Рэймонд Чандлер - Женщина в озере

Дегамо сказал:

— Обычно такие мышки изо всех сил стараются обеспечить своему любимому алиби. Но, оказывается, бывает и по-другому, не так ли?

Мисс Фромсет обращалась ко мне одному:

— Он хотел отвезти меня домой, но это был бы большой крюк, а мы оба до смерти устали. Я говорю вам это так откровенно, потому что знаю, что это все равно не имеет никакого значения. Если бы я считала это важным, то молчала бы.

— Значит, время у него было, — сказал я.

Она покачала головой:

— Я не знаю. И не знаю также, сколько для этого потребовалось бы времени. Прежде всего, откуда он мог знать, где она живет? Я ему не говорила, а он с нею не разговаривал. Мне же она не сказала. — Ее темные глаза настойчиво и вопрошающе искали мой взгляд. — Вы это хотели знать?

Я сложил платок и опять спрятал его в карман.

— Мы должны знать, где он находится.

— А я не могу вам этого сказать, потому что понятия не имею. — Глаза ее следили за тем, как я убирал платок. — Вы сказали, что вас оглушили. Значит, вы были без сознания?

— Да, меня оглушил кто-то, прятавшийся за портьерой. Я попался в ловушку. Она направила на меня револьвер, и я был занят тем, что старался отнять его. Теперь больше нет сомнений в том, что это она убила Лэвери.

Внезапно Дегамо поднялся.

— Вы тут играете интересную сцену с прекрасной Дамой, — сказал он, — но так мы ни на шаг не продвинемся. Пойдемте, мы уезжаем.

— Подождите минутку, я еще не кончил. Предположим, мисс Фромсет, что у Кингсли есть что-то на совести, что-то очень важное. Вид у него сегодня вечером был именно такой. Предположим, что он знал обо всем гораздо больше, чем нам казалось — или чем мне казалось. Тогда он должен был бы отправиться куда-то, где нашел бы абсолютный покой и мог бы спокойно обдумать, как поступать. Я так представляю себе его характер. Я прав?

Я молчал и ждал ответа, боковым зрением фиксируя растущее нетерпение Дегамо. Секунду спустя девушка сказала:

— Он не стал бы убегать и не стал бы прятаться. Просто потому, что ему не от чего убегать или прятаться. Но в одном вы правы: ему могло понадобиться время для того, чтобы подумать, время и покой.

— В незнакомом городе, может быть, в какой-нибудь гостинице, — сказал я и подумал о женщине, которая искала покоя в «Гренаде», — и нашла его.

Я огляделся в поисках телефона.

— Телефон в спальне, — сказала мисс Фромсет, тотчас поняв, что мне требуется.

Я прошел к двери спальни. Дегамо шел за мной. Спальня была выдержана в цвете слоновой кости. Широкая кровать без спинки стояла в центре, подушка еще хранила след от головы. На стеклянном подзеркальнике поблескивали разные косметические принадлежности. Через открытую дверь виднелась ванная комната, облицованная зеленым кафелем. Телефон стоял на ночном столике, рядом с кроватью. Я присел на край кровати, снял трубку и вызвал междугороднюю. Когда мне ответили, я попросил срочно соединить с шерифом Пума Пойнт Джимом Патроном. Потом я повесил трубку и закурил. Дегамо стоял, широко расставив ноги, и мрачно смотрел на меня.

— Ну что? — проворчал он.

— Ждать и чаи гонять, — сказал я.

— Здесь кто, собственно, распоряжается?

— В вашем вопросе заключен ответ: я. Если только вы не собираетесь передать расследование полиции Лос-Анджелеса.

Он зажег спичку, чиркнув ее о ноготь большого пальца, смотрел, как она горела, а потом попытался задуть ее, держа на расстоянии вытянутой руки. Но пламя лишь изогнулось. Он бросил спичку, достал вторую и принялся ее жевать.

Зазвонил телефон.

— Вы вызывали Пума Пойнт?

Из трубки послышался заспанный голос:

— Паттон слушает.

— Говорит Марлоу из Лос-Анджелеса. Вы меня помните?

— Ну ясно, мой мальчик! Я еще толком не проснулся.

— Сделайте мне одолжение, — сказал я. — Хотя я и не имею права вас об этом просить. Пожалуйста, поезжайте или сейчас же пошлите кого-нибудь — сейчас же — на озеро Маленького фавна и выясните, там ли находится Кингсли. Может быть, возле дома стоит его машина, либо в доме горит свет. И последите, чтобы он там оставался. Чтобы не уехал! Позвоните, как только выясните. Тогда я сразу приеду. Можете вы это сделать?

Паттон сказал:

— У меня нет оснований его задерживать, если он захочет уехать.

— Со мной приедет полицейский офицер из Бэй-Сити, которому нужно допросить Кингсли по поводу одного убийства. Не того убийства у вас, а другого.

Трубка настороженно молчала. Потом Паттон сказал:

— Мой мальчик, это не какие-нибудь глупые шутки, а?

— Нет. Позвоните по телефону Тунбридж 27–22.

— Потребуется не меньше получаса, — сказал он.

Я повесил трубку. Теперь Дегамо улыбался.

— Может, малышка подала вам какой-то знак, которого я не заметил? — спросил он.

Я встал с кровати.

— Нет. Просто я пытаюсь представить себе его поведение. Кингсли не является хладнокровным убийцей. Может, когда-то в нем и был огонь, но он давно погас. Я предполагаю, что он захотел забраться в самое тихое и отдаленное место, какое знал, только чтобы побыть наедине с самим собой.

Может быть, через несколько часов он сам явится с повинной. Но в ваших интересах задержать его до того, как он явится сам.

— Только бы он не пустил себе пулю в висок, — холодно произнес Дегамо. — От такого, как он, всего можно ожидать.

— Этому вы не сможете помешать, пока не заполучите его в руки.

— Это верно.

Мы вернулись в гостиную. Из двери кухни показалась голова мисс Фромсет.

Она сказала, что собирается приготовить кофе, и не захотим ли мы присоединиться. Потом мы сидели втроем и пили кофе с видом людей, которые только что проводили на вокзал своих друзей.

Звонок Паттона последовал через двадцать пять минут:

— В доме Кингсли горит свет, его машина стоит перед дверью.

Мы позавтракали и заправили машину в «Альгамбре». Потом по 70-му шоссе выехали из города. Я вел машину. Дегамо, нахохлившись, сидел в своем углу.

Ярко-зеленые прямые шеренги апельсиновых деревьев мелькали мимо, как спицы старинных колес. Прислушиваясь к шуршанию шин по асфальту, я чувствовал себя усталым и выдохшимся, — слишком мало сна досталось на мою долю и слишком много волнении.

Держа в углу рта изжеванную спичку, Дегамо иронически фыркнул:

— Уэббер меня распек вчера вечером. Сказал, что у него с вами был длинный разговор. И рассказал, о чем.

Я промолчал. Он посмотрел на меня и опять отвел глаза. Потом показал на проносившийся ландшафт:

— В этой проклятой пустыне я и задаром жить бы не стал. Воздух уже по утрам какой-то отработанный!

— Вот мы сейчас доберемся до озера, а там поедем по самым красивым местам в мире!

Мы проехали городок и свернули к северу. Дегамо иронически посматривал по сторонам. Немного погодя он сказал: