Ваш тон мне не нравится! — заявил мистер Кингсли голосом, которым можно было бы колоть грецкие орехи.

— Это неважно, — сказал я. — Я им не торгую.

Он откинул голову, как будто ему под нос сунули протухшую селедку.

Потом, помедлив, повернулся ко мне спиной и бросил через плечо:

— Даю вам три минуты. Один бог знает — почему!

Пройдя мимо стола мисс Фромсет, он рывком открыл дверь, так что она качнулась мне прямо в лицо. Это тоже очень понравилось мисс Фромсет, хотя на этот раз мне показалось, что в самой глубине ее глаз притаилось лукавое выражение.

Кабинет мистера Кингсли обладал всем, что только можно требовать от кабинета. Он был просторный, неярко освещенный, спокойный, с кондиционированным воздухом. Окна без перемычек, из цельных стекол, и полуприкрытые жалюзи препятствовали вторжению июльской жары. Серые портьеры гармонировали с плотным серым ковром. В углу стояли массивный серебряно-черный сейф и стеллаж со скоросшивателями. На стене висела большая цветная фотография, изображавшая пожилого господина с крючковатым носом и бакенбардами. Между остро отогнутыми уголками воротничка виднелся кадык более массивный, чем у иного человека подбородок. Табличка под портретом возвещала: «М-р Мэттью Гиллерлейн, 1860–1934».

Быстрым твердым шагом Деррис Кингсли обошел вокруг письменного стола, который несомненно стоил своих восьмисот долларов, уместился в объемистом кожаном кресле и взял сигару из ящичка красного дерева с медными уголками.

Он неторопливо обрезал кончик сигары и прикурил от стоявшей на столе массивной отделанной медью зажигалки. Затем откинулся в кресле, выпустил клуб дыма и сказал:

— Я — человек дела. Поэтому поберегите для других свои глупые шуточки. Судя по карточке, вы — частный детектив. Покажите ваши документы.

Я вытащил бумажник и показал ему все, что нужно. Он просмотрел и бросил документы на письменный стол. Целлулоидный футляр с фотокопией моей лицензии при этом упал на пол. Кингсли не потрудился извиниться.

— Не знаю никакого Мак-Ги, — сказал он. — Я просил шерифа Петерсона порекомендовать мне надежного человека, которому я мог бы дать деликатное поручение. Полагаю, вы и есть этот человек?

— Мак-Ги служит в голливудском отделении, которое находится в подчинении у шерифа, — ответил я. — Можете позвонить и проверить.

— Не нужно. Я думаю, вы мне подойдете. Но в разговоре со мной потрудитесь воздерживаться от плоских острот. И запомните: если я человека нанимаю и плачу ему, то это мой человек. Он должен выполнять мои приказы и уметь молчать. Иначе он вылетит. Ясно? Надеюсь, я не слишком грубо выражаю свои мысли?

— Этот вопрос я бы хотел оставить открытым, — ответил я вежливо.

Он нахмурился, потом резко спросил:

— Сколько вы стоите?

— Двадцать пять монет в день плюс расходы. А моя машина — восемь центов за милю.

— Это просто смешно! — заявил он. — Слишком дорого. Пятнадцать в день — и деньги на стол. Вполне достаточно. Расходы по поездкам я возьму на себя, естественно, в разумных пределах. Но никаких увеселительных прогулок!

Я выдохнул облачко сигаретного дыма, помахал рукой, чтобы оно рассеялось, и ничего не ответил. Мое молчание его озадачило.

Он перегнулся через стол и кончиком сигары, как указательным пальцем, ткнул в мою сторону.

— Пока я вас еще не нанял. Если я это и сделаю, то знайте, что поручение абсолютно секретное. Никакой болтовни о нем с вашими дружками из полиции! Понятно?

— О каком, собственно, поручении идет речь? — спросил я.

— Это вам должно быть безразлично. Ведь вы беретесь за любую детективную работу? Или нет?

— Или нет. Только за более или менее чистые дела.

Он уставился на меня, крепко сжав зубы. Его серые глаза сверкали.

— Например, я не занимаюсь бракоразводными делами, — продолжал я. — Кроме того, я беру задаток в размере ста долларов. С незнакомых.

— Хорошо, хорошо, — сказал он вдруг мягко. — Ладно.

— А что касается вашей грубости, то я привык. Большинство моих клиентов начинают с того, что либо проливают слезы на моей груди, либо орут, чтобы показать, кто здесь хозяин. Хотя обычно дело кончается во вполне разумной тональности, если, конечно, клиент остается в живых.

— Ладно, — повторил он почти ласково, продолжая смотреть на меня. — А вы многих своих клиентов теряете?

— Нет, если они обращаются со мной прилично, — улыбнулся я.

— Не желаете ли сигару?

— Спасибо. — Я взял сигару и положил ее в карман.

— Я хочу, чтобы вы нашли мою жену, — сказал он. — Она исчезла месяц тому назад.

— Хорошо, — сказал я. — Я найду вашу жену.

Он побарабанил пальцами по столу, продолжая неотрывно смотреть на меня.

— Я верю, что вам это удастся, — сказал он. Потом ухмыльнулся. — Давненько меня уже никто так не осаживал.

Я ничего не ответил.

— Черт побери, — сказал он, — мне это понравилось. Очень понравилось. — Он провел ладонью по густым темным волосам. — Целый месяц, как она пропала. Исчезла из нашего загородного дома. У нас есть дом в горах, вблизи от озера Пума. Вы знаете это озеро?

— Да.

— Дом находится в трех милях от поселка, — продолжал он. — Дорога, которая к нему ведет, — частная. Дом стоит у озера, которое тоже является нашей собственностью. Озеро Маленького фавна. Мы, трое владельцев домов, соорудили дамбу, чтобы предохранить долину от паводка. Участок принадлежит мне и еще двум людям. Он довольно большой, но хорошо скрыт от посторонних глаз и находится в стороне от дорог. Так что еще некоторое время широкая публика его не откроет. У моих друзей деревянные дома, у меня — тоже. В четвертом домике живет некто Билл Чесс со своей женой. Они живут бесплатно и за это следят за участком. Он инвалид войны и получает пенсию. Это — единственные люди, которые находятся там постоянно. Моя жена отправилась туда в середине мая, потом дважды приезжала домой на субботу и воскресенье. Двенадцатого июня ее ждали в одной компании, но она не явилась. Никто не знает, куда она делась.

— И что вы предприняли?