Олег Голиков - Крымский Джокер

…Сколько он проспал, сам не понял. Но сновидений не было. Только когда шофёр стал толкать его в плечо, перед глазами мелькнуло, и тут же пропало лицо Саши Длинного в чёрных очках.

— Эй, приятель! Приехали! Подъем!

Витька сонно завертел головой. Она закружилась. Ему показалось, что после сна он стал ещё пьянее.

— Это тебя что ли ждут? — язвительно усмехнулся водила, кивнув ему на тёмно-зелёный огромный джип с зеркальной тонировкой на стёклах, возле которого стоял высокий крепкий мужчина в очках типа «матрица» и в таком же длинном чёрном плаще. — Ну-ну, парень… Надеюсь, у тебя всё будет хорошо.

Карытин молча взял с заднего сиденья сумку и пальто, расплатился, и вышел. «Волга», развернувшись, умчалось в обратном направлении.

Витька с тяжёлой, от выпитого коньяка, головой направился к джипу. Он ещё не совсем проснулся, и поэтому его нисколько не смутил такой странный экипаж, посланный за ним Маринкой. Она предупредила его по телефону, что сама встретить не сможет, а пришлёт человека на танке. Высокий и широкий джип фирмы «Шевролет», на котором в Америке ездят инкассаторы, вполне мог сойти за танк.

— Хау ду ю ду, Нео! — задиристо поздоровался Карытин с высоким парнем, который спокойно смотрел на ещё не отошедшего от выпивона мужика в длинном пальто и с взъерошенной причёской.

— Здоровеньки булы, — вежливо отозвался охранник. — Вы — Виктор?

Витька утвердительно кивнул:

— С утра точно был Виктор… я сяду? — и, не дожидаясь разрешения, неловко вскарабкался на высокую ступеньку автомобиля.

— Помочь? — иронично, но всё так же вежливо, осведомился парень в модных очках.

— Ничего — справлюсь, — Виктор в изнеможении упал на переднее сиденье. — Ну что — поехали?

Через минут пять джип въехал в голубые ворота маринкиной гасиенды. Девушка, в простеньком весеннем платьице, сразу выбежала из дома, и сама открыла переднюю дверцу.

— О-о-о… Какое амбре! — помахала ладошкой у себя перед лицом Маринка и сморщила носик. — Виктор Павлович, где ж вы так набрались? А ну — бегом под душ!

Витька кряхтя, тихо поругивая американскую индустрию машиностроения, выбрался из чрева гигантской машины на свет божий.

— Здравствуй, Маша… Я вернулся! — он попытался, подражая актёру из кинофильма «Берегись автомобиля», приподнять шляпу, но обнаружив её отсутствие, просто похлопал себя по голове.

Маринка подхватила у него сумку и потащила его в дом. Там она помогла ему раздеться, причём Витька довольно хмыкал и комментировал процесс:

— О…хм… пардон, мадам, исподнее… Папрашу заметить — весьма свежее! А это что? Ой! носочек… А почему один? А-а-а — один в туфельке остался… М-м-м — Мариночка, любовь моя! Умм…

Маринка, не слушая пьяную витькину болтовню, заволокла его под душ, и включила тёплую воду. Карытин довольно зафыркал как тюлень.

— Всё — дальше сам! — строго сказала она и погрозила маленьким крепким кулачком: Смотри у меня!

Полчаса Витька орал, пел песни, матерился во весь голос, декламировал школьные лозунги и девизы, подставив себя под сильный напор воды. Чтобы немного прийти в себя, он менял температуру воды от нестерпимо горячей до колючей холодной. Марина улыбалась, слушая звуки, доносящиеся из ванной.

«Вот дитя неразумное! Вокруг него смерть гуляет — а он натрескался с кем-то, и песни горланит! Настоящее сказочное корыто — что тут поделаешь!».

Она накрыла на стол. Потом придирчиво оглядывая сервировку, решительным движением убрала бутылку водки, оставив только две бутылки пива. «Хватит с него! А то потом — что с ним ночью делать-то?» — девушка, в предвкушении, сладостно потянулась.

Из ванной Карытин вышел в маринкином халатике основательно протрезвевший. Только красноватые глаза и небольшой перегар напоминали об обеденном ялтинском фуршете.

Увидев накрытый стол, он радостно потёр ладошки:

— О-о-о! Есть хочу — умираю!

Маринка ехидно фыркнула:

— А выпить наш Витюша уже не желает? Странно…

Витька, не обращая внимания на сарказм, придвинул к себе грубый деревянный стул и сел.

— Я поем, ладно? — по-щенячьи посмотрел он на девушку. И тут же принялся за еду.

Маринка села поодаль и стала наблюдать, как Витька, беспрерывно нахваливая её блюда, торопливо ест. Потом темп поглощения немного снизился, и, наконец, он откинулся на спинку и по-монашески сложил руки на животе.

— Фух! Попустило…

Витька сытыми маслеными глазками посмотрел на Марину:

— А что ты так, красавица, удивлённо на меня смотришь, как в первый раз?

Марина встала, подошла к маленькому столику на колёсиках с напитками и налила себе бокал мартини. Потом молча повернулась к окну и стала глядеть на сгущающиеся над морем сумерки.

— А ничего у тебя берлога! — осмотревшись, похвалил Витька маринкино жилище — Вполне… И в Киеве хоромы! — он, гримасничая, удивлённо вытянул своё широкое лицо. — Девушка — вы кто? — И, плеснув полстаканчика пива, подошёл к Марине и приобнял её одной рукой.

— И видончик из окна ничего… Слушай — откуда это всё? Джипы с Киано Ривзом за рулём? Дача у моря? Ты же у нас учитель музыки, или наврала мне всё, негодная девчонка? А ну — признавайся!

Маринке было совсем не до шуток. Она всё не решалась начать разговор, исход которого представляла себе плохо. Просто даже не знала, с чего начать. Но девушка была твёрдо уверена, что теперь она Виктору врать не станет. Ни за что.

— Давай-ка присядем. Витя… Я многое должна тебе объяснить…

И Марина, взяв Карытина за руку, повела его в другую комнату, где стояла большая двуспальная кровать. Карытин попробовал пошутить:

— Ну, здесь и я многое могу тебе объяснить. И показать!

Но, заглянув в невесёлое лицо девушки, молча отставил пустой стакан и присел на кровать.

— Давай ляжем… — предложила Марина. Карытин снова попытался улыбнуться, но она серьёзно добавила:

— Не в том смысле — просто так будет легче рассказывать…

Они, не раздеваясь, легли на покрывало и Маринка, забравшись под руку Витьки, глубоко вздохнула. Виктор не выдержал такой патетики:

— Мариш — хорош бабушку лохматить! Давай — поскорее рассказывай свои страшилки, да завалимся спать! Завтра мне ещё полпланеты облетать!

Марина резко выдохнула и начала:

— Я, Вить, тебя действительно немного обманула, — она встрепенулась и посмотрела Карытину прямо в глаза. — Только ты дай слово, что обязательно-обязательно меня простишь!

Иначе я умру… — грустно добавила девушка.

Виктор отстранил Марину, взбил подушку и улёгся повыше. Потом поднял правую руку вверх, и торжественно произнес:

— Клянусь! Клянусь, что прощу Марину Кораблёву за её похотливые похождения во всех близлежащих мужских монастырях, за извращённый секс, когда знаменитые очки избранного Нео были употреблены в качестве… ещё не придумал чего! А так же за…