Майкл Бретт - Перереж мое горло нежно

— Я приехал около половины одиннадцатого а уехал около полуночи. Хочешь убедиться, не замешан ли я в этом деле, лейтенант?

— Предположим, Пит.

— Ты думаешь, что я имею что‑нибудь общее с этими убийствами и убийцами?

— Нет, — ответил быстро Фаулер, — хотя иногда и кажется, что имеешь. Ты странно себя ведешь. Сначала тебя собирается убить Брехем, а ты не заявляешь об этом. Потом ты проникаешь к Занга, поднимаешь бешеную и большую суматоху, как будто между вами кровная месть. Кое‑кто мог бы сказать, что у тебя есть мотив. Скажем, убить его раньше, чём он убьет тебя. Я правильно говорю?

— Правильно?!

— И еще кое‑что. Ты ищешь Ларкина, находишь его и анонимно заявляешь об убийстве. Как ты теперь выглядишь? Ты всегда появляешься там, где убивают. Но ты не из таких, которые стреляют, а затем перерезают горло. Это не твой стиль. Это работа, скорее всего, какого‑то психопата.

— Спасибо, твое доверие меня успокаивает.

— Не за что, теперь пара вопросов. Как ты выяснил, где искать Ларкина?

— От торговца наркотиками Баззи Клинтона.

— Где он?

— Он живет в дыре, которая называется «Болеро». Вряд ли он признается.

Фаулер кивнул: — Послушаем все с начала.

Я рассказал ему все, что ему нужно было знать. Было уже поздно, чтобы что‑то утаивать.

Фаулер проворчал:

— Я хочу, чтобы ты рассказал обо всем, что ты делал вечером, где ты был, во сколько, куда пошел, во сколько ушел?

Я рассказал о квартире Рассека и почему был там.

— Ты хочешь проверить, есть ли у меня алиби? Правильно? Он пожал плечами.

— У Вилли тебя естественно никто не видел?

— Естественно, нет, — ухмыльнулся я. — А ты хочешь алиби?

— Я ничего не хочу, Пит. Я не мэр города и не начальник полиции. Для меня ты совершенно чист, но тут есть люди, перед которыми я отвечаю. Вы с Занга были враги? Да или нет?

— Да. но как насчет всех остальных, которым он напакостил,

— Возможно, только это было раньше. А сегодня речь идет о тебе. Хаген сказал, что ты пошел открывать дверь с пистолетом в руке? Кого ты ждал?

— Зазвонил звонок и кто‑то стал ломиться ко мне в двери. Как я мог знать, кто это? У меня не выдержали нервы, я давно не высыпался. Я пошел открывать с пистолетом только, потому, что у меня нет пулемета.

Даген рассмеялся. Фаулер сурово посмотрел на него. Было похоже, что он озабочен и это не нравилось мне. Я махнул официанту и заказал еще кофе.

— Пит, нам нужно твое заявление.

-Только не сегодня ночью, — взмолился я. — Тогда завтра днем. Я буду ждать. — Приду обязательно, —сказал я. Я остался сидеть там. Оба полицейских вернулись к Занга.

Было 7 утра, когда я вернулся домой. Я лег и мгновенно уснул.

Зазвонил телефон. Я проснулся. Спал я ровно 21 минуту.

— Не ори, не ори, ты дурак, — сказал я.

Он не принимал меня всерьез. Я вылез из кровати, дотащился до него и пробормотал:

— Слушаю.

— Телефонный сервис? — весело ответила девушка на другом конце провода.

— Кто там еще?

— Ну, не ворчите с самого утра.

— Слушай, мне не хотелось бы, чтобы я уснул прямо на месте. Говорите, что вам нужно сказать, я не спал всю ночь.

— Гуляка, —весело сказала она. Звонила миссис Дженнингс. Вам следует немедленно связаться с ней.

— Что еще?

