Майкл Бретт - Перереж мое горло нежно

— У тебя их и не будет, Сэмми. Был ли среди них Карл Брехем?

Он поднял брови.

— Был, и Гарри Клерк с ним. Третьего я не знаю. Когда Гарри уходил, у него руки были в крови.

Он задумался, еще раз припоминая все это.

— Человек вроде меня, работающий в баре, привык держать язык за зубами, если ему хочется жить. Такая уж это работа.

— У меня чувство, что эта девушка в чем‑то увязла по уши. Не исключено, что она может покончить с собой.

Люди, которые обо всех заботятся, в конце концов, сами попадают в беду.

— Время от времени надо позаботиться и о других, Сэмми. Окажи мне маленькую услугу и я этого не забуду.

— Что тебе еще нужно?

— Все, что ты сможешь мне еще сказать.

— Однажды вечером мне кое‑кто показал его и сказал кое‑что о нем. Ларкин специалист по угону машин. Он работает на огромную банду. Ларкин профессионал. Говорят, что он может угнать закрытую машину меньше, чем за минуту. Он еще и хороший слесарь, делает ключи, которые подходят к любой машине.

— Наркоман?

— Еще какой. Та девушка тоже.

— Она из богатой семьи, Сэмми. Можешь ты мне объяснить, почему такая девчонка якшается со всяким сбродом в заведении вроде вашего?

Он отодвинул пустую чашку, взял ложечку и стал постукивать ей по столу.

— Однажды вечером она появилась. У нее кончилось зелье и она искала связь с торговцем. Потом появился Ларкин, они быстро о чем‑то договорились и ушли. Она, правда, не ждала именно его, но у него всегда есть с собой порошок. Ну она и пошла с ним. Они стали дружить, хотя сам Ларкин и не торговец. Он принимает наркотики и угоняет машины. Колет себе доз десять за день. Как же иначе ему зарабатывать, чтобы хватило на такое увлечение.

— С девушкой как? Далеко она зашла? Он наклонил голову и пожал плечами.

— Я не знаю, сколько она принимает.

— Откуда у тебя информация о Ларкине?

— Оставь это, Пит.

— Но ведь ты от кого‑то ее получил?

— Конечно.

— Итак?

— Слушай, Пит. Я не один. Моей жене не будет лучше, если она будет вдовой.

— Я знаю, Сэмми.

— Видишь ли, я знаком с парнем, который снабжает его наркотиками. Теперь тебе ясно, откуда я знаю, сколько принимает Ларкин. Ну вот, а теперь я просто могу перестать ходить на работу, если скажу его имя. Может ты заявишься к нему и начнешь расспрашивать его. Он сообразит, что ты говорил со мной и подкараулит меня где‑нибудь в темном переулке. Выбрось это из головы, Пит.

— Я не спорю с людьми, когда они правы, о'кей, Сэмми, спасибо!

Я подождал, пока он звонил жене, что запаздывает к ужину. Потом он вернулся.

— Ненси сказала, чтобы я привел тебя с собой, — сказал он. — Она приготовила телятину, а ты знаешь какая она повариха. Самая лучшая! Она была бы рада видеть тебя, Пит!

Я вдруг усомнился в прелестях холостяцкой жизни. Меня уколола зависть.

— Спасибо, Сэмми. Как‑нибудь в другой раз. Сейчас я очень занят.

— Тебе нужно жениться.

— Кто за меня пойдет?

— Не беспокойся. У Ненся есть несколько подружек, которые с удовольствием познакомятся с тобой. Вполне симпатичные девчонки.

— Ладно, Сэмми, пока.

