Джеймс Чейз - Прекрасно, милая

— Мы не можем их оставить! Надо скорее сообщить полиции!

Шейла бросила пачку обратно в коробку.

— Мы их оставим… все деньги. — Она подошла к бару, налила две большие порции виски и одну протянула Тому. — Держи…

Том выпил залпом. Алкоголь подействовал моментально. Вдруг стало так хорошо, что он почувствовал — ему все нипочем.

— Никто не знает, что они у нас, — продолжала Шейла, сидя и потягивая напиток. — Теперь все нужно сделать с умом. Это подарок судьбы… вбей себе это в голову. Мы оставим все себе! Все!

Том почувствовал, как виски приятно разливается по его телу.

— Ладно… предположим, мы пойдем на глупость и оставим их. Но мы не можем их тратить. В этом чертовом городишке все знают, что денег у нас нет. Как мы с ними поступим?

Она задумчиво посмотрела на него и подумала, что он мыслит, пожалуй, в правильном направлении. Наконец-то ее муж готов был искать общий язык!

— Мы подождем. Через несколько месяцев их можно будет безопасно вывезти отсюда. Не будут же они вечно перекрывать эти дороги! Когда страсти улягутся, мы испаримся.

Том провел потными пальцами по волосам.

— Вот как? А что мы будем делать с этим сейчас? Оставим здесь?

— Нет… спрячем. Под окном кухни есть клумба… там и закопаем.

Он в ужасе уставился на нее. Казалось, у нее на все находился ответ.

— Ты понимаешь, что мы можем угодить на двадцать лет в тюрьму?

— А ты понимаешь, что нам принадлежит два с половиной миллиона долларов?

Том встал. Она была гораздо сильнее, чем он. Может, ей и удастся все устроить. Он понимал, что поступает плохо, и чувствовал укоры совести, но уж больно большая была сумма.

— Ладно. Поступай, как знаешь. Мне пора. Посмотри, сколько времени. Я уже опоздал. Что делать с этой коробкой сейчас?

Шейла подумала, потом предложила:

— Поставим в свободной спальне, прикроем одеялом.

— Если мы в это впутаемся, ты будешь привязана к дому, не сможешь даже выйти на улицу. Ты это понимаешь?

— Думаешь, это так тяжело? Присматривать за такими деньгами — не каторга.

— Это может растянуться на месяцы.

— Ну и пусть. Я готова сидеть здесь месяцами.

Не зная, что возразить, он, наконец, сдался.

— Мне по-прежнему кажется, что мы совершаем большую ошибку. Еще есть время сообщить полиции.

— Я же сказала… Я все улажу. Полиции говорить не будем.

Он пристально посмотрел на нее и бессильно поднял руки. Он понимал, что это слабость… глупость… но, с другой стороны, столько денег…

— Ну, ладно.

— Понесли это в спальню.

Они перетащили коробку и приставили ее к стене. Шейла сняла с кровати одеяло и накрыла ценный груз.

— Иди. Лучше принеси что-нибудь на ужин.

Том понял, что хочет ее сейчас больше всего на свете.

— Если мы вместе из этого выпутаемся, — сказал он с дрожью и хрипотцой в голосе, — то нам уже все будет нипочем.

Она догадалась о его желании по тому отчаянному выражению во взгляде, который он бросил на нее, и еще раз убедилась в своей полной власти над ним.

— О да… если выпутаемся.

Она сняла брюки, затем трусики. И легла на постель. Он ворвался в нее торопливо, словно от отчаяния, она прижала его к себе, делая вид, что возбуждена: пусть насладится, она ему позволяет. Когда он задрожал, вцепившись в нее, она уставилась в испещренный следами от мух потолок; он был ей настолько противен, что она закричала.

Когда он ушел, она приняла душ. Затем, обнаженная, вернулась в спальню, сняла с коробки одеяло, села на корточки и долго поглаживала денежные пачки.

Вот она, сила, думала Шейла, ключ ко всем дверям в мире, о котором она всегда мечтала. Первое, что она себе купит, — это норковое манто, затем бриллиантовое колье и другие драгоценности, которые ей приглянутся. Она представила себе дом с шестью спальнями, где в каждой будет своя ванная, с просторной гостиной, большим садом, безупречно поддерживаемым слугами-китайцами. Автомобиль «бентли» каштанового цвета и шофера-японца в форме под цвет ему. Разумеется, у нее будет моторное судно: возможно, яхта. Но она еще точно не знала этого, так как никогда не выходила в море. Все уже было ею продумано: она мечтала быть богатой с незапамятных времен. А теперь мечта была близко — стоило руку протянуть…

Шейла встала, пробежала пальчиками по телу, вздыхая, приподняла груди и начала одеваться. Она продолжала обдумывать дальнейшее.

Том между делом «сойдет с дистанции»: в ее идиллическую картину он не вписывается. Слишком он мелкий… недалекий… трусливый. В ее воображении рисовался смуглый, высокий, крепкий мужчина, который умеет распоряжаться деньгами, которого уважают метрдотели и который знает, как ублажить леди. Да, когда-нибудь, в будущем, она должна будет бросить Тома, но это время еще не пришло.

Не в силах воспротивиться соблазну, она взяла из коробки три пятисотдолларовые купюры, затем закрыла крышку и водрузила на место одеяло. Засунула сложенные купюры под резинку чулка. Ее приятно возбуждало прикосновение денег к коже.

Подойдя к шкафу, она презрительно осмотрела его содержимое. Боже! Ну и лохмотья! Но ничего не оставалось, как выбрать что-то из этих лохмотьев. Она надела плиссированную серую юбку и бежевый свитер.

Накрасив личико и причесавшись, она пошла в гостиную. Взглянула на свои дешевенькие часики. Стрелка только что прошла отметку одиннадцать тридцать. Том не вернется до шести. Обычно она куда-нибудь отправлялась, но теперь почувствовала, что не может покинуть дом. Читать у них было нечего. Она нахмурилась, так как внезапно поняла, что с этой минуты и до тех пор, пока они не покинут дом навсегда, она будет его пленницей. Столько денег, которые можно было бы потратить… и такая прорва свободного времени!

Она захотела есть и вспомнила, что в доме хоть шаром покати. Поразмыслив, встала и набрала номер сандвич-бара в конце улицы. Заказала два куриных сандвича и бутылку молока. Мужской голос ответил, что заказ сейчас вышлют.

Она включила телевизор, но в это время все программы были такими дурацкими, что пришлось почти тотчас же его выключить. Посыльный с едой появился через четверть часа. Она расплатилась, обратив внимание на то, что в кошельке у нее только три доллара и несколько центов.

Расхаживая по гостиной, съела сандвичи. Ее ни на минуту не оставляла мысль о деньгах, спрятанных в спальне. Она думала о том бесконечном времени, которое ей придется выжидать, прежде чем для нее начнется праздник жизни.

Когда она доедала последний сандвич, в дверь позвонили. Услышав звонок, она вскочила и застыла на месте, сердце забилось сильнее. Звонок повторился, и она пошла открывать.

На площадке перед дверью стоял Гарри Дилан.

— Кажется, вы забыли о назначенной встрече, — сказал он, помахивая перед ней бутылкой под названием «Увядшие розы». — Жена ушла за покупками. Я подумал — дай-ка загляну.