— Больше ничего, гуляка, — весело сказала она и положила трубку.

Я пошел в ванную, сунул голову под струю воды и долго держал ее так, потом вытер полотенцем и подошел к телефону. После двух попыток я дозвонился до нее.

— Мистер Мак Грэт, — сказала она. — Я решила, что в дальнейшем не нуждаюсь в ваших услугах.

— Вивиан вернулась?

Она не ответила.

— Чек вы получите завтра по почте.

— Еще относительно вашей дочери, миссис Дженнингс. Ночью убили Ларкина.

— Я слышала об этом по радио. Не скажу, чтобы это огорчило меня.

— Вы наняли меня, чтобы я нашел вашу дочь. Ночью она была с ним. Она сейчас дома?

— Но, мистер Мак Грэт, — сказала она начальственным тоном, — разве вы не поняли? Вы получите свои деньги и это все. Вы прекрасно это понимаете и прекратите расследование.

— А где Вивиан?

— Это уже не должно волновать вас.

— Это будет интересовать полицию. Ночью она была с Ларкиным. Может быть, она знает, кто убил его.

— К чему вы клоните, Мак Грэт?

— Я хочу довести дело до конца.

— Оно уже окончено. Вы работали на меня, а теперь я вас увольняю. Никому до этого нет дела,

— Мне есть. Что общего имеет Уильем Рассек с исчезновением вашей дочери?

— Уильем Рассек? Я вас не понимаю.,

— Уильем Рассек в действительности Ларкин, брат Виктора. Они работали вместе.

Прошла долгая пауза.

— Мистер Мак Грэт, приезжайте сюда, прошу вас Я думаю, что смогу вам все объяснить.

— Я буду у вас через час.

Я побрился, оделся и поехал к ней. Слуга сказал, что миссис Дженнингс вернется через час.

— Она сказала, куда поехала?

— Нет, сэр.

— Давно она уехала?

— Она поехала сразу после того, как вы звонили ей, сэр. Она казалась очень взволнованной и торопилась.

Я покинул квартиру миссис Дженнингс с неприятным чувством. Я дал таксисту адрес Рассека и сказал:

— Я очень тороплюсь.

— Сегодня все торопятся, — отрезал он.

Десять долларов убедили его. Он несся, как сумасшедший, и сэкономил 5 минут, а когда он остановился, я побежал к лифту, остановил его на этаже Вилли и ворвался в квартиру.

В квартире стоял запах пороха и было тихо. На ковре а «гостиной я увидел бурые волосы, как будто по ним кто‑то провел окровавленными руками. Сейф был открыт, за спиной я услышал голос Элизабет Дженнингс.

— Бросьте оружие, Мак Грэт, или я буду стрелять без предупреждения.

Эти слова заставили меня похолодеть. Где сказано, что женщина не может убить так же быстро, как мужчина?. Мой пистолет беззвучно упал на ковер. Я обернулся.

Она стояла в дверях ванной. Высокая, надменная — убийца из высшего общества. Позади нее на полу лежало неподвижное тело, из которого текла кровь. Это был Вилли.

Правая рука была вытянута. В ней был пистолет с глушителем, направленным мне прямо в сердце.

Вы сказали бы, что это выглядит смешно, но эта женщина смешной не казалась. Какое‑то время мы в упор смотрели друг на друга. В ее глазах читалось яростное презрение и слепое беспокойство.

Я чувствовал себя неважно.

— Вы убили их. Застрелили и перерезали им глотки.

Она кивнула, не шевелясь. Пистолет остался неподвижным. Я чувствовал, что достаточно малейшего движения, чтобы ее палец нажал на курок.

— Зачем вы приехали сюда? — спросила она. — Вам не нужно было этого делать. Я сказала вам, чтобы вы ни во что не вмешивались. Остальное не ваше дело.

— Это мое дело. Это мое дело, потому, что куча народа пыталась продырявить меня, как решето.