Игорь Срибный - Летучие мыши

Седому снилось, что он школьник с ярко-алым пионерским галстуком на шее отвечает у доски. Но дальше шло что-то совсем невообразимое: за учительским столом восседал командующий группировкой, по привычке прикуривая одну сигарету от другой, и, постукивая по столу указкой, задавал «каверзные» вопросы.

— Автомат А-91 рассчитан на ведение огня патронами калибра 9х39 миллиметров, тип ПАБ-9, СП-5, СП-6, - тараторил безусый Седой, стриженный под «полубокс», звонким мальчишеским голосом. — Прицельная дальность стрельбы — 200 метров. Скорострельность — 700 выстрелов в минуту. Автоматика работает на отводе пороховых газов. Эффективный глушитель…

— Достаточно! — снисходительно сказал командующий. — Так, АКМС ты, конечно, знаешь, как «Отче наш», ВСС тоже, давай-ка, расскажи мне про «Муху».

— Есть! — звонко ответил Седой и вскинул правую руку в пионерском салюте. — Гранатомёт РПГ-18, именуемый нами «Мухой», имеет калибр 64 миллиметра, начальная скорость гранаты — 114 метров в секунду. Прицельная дальность до 200 метров. Масса гранаты — 1,4 килограмма. Боевая часть кумулятивная. Бронепробиваемость до 150 миллиметров…

— Так, пионер, ставлю тебе «пятёрку»! — командующий прикурил следующую сигарету.

— Под салютом всех вождей! — гаркнул Седой, выбросив руку и чётко разворачиваясь через левое плечо.

— Пионер Джоник!

— Й-я! — подскочил Джоник, едва не опрокинув парту.

— К доске!

— Й-есть! — гаркнул Джоник и строевым шагом пошёл к доске, печатая шаг.

— Тебе вопрос, пионер: противотанковый гранатомёт РПГ-7!…

И тут в окно класса влетела граната Ф-1 и бешено завертелась на линолеуме пола. За окнами школы затрещали автоматы. Со звоном посыпались разбитые пулями стёкла…

— Ложись! — во весь голос заорал Седой, падая на пол. И вдруг увидел, что граната подкатилась прямо к его голове… Он резко крутанул своё тело вправо, откатываясь от гулко хлопающей по полу ребристой рубашки гранаты, и… оказался на полу, завернутый в мокрую от пота простыню, как гусеница в кокон…

— Господи! — вздохнул Егор, с трудом выбираясь из цепких объятий сна. — Да что ж это за сон такой?! Дебилизм сплошной!

Он сбросил с себя простыню и отнёс её на лоджию сушиться.

Закурив, Седой долго стоял на лоджии, стараясь отдалить от себя сон, в котором он чуть не погиб от взрыва гранаты….

Застелив кровать свежей простынею, он снова рухнул в объятия Морфея.

Теперь ему снилось, что разведчики уходят от преследования по открытому со всех сторон, прямому, как стрела ущелью. Пули высекают искры прямо у их ног, а они бегут из последних сил. Седой вдруг понял, что ноги не слушаются его. Каждый шаг давался с огромным трудом и болью. Он уже не бежал, а шёл, еле-еле переставляя ноги…

А пацаны удалялись всё дальше и дальше. Он хотел закричать, позвать их, но голос почему-то пропал, и из его горла вырвалось только какое-то змеиное шипение.

Он понял, что ему не уйти, и остановился, поджидая духов. Он знал, что магазин автомата пуст и отбросил его в сторону, выхватив из потёртых деревянных ножен НР-43. В другой руке он мёртвой хваткой зажал гранату, вырвав кольцо с предохранительной чекой. Духи окружали его молча, скаля зубы в зловещих ухмылках. Седой выжидал… Но вдруг духи разом бросились на него, словно стая волков. Он, как мог, отбивался ножом, но в тесноте навалившихся на него тел, не мог никому причинить серьёзного вреда. И тогда он, что было силы в лёгких, заорал: «А-а-а!» и бросил себе под ноги гранату…

В стену громко постучал сосед. И Седой понял, что он действительно кричал во сне. Мышцы левой руки, удерживающей во сне гранату, свело судорогой… Во рту пересохло…

Седой тяжело встал с кровати и, шаркая по полу разношенными тапками, пошёл на кухню. Достав из холодильника запотевшую бутылку пива, он пальцами сковырнул крышку и припал к горлышку, выпив бутылку залпом.

Усевшись за стол, он долго думал, что могут означать эти кошмарные сны, но так как никогда не был силён в их толковании, решил, что это просто реакция мозга на события последних дней в Чечне. «Или просто непереваренный кусок шашлыка!» — подумал он, вздыхая.

За окнами брезжил рассвет, и он решил не ложиться больше, потому что ещё один подобный сон, вырубит его из деятельной жизни на весь день.

Седой включил компьютер и начал отвечать на накопившиеся письма. Большая их часть оказалась рекламной чушью, и он безжалостно поудалял ненужное. За работой незаметно пролетело время и, взглянув в угол экрана, он увидел, что уже 8-10. Сладко потянувшись, он решил прилечь на полчасика… и провалился в сон…

Проснулся он около одиннадцати, абсолютно ничего из приснившегося не помня. Но два предыдущих сна засели в памяти намертво.

Дел было много и Седой, раздирая рот зевотой, пошёл в душ.

Он никогда не верил в сны и снисходительно выслушивал истории других о сбывшихся, якобы, снах. Раньше ни один из его снов не сбывался, хотя часто снились ситуации, подобные сегодняшним. Но сны этой ночи почему-то серьёзно встревожили его. Был в них какой-то намёк, предзнаменование.

Но, поразмыслив, он решил, что чушь всё это несусветная, о которой нужно просто забыть!

Целый день он был занят делами, накопившимися за время его пребывания в Чечне: сделал отметку в отпускном удостоверении в военкомате, пообщался с бывшими коллегами по службе (до Чечни он служил в городском военкомате), уплатил коммуналку, выстояв длиннющую очередь в сберкассе, отвёз в прачечную грязное белье и обмундирование… Но едва он вошёл вечером в квартиру, как тревожное чувство, вызванное ночными кошмарами, вновь вернулось к нему.

Он не мог себе объяснить эту тревогу, возникшую, казалось, на пустом месте, и это ещё больше угнетало его. Потому что, он знал свою военную интуицию, которая практически никогда не подводила его в боевых условиях, вовремя предупреждая об опасности. Но он сейчас находился далеко от войны, в мирном городе, где ничто не должно было угрожать ему…

Просидев весь вечер у компьютера, и уничтожив достаточное количество немецко-фашистских захватчиков, гоняя в «Medal of Honor», он, наконец, успокоился и пошёл спать…

Спал Седой крепко, без сновидений…

Ах, море! Ну, что за сказочный мир?! Этот ласковый вечерний прибой, лижущий пятки, этот воздух, сладко пахнущий прелыми водорослями, йодом, остывающей после дневного зноя галькой, эти полураздетые женщины с обворожительными улыбками, приехавшие в санаторий отдохнуть от работы, от кухни, от опостылевших мужей — такие нежные и доступные…

Седой отдыхал! Он несколько лет считал отдыхом выезд в Буйнакск или Хасав-Юрт с колонной, когда в ожидании загрузки можно было посидеть в кафе, выпить пару-тройку рюмок хорошего Кизлярского коньяка и съесть пару кусков шашлыка из осетрины, обильно поливая их выжатым соком лимона или макая в гранатовый соус…