Я смотрел, как он вышел, потом прошел в телефонную кабину, позвонил в бюро прокуратуры и попросил позвать Сандерса. Его не было на месте. Я вспомнил еще одного хорошего знакомого, лейтенанта Даниэля Таулера, но его тоже не было на месте. Он был в отпуске на Багамах. Если бы он был в городе, он наверняка дал бы информацию. Тогда я позвонил сержанту–детективу Когену и держал пальцы на счастье, что–бы он был на месте и в хорошем настроении. Он был хорошим полицейским, но недолюбливал частных сыщиков. Это у него было общим с большинством городских копов. Я сказал:

— Привет, Пит Мак Грэт. Можешь ты кое‑что сделать для меня?

— Что сделать? — спросил он без всякого воодушевления.

—- Пропала девушка. Похоже, что она наркоманка. Я обнаружил ее след на 48 улице в заведении под названием «Дворец Роджерса». Она там искала торговца наркотиками. Мне нужно выяснить его имя.

Наступила тишина. Потом он ответил голосом неожиданно мягким для такого здоровенного мужчины, как Коген.

— Я не могу тебе помочь, Пит. Это может сделать кто‑нибудь из отдела наркотиков.

— Да, знаю. Поэтому и звоню. Я там никого не знаю. Девушка ходит с бывшим заключенным Ларкиным. Он крадет машины и тоже колется. Если она останется с ним еще некоторое время, то кончит жизнь в канаве. Если бы я знал того поставщика героина, я бы мог его немного прижать. Может быть, он сказал бы где искать Ларкина. С ним я найду и девушку.

— Где ты сейчас?

— В ресторане на шестой авеню.

— Я свяжусь с человеком, который тебе поможет. Потом дам тебе материал на Ларкина. Это займёт побольше времени. Позвони мне через пару часов.

Я назвал ему номер кабины и ждал его минут пять, пока телефон не зазвонил.

— Кто говорит?

Когда я ему представился, он сказал:

— О кей, Мак Грэт. Меня зовут Джо Гетц. Мне позвонил Коген. Все устроено. Я позвоню кое–кому. Он будет ждать вас в своей квартире и поговорит с вами. Его зовут Мики.

— Мики? А что дальше?

— Этого достаточно. Постучите три раза, потом еще три раза. Ясно?

— Ясно. Говорите адрес. Спасибо.

Я приехал туда на такси и вышел перед очаровательным бистро. Окна были темные, грязные, так что через них ничего не было видно. Бумажка на входе предлагала свободные комнаты наверху. Я вскарабкался по лестнице, воняющей крысами. Казалось, их было везде полно. Вместо замка в двери, обозначенном номером 46, была дыра. Я заглянул туда и увидел только дыру. Я постучал, как было сказано, но никто не отозвался. Я повторил. Результат тот же. Потом я взялся за ручку. Похоже было, что дверь держалась на крючке. Я нажал на него плечом и вырвал его.

— Эй! — крикнул я и вошел вовнутрь. Есть тут кто‑нибудь.

Никто не отвечал. Под дверью подальше виднелась полоска света. Я осторожно — двинулся в том направлении и споткнулся о какую‑то бутылку. Я зажег спичку и обнаружил голую лампочку, свисавшую с потолка. Я включил ее.

Я находился в мрачной зеленоватой комнатушке. Пол был усыпан обертками от конфет, бумажными носовыми платками, окурками, бутылками из‑под молока и пива. Любопытный таракан исследовал в коричневом пакете мусор и жестянку из‑под сардин. Он оглядел меня, решил, что я ему не нравлюсь и исчез за дверью.

Я пересек комнатушку и открыл дверь. На краю продавленного пружинного матраца сидела опустившаяся, преждевременно состарившаяся девица с темными глазами в разорванной комбинации. Ей было не больше 18. Руки ее были покрыты струпьями и шрамами. Увидев меня она захихикала:

— Здорово! Тебя прислал Мики?

— Нет, где он?

— Нет, где он, — повторила она. Потом чихнула. — Что‑то Мики опять подвернулось, — и она стала тихо смеяться. — Ах, как мне хорошо! По настоящему здорово! Я прекрасно себя чувствую, прекрасно, прекрасно…