Евгений Сухов - Камера абсурда

Минуту девушки сидели молча. Маша, сдерживаясь, чтобы не зарыдать, а Ирина, гадая, чем же так насолила ее новой подруге родная мать.

Потом они вернулись на съемочную площадку. Маша отыграла свою роль в три дубля и подошла к Ирине.

– А ты чем занимаешься? – спросила она.

– Журналистикой, – ответила Ирина. – Вот, собираюсь поступать на журфак МГУ.

– Тебе интересно?

– Даже очень.

– А парень у тебя есть? – спросила Маша.

– Есть, – ответила Ирина.

– Кто он? – задала новый вопрос новая подруга.

– Он тоже журналист, – сказала Ирина. И добавила: – Телевизионный журналист.

– Ты ему веришь?

– Верю, – не сразу ответила Ирина…

Я, внимательно слушая рассказ девушки, конечно же, спросил ее, почему она ответила на вопрос Маши не сразу? Ирина сказала, что вопрос был неожиданным, поэтому она и не сразу на него отреагировала. На что я возразил, что, подними меня среди ночи и задай мне такой же вопрос, я без заминки и сомнения отвечу «конечно». А если не верить друг другу, то незачем и огород городить…

Ирина посмотрела на меня и улыбнулась:

– Не цепляйся к моим словам. Я ведь могла тебе этого и не рассказывать совсем…

– Могла, разумеется, – легко согласился я.

– Дальше будешь слушать? – спросила она.

– Конечно, – отвечал я. – Да, а ты, в свою очередь, задала ей вопрос: есть ли у нее парень?

– А ты как думаешь? – посмотрела на меня Ирина.

– Я думаю, задала, – сказал я.

– Правильно думаешь.

После того как Ирина ответила, что у нее есть парень и она ему верит, лицо Маши потемнело. Кажется, она позавидовала Ирине. Выждав немного, Ирина спросила:

– А у тебя парень есть?

Маша как-то затравленно посмотрела на нее. Было похоже, что девушка опять сдерживала себя, чтобы не расплакаться. Немного успокоившись, она ответила:

– Был.

– А почему был? – участливо поинтересовалась Ирина.

– Мы с ним расстались, – ответила Маша и добавила, признавшись: – Он бросил меня две недели назад, и с тех пор мы не видимся.

– Прости, – мягко произнесла Ирина.

– Но я все равно люблю его, – с болью прошептала Маша.

– Так, может, все еще наладится? – высказала предположение Ирина вполне искренне.

– Ничего уже не наладится, – уныло покачала головой девушка. – Ничего и никогда…

– У него что, уже другая подруга? – спросила Ирина, стараясь скрыть любопытство.

– Можно сказать и так, – фыркнула Маша.

– Прости, я не очень тебя поняла, – сказала Ирина, обратив внимание на то, как произнесла фразу Маша. – Что значит «можно сказать и так»? Он что, этот твой бывший парень, гей?

– Нет, что ты, – Маша несколько удивленно посмотрела на Ирину, – я совсем не это имела в виду. Просто он сейчас с… девушкой, – она как-то язвительно произнесла последнее слово и криво усмехнулась, – которая намного опытнее его и старше. Она просто взяла и увела его у меня.

– Так, может, не стоит о нем и жалеть, раз его так просто увести? – резонно заметила Ирина. – Если бы этого не случилось сегодня, то произошло бы завтра.

– Может быть, – посмотрела на Ирину Маша. – Только у меня не получается не жалеть… Это сильнее меня.

Ирина не стала допытываться, что это за парень, который так скверно обошелся с ее новой подругой. И так было ясно, что это актер Стасик Ярошевич, фото которого, перечеркнутое фломастером, пока еще висело на стене комнаты Маши.

А потом, после съемок, Ирина и Маша расстались, сделавшись подругами. Ведь откровенность сближает лучше всякой водки. Я, конечно, имею в виду женщин.

Рассказ Ирины, выражаясь языком, каким пишутся биографии, произвел на меня неизгладимое впечатление. То есть заставил задуматься и вызвал мыслительные процессы, до того совершенно не посещавшие меня в данном направлении.

Первое, на что следовало обратить внимание, так это на то, что Маша рассталась со Стасиком Ярошевичем за неделю до убийства продюсера Марка Лисянского. Этот факт вызывал определенные и немалые сомнения касательно ответа Алениной на мой вопрос, где она находилась в тот злополучный вечер, когда ее муж продюсер Марк Лисянский встречался с режиссером Альбертом Пиктиримовым.

Что она тогда ответила? А Наталья Валерьевна ответила, что точно такой вопрос ей уже задавал следователь, ведущий дело об убийстве продюсера Лисянского, и она сказала ему то же, что говорит сейчас нам с Ириной: была дома вместе с дочерью и ее другом актером Стасиком Ярошевичем.

Это была неправда. К тому времени Ярошевич уже не был «другом» Маши. Возможно, неправдой было и то, что на момент убийства Лисянского он вообще был у Алениных. Тогда и алиби Натальи Валерьевны, и алиби Стасика Ярошевича вызывали сомнения.

Второе, на что следовало обратить внимание, – это утверждение Маши, что ее мать – «самая фальшивая из всех». Значит ли это, что Наталья Валерьевна опять-таки соврала, когда говорила, что в часы убийства Марка Лисянского она была дома? Все-таки алиби актрисы Натальи Алениной на ночь убийства продюсера Лисянского весьма и весьма сомнительно.

И третье, возможно, самое главное, – это то, что Стасик Ярошевич оставил Машу ради «девушки, которая намного опытнее его и старше». А не является ли этой девушкой-разлучницей сама Наталья Валерьевна Аленина? Тогда становятся вполне объяснимыми все язвительные слова Маши в ее адрес, и даже ненависть, которую Ирина почувствовала в ней по отношению к матери, когда обе они были на съемочной площадке.

– Ты прав, – так ответила Ирина на мои рассуждения, высказанные мной вслух. – Вполне возможно, что никакого алиби у Алениной и нет.

– Ну, возможно, Стасик Ярошевич приходил не к Маше, а к Наталье Валерьевне. Тогда у нее и Ярошевича алиби имеется, – резонно заметил я и спросил: – А как ты думаешь, возможны любовные отношения между Алениной и Ярошевичем?

– А почему бы и нет? – Ирина как-то снисходительно посмотрела на меня и усмехнулась. – Пожилые мужчины ведь часто неравнодушны к молоденьким особам, так?

– Не могу знать, – ответил я. – Поскольку пожилым мужчиной пока не являюсь.

– Да так, так, – утвердительно сказала Ирина и опять весьма снисходительно посмотрела на меня, словно хотела сказать: не знаешь ты, дескать, милый друг, женскую природу. А потом добавила: – И примеров тому – превеликое множество! Так почему бы не предположить, что и пожилым женщинам тоже хочется быть с молодыми мужчинами?

– Это что, значит, Наталья Валерьевна отбила молодого актера Стасика Ярошевича у собственной дочери? – спросил я. – Такое возможно?

– Я думаю, да, – ответила Ирина. – Если это так, то становится вполне объяснимым такое отношение Маши к матери.

– Вот именно «если», – заметил я. – Стало быть, следует выяснить, имеются ли любовные отношения у Ярошевича и Алениной и был ли актер Стасик Ярошевич в доме Лисянского на момент убийства продюсера. Да, и была ли в доме сама Наталья Аленина. То есть имеется ли у них обоих алиби, – пояснил я скорее самому себе, чем подруге.