Генри Кейн - Кровавый триптих

— Эй, не надо! Только не делай необдуманных поступков, парень. Подумай сначала!

— А никто и не собирается совершать необдуманные поступки. Вот разве что мозги твои разбрызгаю по полу. Да вот только грязи тут от этого вряд ли прибавится.

— Не надо. Прошу вас. Не говорите так, мистер.

— Ты на кого работаешь, толстун?

— Ась?

— Работаешь на кого?

— Слушайте, мистер…

— Сам слушай, толстун. Ты сегодня пристрелил одного парня. Убил.

— Не вам об этом говорить!

Я вдруг сорвался на пронзительный фальцет.

— Не мне? Да я же там был! Помнишь?

— Не вам говорить об убийстве, мистер. Об этом пускай скажет судья и присяжные. А мне положен адвокат.

— Послушай, умник! Ты мне лекцию о правосудии не читай! Мне нужна информация. Не воображай себя шибко умным, толстун. Ты стреляешь в стену только для того, чтобы мы поняли, что у тебя в руке пушка, и тут же просишь не шуметь. Но вот что постарайся понять. Хорошенько постарайся. Или я получу от тебя информацию, или ты получишь… свинцовую плюху. Такое бывает с теми, кто оказывает сопротивление при аресте.

— Ты легавый?

— Частный. На ладно. Монетка в автомате. Где же музыка?

— Я работаю на Джо Эйприла.

— Давно?

— Пару месяцев.

— Ты из Калифорнии?

— Нет.

— Откуда?

— Детройтский я.

— Чем занимается Эйприл?

— Не знаю.

Я засомневался, что он не врет, но не стал настаивать.

— Где его логово?

— Чего?

— Пасется где он?

— Гараж «Армандо».

— Это где?

— Угол Тридцать первой и Девятой.

— Ладно. Где твой ствол?

Он мотнул головой на раскрытую дверь.

— В спальне.

— Двигай!

Я вошел с ним в вонючую комнатенку. Его кобура болталась на металлической стойке древней кровати. Я вытащил револьвер и, выведя коротышку обратно в кухню-гостиную, приказал ему сесть.

Он сел. Роуз по-прежнему находилась в горизонтальном положении на полу.

— Настоящее имя? — спросил я у него.

С достоинством:

— Родерик Даллас!

Я подошел к холодильнику и во вторай раз за сегодняшний вечер позвонил в полицию, но на сей раз вызвал лично детектива-лейтенанта Луиса Паркера.

Когда под окнами завыли полицейские сирены, Роуз Джонас все ещё полеживала на полу без движения.

Я сыграл заключительный акт вместе с Паркером. Нам пришлось долго уламывать кое-кого, но в конце концов уломали. Затея была лихая, но ведь они и сами были лихие, эти крутые ребята из Калифорнии, которые обожали звонить почем зря. Надо было пробиться в самое их лежбище и брать всех скопом — накрыть всю их малину молниеносно и без шума. Должно было сработать. У нас могла получиться не просто облава, а лучше, чем облава, но для начала нам пришлось выдержать натиск стряпчих, слетевшихся со всех сторон с воплями о нарушении каких-то там поправок к Конституции. Я этих умников впервые видел, да и они меня, кажется, тоже. Вот их-то и понадобилось уламывать, но Паркер-то был полицейским до мозга костей и ему хватило ума понять, что именно так — одним наскоком быстро и без шума — мы сможем накрыть всю их малину.

Такси домчало меня до гаража «Армандо» за четверть часа. Гараж представлял собой мрачное и на вид неприступное здание с задраенными окнами и спущенной металлической дверью на замке. Я нажал на кнопку звонка и услышал внутри шум и лязг. Открылось малюсенькое окошко и меня спросили, чего мне надо.

— Эйприл, — коротко ответил я.

— Ты от кого?

— От Тихони.

