Рэймонд Чандлер - Прощай, моя красотка

Полдюжины пассажиров, ждущих отправки, уставились на меня, услышав слова таксиста. Я прошел мимо них через маленький зал ожидания на плаву к лестнице, ведущей на сушу.

Из-за ограждения, наперерез мне, выскочил рыжий детина в рваной тельняшке и промасленных штанах. Щеку пересекала темная полоса непонятного происхождения.

Я остановился, но столкновения с рыжеволосой тушей не избежал. А парень был фунтов на 30 потяжелее меня и дюйма на три выше. Правда, я был в таком состоянии, что мог двинуть в зубы кому угодно.

— В чем дело, приятель? — растягивая слова, первым высказал недовольство сам же нарушитель. — На этой проклятой посудине не разбогатеешь, верно?

— Зашил бы рубашку, а то брюхо выпирает.

— Это мелочи, — простодушие так и перло из него. — А из твоего костюма выпирает пистолет.

— Какого черта ты суешь нос не в свои дела?

— Господи, да просто так. Из любопытства. Не обижайся, парень.

— Тогда убирайся с дороги.

— Конечно. Я здесь просто отдыхаю.

Усталая улыбка. Голос мечтательный, тон деликатный. Все это никак не вязалось с обликом рыжего верзилы. Я невольно вспомнил о другом человеке гигантских размеров и с мягким голосом.

— Ты зря злишься, — грустно сказал великан. — Зови меня просто Ред.

— Отойди, Ред. И лучшие люди совершают ошибки, а я и подавно могу сорваться.

Он задумчиво посмотрел по сторонам. Я оказался зажатым в углу, мы были фактически наедине.

— Сдается мне, ты хочешь на «Монти»? Можно. Если есть веские основания.

Люди в веселых одеждах и с веселыми лицами прошли мимо нас и сели в такси. Я подождал, пока они отойдут.

— А сколько тянут веские основания?

— Пятьдесят зелененьких. На десять больше, если испачкаешь мою лодку кровью.

Я шагнул в сторону, норовя его обойти.

— Двадцать пять, — уговаривал Ред. — Пятнадцать, если вернешься с друзьями, а не со мной.

— У меня нет друзей, — сказал я и пошел прочь. Он не попытался меня остановить.

У первого пирса расположился сияющий зал, где играли в бинго. Зал был уже основательно набит людьми. Я вошел и остановился у стены позади игроков, где стояло много желающих в ожидании своей очереди.

Я посмотрел, как растут числа на электрическом табло, послушал, как их называют игроки за столами, и направился к выходу.

Что-то голубоватое, пахнущее копотью, материализовалось за моей спиной.

— Нет денег? Или вообще туговато с ними? — спросили меня спокойным голосом.

Я остановился. Опять рыжий! У него были глаза, которые редко можно встретить. Большие, фиолетового цвета, с легким пурпурным отливом. Глаза очаровательной девушки. Его кожа была нежна и имела красноватый оттенок, но не от загара. Он был побольше Хемингуэя, но немного моложе его. Он был поменьше Лося Мэллоя, но побыстрее его. Лицо же было простым, без слащавых черт.

— Чем ты занимаешься? — спросил он. — Частный детектив?

— Почему я должен тебе докладываться? — огрызнулся я.

— Я просто подумал, что это так, — сказал он. — Двадцать пять слишком много? У тебя нет подотчетного счета?

— Нет.

Он вздохнул.

— У тебя была дрянная идея, — сказал он. — Тебя там разорвут на кусочки.

— Я не удивлюсь. А чем ты зарабатываешь на жизнь?

— Доллар здесь, доллар там. Когда-то я был в полиции. Они порвали со мной.

— Зачем мне говорить об этом?

— Это правда.

— Должно быть, ты говоришь правду.

Он как-то загадочно, неопределенно заулыбался, дернув головой, словно хотел сказать: «Ишь, чего захотел».

Три новых игрока вошли в игру за ближайшим столом. А худой человек в мятом костюме с носом, как клюв, с впалыми щеками, из тех, что закончили игру, вышел из-за стола и подошел к нам, оперся о стену, не удостоив нас даже взглядом. Ред вежливо наклонился к нему и поинтересовался:

— Мы можем тебе рассказать что-нибудь интересное, дружище?

Высокий ухмыльнулся и отошел. Постройка вздрогнула, когда Ред снова прислонился к стене.

— Похоже, он здесь неспроста, — предположил я.

— Ты думаешь, что это место не подходит для разговора? Ты ошибаешься. Любого шпика я узнаю сразу, а остальная толпа не видит ничего, кроме цифр. У меня есть лодка, точнее, я могу ее взять на время. Немного подальше есть еще пирс без освещения, от которого можно отплыть. На «Монти» я знаю грузовой люк и могу открыть, пару раз я брал оттуда груз. Под палубой парней немного.

— У них есть прожекторы и дозоры, — сказал я.

— Мы проплывем незаметно, будь спокоен, — заверил Ред убежденно.

Я достал бумажник, вытянул из него две купюры: в двадцать и в пять долларов, и сложил их в несколько раз. Фиолетово-пурпурные глаза, казалось, не обращали никакого внимания на мои манипуляции. Но последовавший вопрос показал, что это не так:

— Только туда?

Я кивнул.

— Мы сошлись на пятнадцати. Лишнее не беру.

— Цены поднялись.

Закопченная рука проглотила банкноты. Он не торопясь, с достоинством покинул игровой зал и исчез в темноте ночи. Человек с носом, как клюв, объявился слева от меня и тихо сказал:

— Я думаю, мне знаком этот парень в морской одежде. Ваш друг? Я его где-то раньше видел.

Я оттолкнулся от стены и, не сказав ни слова, направился к дверям. Вышел и, повернув налево, увидел длинную фигуру, идущую от фонаря к фонарю впереди меня на расстоянии футов ста — ста двадцати.

Через пару минут я еще раз свернул между двумя лачугами. Человек с носом-клювом появился внезапно. Он беспокойно шарил глазами по земле. Я подошел к нему.

— Добрый вечер! Могу ли я за двадцать пять центов определить ваш вес? — сказал я и слегка поклонился. Человек смотрел на меня безо всякого выражения.

— Ну, арестовать тебя, сынок? Я здесь нахожусь для поддержания порядка и законности.

— А кто их нарушает? — удивился я.

— Твой дружок мне знаком, кажется.

— Конечно. Он же полицейский.

— Ах, черт, — невозмутимо сказал человек с клювом. — Вот где я его видел. Спокойной ночи!

Он повернулся и пошел обратно, откуда пришел. Но высокой фигуры-тени уже не было видно. Однако меня это не обеспокоило. Ничто в рыжем парне меня не беспокоило.

Я, не спеша, легким прогулочным шагом продолжал путь.

Исчезли фонари, исчез дребезг трамвая, исчез запах пригоревшего жира и воздушной кукурузы, исчез детский крик и вопли зазывал из стриптиз-шоу, исчезло все, кроме запаха океана, неожиданно чистой линии побережья и наката волн на каменный пляж.

Я шел в полном одиночестве. Звуки буйства жизни умирали позади меня, яркий бессовестный свет ночных притонов превращался в расплывчатое зарево. Затем появился темный неосвещенный пирс, устремленный в темноту океана. Должно быть, где-то здесь.

Ред стоял у первой сваи.

— Правильно. Иди дальше, к ступенькам. А мне нужно добраться до лодки и прогреть мотор, — голос его и здесь звучал ровно, обыденно.