Микки Спиллейн - Долгое ожидание

Очень красивая маленькая бурундучиха.

— Ты что-то говорила о том, как найти Веру, — напомнил я ей.

— Веру? А… Да, я говорила. А может, и не говорила.

— Тогда я спрошу у Ленни, раз уж пришел сюда. Когда он будет?

Она изогнулась на диване и стала проделывать движения, которые, как она думала, должны были заставить меня забыть, зачем я пришел.

— О, еще не скоро, — простонала она.

Я тоже умею играть в подобные игры. Не польститься на такую бабу было бы непростительной глупостью, но она была слишком голая, чтобы возбудить меня. Вот если бы она слегка прикрылась чем-нибудь… Я выплюнул горящий окурок, и он шлепнулся прямо ей на живот. У нее глаза чуть не вылезли из орбит, и она села на диване, отвратительно ругаясь. Получилось даже смешнее, чем с кубиком льда.

Я хохотнул и направился к двери. На всякий случай я обернулся. Такая девочка, как эта, может запустить чем-нибудь тяжелым.

Черт бы меня побрал. Она даже не материлась. Она улыбалась, но ее глаза пылали ярче чем волосы.

— Ты дорого заплатишь мне за это.

Я остановился.

— …когда вернешься, — добавила она мягко.

Я нажал на кнопку и стал ждать лифт. Мое отражение в черном стекле двери улыбалось мне. Приятно все же, когда в течение получаса тебе на шею бросается парочка таких девок. Что за славный город этот Линкастл.

Дворник жил в квартире у черного входа. Это был коренастый, лысый, беззубый человек, но тысячи мусорных баков, которые он поднял, так развили его руки, что они стали походить на два небольших дубовых бочонка. Прежде чем начать разговор, я показал ему десятку.

Такой подход ему понравился.

Он обнажил десны в улыбке и забрал деньги из моих пальцев.

— Заходи.

После этого скинул со стула пару грязных трусов и кивнул мне, приглашая садиться. Сам же присел на корточки напротив, все еще теребя банкноту.

— Итак, ты пришел кое-что узнать. О ком? О Серво? О проститутках с верхнего этажа?

— Ты, похоже, схватываешь на лету.

— Они единственные в доме, за кого могут заплатить.

— Кто-то еще интересовался?

— Ты коп?

— Нет.

— Репортер?

— Какая тебе разница? Предположим, я просто любопытный.

— О’кей. Проститутки платят копам, и те сами поставляют им клиентов. Шлюхи платят им больше, чем правительство, и дела идут очень хорошо.

— А Серво?

Он хихикнул.

— Ты когда-нибудь слышал о честных копах? У нас есть тут один, по фамилии Линдс.

— Я знаком с ним, — сказал я.

— Вот он присматривает за Серво. Хочет знать о его контактах, понимаешь?

— Да, Ну и что у него за контакты?

— Всего за десять баксов я должен остаться без головы? Мистер, даже за сто я ничего не знаю. За пять сотен, может, что и подвернется.

— Если ты труп, папаша, тебе будет трудно потратить и пятьсот монет, и сто.

У него блеснули глаза.

— Ты не прав, приятель. С полтыщей я тут же смоюсь отсюда. Все равно я здесь едва свожу концы с концами.

— Ну и как, у тебя есть что рассказать на пять сотен?

Блеск исчез из его глаз, он покачал головой.

— У меня и на десятку-то ничего нет. Я пошутил. У меня просто давно не было компании, чтобы поболтать.

Я откинулся на спинку стула и вытянул ноги. Мне некуда спешить. Поболтаем, я не против. Курочка ведь тоже по зернышку клюет. Да и как же еще можно раскрутить это дело пятилетней давности?

— Давно здесь обосновался Серво?

Он как-то расслабился. Может быть, он чувствовал то же самое, что и я, зная, каким щекотливым являлся а предмет разговора.

— Он поселился здесь почти сразу, как появился в городе. Истратил на ремонт целое состояние. Ты видел его потаскушку?

— Да.

У него судорожно дернулся кадык. Он подался вперед и спросил напряженно:

— Ну… и как она?

— Голая. Хотела поиграться. Только я не люблю взбесившихся сучек.

Он опять сглотнул. Вена запульсировала у него на шее.

— Черт, что за баба! Я поднялся как-то починить кран, а на ней — ничего. Знаешь, что она делала? Пока я отвинчивал гайку, все время заигрывала со мной, так что мои руки с трудом удерживали этот проклятый гаечный ключ. Потом, когда я отвернулся от нее, она вытащила из сумки с инструментами молоток и…

— Ты знаешь что-нибудь о его бывших женщинах?

Его остекленевшие было глаза вновь обрели человеческое выражение. Он моргнул, выпрямился и пожевал губу.

— У него всегда были только хорошенькие.

— Может, помнишь кого-нибудь?

— Конечно. Всех помню. Эта самая лучшая.

Я вытряхнул из пачки еще одну сигарету и закурил.

— Лет пять назад у него была одна блондинка. Вера Вест. Помнишь ее?

Он сразу не ответил, поэтому я спросил:

— Так как?

Его лицо затвердело.

— Приятель, — медленно выговорил он, — как раз о ней я предпочту помолчать.

Я не стал предлагать ему еще банкноту, а просто дружески сказал:

— Не хочешь — не надо. Она не их породы, меня не интересует, что они тут выделывали с Серво.

— Ты совершенно прав. Это была особенная штучка, поэтому она всегда была сильно пьяна. Что ж поделаешь, ведь и красавица должна как-то жить. Но она долго его не подпускала. Я много раз слышал, как он орал на нее. Ему пришлось попотеть. Вообще-то он любит, когда его гладят по шерстке, но, как видно, ему надоели слишком легкие победы. Ведь он здесь мог купить любую. Когда я попал под машину, она дала мне свою кровь. Почти совсем не знала меня, а, видишь, пожалела.

— Она исчезла.

— Да, я слышал, — сказал он угрюмо. — Надеюсь, она успела поднакопить деньжат и вырвалась из этого дерьма.

Я выпустил новую струю дыма в потолок.

— Серво это не понравилось, а?

— Он страшно разозлился. Но, черт возьми, он тут же утешился с другой. Они недолго у него задерживаются, он выпинывает их. Эта рыжая, наверху, должно быть, чертовски хороша, раз зацепилась здесь. У нее есть темперамент, это точно. Она заставляет его прыгать.

— От такой любой запрыгает.

— Нет, тут другое, приятель. Там, наверху, она босс. Как жена, понимаешь?

— Бывает, — согласился я, встал и раздавил окурок в пепельнице. — Как-нибудь я забегу к тебе. Если раскопаешь что-нибудь достойное пятисот баксов, храни это под своей шляпой, пока я не найду тебя.

— Конечно. — Он дошел со мной до двери и открыл ее. — Вчера вечером наверху ссорились.

Я остановился и посмотрел на него сверху вниз.

— Баба?

— Нет. Он и еще один мужчина. Они старались не шуметь, но я слышал. Я был на крыше.

— Что же ты слышал?

— Так, одни обрывки. У него кондиционер, а окна были закрыты. Я слышал, как они кричали друг на друга, но слов не смог разобрать. Оба были очень злые.

— Знаешь второго?

— Нет. Узнал только Серво. Он-то в основном и орал.

— Ну ладно, спасибо.

Он опять обнажил в улыбке десны и закрыл за мной дверь.

Некоторое время я стоял на улице, глядя на косые тени. Я достал другую сигарету, но мысли не клеились.