Бретт Холлидей - Предсмертное признание

— Конечно, есть! — вскрикнул Каннингем. — Я ведь уже говорил, что, когда пристукнули эту дамочку, я находился в номере миссис Мередит. Шейн это подтвердит. Я был там, когда он отправился к себе домой на встречу с ней.

— Верно, — добродушно согласился Шейн. — Но возникает вопрос — как долго вы оставались с миссис Мередит после моего ухода?

— По крайней мере, полчаса. Она подтвердит. — Каннингем повернулся к Мэти. — Мы же вчера об этом говорили, и вы подтвердили, что принесли мне выпивку и…

— Пусть она сама расскажет! — резко перебил его Шейн. — Не исключено, что миссис Мередит собиралась дать ложные показания… вчера вечером, — пояснил он Джентри. — Тогда ей казалось, что его показания помогут доказать, что ее бывший муж умер не раньше пятого дня после катастрофы. Но теперь все это теряет смысл, потому что мы знаем, что на самом деле на плоту умер Уоллес. Интересно, пойдет ли она на это сегодня, и лишь для того, чтобы спасти Каннингема?

— Глупости, — холодно ответила миссис Мередит. — У нас даже речи не шло о лжесвидетельстве или каком-то алиби. Но даже мистер Шейн не может отрицать, что, когда он поехал к Беатрис, мистер Каннингем был у меня в номере. По-моему, для алиби этого вполне достаточно.

— Было бы достаточно, — кивнул Шейн, — если бы прямо от вас я поехал к себе в отель. Но этого не произошло. У меня ушло пятнадцать-двадцать минут на то, чтобы узнать у детектива отеля ваш чикагский адрес и отправить от вашего имени телеграмму вашему мужу. Каннингему хватило бы времени опередить меня и задушить Беатрис… если только он не оставался у вас хотя бы полчаса.

— Ничего подобного, — спокойно возразила она. — Едва вы вышли из комнаты, он пробормотал что-то о неотложной встрече и быстро уехал. Мне и в голову не пришло, что он мог что-то сделать с Беатрис, — с невинным видом продолжала она, — поскольку я была уверена, что вы поехали прямо к ней, и она была бы в безопасности. Но я не собираюсь лгать, чтобы защитить убийцу.

Из горла Питера Каннингема вырвался какой-то сдавленный звук, и он бросился к ней, угрожающе расставив руки.

— Это все вранье! Джаспер Грот был моим лучшим другом, а против этой Мини я вообще ничего не имел.

— Это единственный возможный вариант, Уилл, — сказал Шейн. — Кросс не имел мотивов для убийства Грота. Черт возьми, ему же до смерти хотелось купить дневник для своей газеты. Но Каннингему пришлось убить Грота, чтобы не упустить возможность нажиться на истории с Леоном Уоллесом. А затем ему пришлось убить Беатрис, когда он узнал, что она ждет меня в отеле. Фактически я преподнес ему Беатрис на серебряном блюдечке, — мрачно закончил он. — Уилл, только присмотрись к нему повнимательнее! Неужели не видишь, что он куда больше подходит под описание Мэтью, чем Кросс или Мини? Неудивительно, что сегодня утром Мэтью смешался и не смог с уверенностью опознать ни одного из них. Организуй опознание Каннингема и увидишь, каков будет результат.

Когда кабинет, наконец, опустел, Майкл Шейн подошел к окну, выходившему на переполненную Флеглер-стрит, и, стоя спиной к открытой двери в приемную, несколько минут напряженно прислушивался, пытаясь уловить хотя бы шорох, но так ничего и не услышал.

Глубоко вздохнув, он протянул палец к кнопке селектора на столе, некоторое время раздумывал, а потом пожал плечами и твердо нажал на кнопку.

Когда на пороге появилась Люси, ее прическа была в беспорядке, а на лице застыло ошеломленное выражение.

— Майкл, прости меня, — тихо сказала она.

— За что? — широко улыбнулся он.

— За те ужасные вещи, которые я наговорила тебе вчера вечером. За то, что вела себя, как последняя дура — ты просил меня поверить тебе, а я… О, Майкл, я даже не знаю, сможешь ли ты меня простить! — Бросившись к нему, она уткнулась ему в плечо, сотрясаясь от рыданий.

Крепко обняв ее за талию, Шейн грубовато сказал:

— Ну, будет, будет. Ангел мой, тебе не о чем волноваться. Мы все-таки провернули это дело.

— Но ведь ты мог хотя бы намекнуть мне, — всхлипнула она. — Почему ты позволил мне поверить, что собираешься уничтожить дневник, чтобы деньги достались не семье Хоули, а миссис Мередит?

— Потому что актриса из тебя никудышняя. Ты не смогла бы так убедительно сыграть, если бы знала всю правду.

— Что ты хочешь этим сказать? — Оттолкнувшись, Люси выпрямилась, недоумевающе глядя на него.

— Неужели не понимаешь? — удивился Шейн, по-прежнему не отпуская ее. — Именно поднятый тобой скандал и помог мне дожать ее, чтобы она подписала соглашение. Мне надо было заставить ее поверить, что я собираюсь уничтожить дневник. Она бы наверняка не согласилась заплатить четверть миллиона, докажи я, что Хоули жив, да к тому же его можно посадить в тюрьму за уклонение от призыва. И когда ты в это поверила, ты фактически убедила ее, что я — обыкновенная продажная шкура, и со мной всегда можно договориться.

— Значит, ты уже знал правду, когда заставил ее подписать этот документ?

— Ну, «знал» — это слишком сильно сказано. Скажем так — у меня было предчувствие. Да и терять мне было нечего. Если бы я ошибся, мне бы оставалось только разорвать соглашение и забыть про четверть миллиона.

— Но когда ты впервые понял, что на плоту умер Леон Уоллес, а не Хоули?

— Мне кажется, впервые я подумал о такой возможности, когда он ответил на мою телеграмму, подписанную именем его жены, и отказался приехать в Майами. А потом я прочитал дневник… и заметил, что после предсмертной исповеди Грот больше не называет умершего по имени, как раньше. Вместо этого там было написано: «Солдат скончался». Хотя я и не совсем четко понимал, какое это имеет значение, но такая мысль пришла мне в голову. И тогда все вставало на свои места. Это было единственным разумным объяснением того, что беспокоило меня с самого начала: после развода муж составляет новое завещание, по которому все остается его бывшей жене даже в том случае, если она снова выйдет замуж.

— Ты и в самом деле думаешь, что сможешь получить деньги по этому соглашению? — дрожащим голосом спросила Люси.

— Абсолютно. Вспомни, как был составлен договор. Никто не сможет отрицать, что я предоставил… — Шейн сделал паузу, усмехнулся и откашлялся перед тем, как процитировать одну из фраз соглашения, вырванного ею из блокнота: — «…необходимые улики с тем, чтобы доказать на суде, что ее бывший муж является законным наследником своего дяди Эзры Хоули после смерти вышеупомянутого Эзры Хоули». Она заплатит, можешь не сомневаться. Но знаешь, ангел мой, давай не будем тратить все на себя. Я подумал, что, если ты не против, мы могли бы поделиться с матерью Альберта. В каком-то смысле мне даже жаль эту женщину. Все эти неприятности… и расходы, на которые она пошла, чтобы уберечь своего непутевого сына от армии… К тому же не забывай о миссис Уоллес с двумя близнецами на ферме в Литтлборо. Ведь это смерть ее мужа позволила Альберту и Мэти завладеть состоянием Эзры, и, по-моему, будет честно, если она получит солидную долю из этих денег.