Окошко захлопнулось. Наступила тишина. Потом что-то заурчало и металлическая дверь, дернувшись, отъехала вверх — на достаточную высоту, чтобы я смог войти. Я вошел. Металлическая дверь со скрежетом опустилась. Сторож сказал:

— В офисе.

В длинном гараже стояло не больше пяти машин — новеньких, полированных. Мой провожатый открыл дверь офиса и я вошел. Здесь света было побольше. Теперь я рассмотрел провожатого — он оказался длинным худым парнем со смуглым рябым лицом. На нем был пиджак с подкладными плечами и светло-серая узкополая шляпа. Сидящий за письменным столом выглядел совсем по-другому. Открытое улыбающееся лицо, светлые волосы, ослепительно-белая рубашка с французскими манжетами и с монограммой Д.Э. на нагрудном кармашке — в общем, джентльмен с журнальной обложки.

— Джо Эйприл? — уточнил я.

— А тебе на что?

— Я из Детройта. Вчера приехал. Повидался со старым корешом Родериком Далласом, которого все кличут Тихоней. Он посоветовал к тебе ткнуться.

— Зачем?

— Работенка нужна.

— Постой. А откуда тебе известно, где Тихоня залег?

— Да я Тихоню знаю с тех пор, как он под стол пешком ходил. Мы с ним частенько беседовали — можно сказать душу изливали — посредством междугородной телефонной связи.

— Ишь ты какие словеса плетешь.

— Сие есть предмет моей гордости, сэр.

— И ты, значит, вел с ним междугородние телефонные разговоры аж из Детройта?

— Это я могу себе позволить. Да и Тихоня рассказывал, что он здесь не нуждается.

— Ладно. Так чего ты хочешь?

— Очень немного. В Детройте я что-то слегка переработал и вот приехал в Нью-Йорк на краткий заслуженный отдых. Первым делом я решил навестить своего старинного кореша Тихоню, а он мне говорит, что залег на дно пока, так как он замочил какого-то чмыша сегодня. Он говорит, может, я тебе на что сгожусь. Я, признаться, обожаю собирать зелененькие хрустящие бумажечки с портретиками наших славных государственных деятелей. Вот я и пришел.

Он меня пристально оглядел.

— Баранку вертеть умеешь?

— Шутишь! Я вертел баранкой, когда Тихоня ещё вертел мамкиной сиськой.

— Помолчи-ка, приятель. Как тебя зовут?

— Скотти. Скотти Сондерс.

— Помолчи, Скотти. — Он потянулся к телефону, набрал номер, подождал и произнес:

— Алло? Тихоня?

— Это я, босс. — Тихонин свистящий шепот, казалось, эхом зазвучал под низким потолком гаража.

— Как ты там?

— Нормально. Малость поджилки трясутся. Но ничего.

— Тут у меня твой дружок.

— Который?

— Скотти Сондерс.

— А, да, босс. Стоящий парень.

Лицо Эйприла просветлело. И на нем появилось выражение удовольствия. Он не испытывал бы такого удовольствия, зная, что в эту самую секунду «кольт» Паркера уткнулся стволом в висок бедняге Тихоне. Так что Тихоня не соврал насчет трясущихся поджилок.

Эйприл решил устроить ещё одну проверочку.

— А откуда он, этот краснобай?

— Который?

— Скотти Сондерс.

— Оттуда же, откуда и я — из Детройта, босс. Очень смышленый паренек.

— Ладно. Сиди и не рыпайся там. Я с тобой свяжусь. — Эйприл положил трубку, взглянул на рябого и кивнул на меня. — Познакомьтесь, ребята. Джек Зигги. Скотт Сондерс.

Мы обменялись рукопожатием.

— Вообще-то это хорошо, что ты подвалил. — сказал Эйприл. — Пока Тихоня залег на дно, у нас как раз одного человечка и не хватает. Ты знаком с Блохой Бернсом?