Андраш Тотис - Убей, когда сможешь

А потом все стало сложнее. Бришо рассчитывал, что молодчики будут все отрицать, но не предполагал, что они будут делать это с такой наглой самоуверенностью. Они друг друга не знали. Во время очной ставки оба с вежливым интересом глазели друг на друга и, пожимая плечами, заявляли, что, мол, никогда этого господина не видели. Что он совершил? Им показывали фотографии, сделанные Буасси с помощью телеобъектива, когда они поспешно выходили из дома убитой девушки по имени Кароль. «Ловкий монтаж», — заявляли они. На фотографиях выражение лиц у обоих было одинаковым. Напряженным, злым, полным решимости. По взмахам рук было видно, что они спешат. С третьим господином они тоже не знакомы. Понятия не имеют о Спортивном центре «Академия».

Оба хорошо подготовились. Такой допрос по сути дела похож на борьбу не на жизнь, а на смерть. Не всегда побеждает тот, кто кажется сильнее. Имеет значение и то, чья решимость непреклоннее, кто до каких пределов согласен идти, кто насколько жесток и у кого больше самоуверенности. Одна сторона здесь может угрожать ночью, которую придется провести в камере, суровым приговором, побоями, может использовать древние, но хорошо зарекомендовавшие себя и все еще действующие трюки. Другая может врать, ухмыляться в лицо ведущему допрос, блефовать, ссылаться на своих знакомых высокого ранга, требовать адвоката, на угрозы отвечать завуалированной угрозой. Вопрос, кто до каких границ пойдет.

Бришо до побоев не дошел. И в другое‑то время он этих методов не применял, а сейчас и подавно, учитывая ведущееся в полиции расследование. Оба его противника не испугались обещанного наказания, их не волновала перспектива провести ночь за решеткой. Оба уже сидели, чего и не собирались отрицать, не заявляли даже о том, что, мол, если что‑то и натворили, это не имеет никакого отношения к делу. Бришо не знал, что с ними делать. Они отрицали и свое знакомство с Коллем, и то, что искали его где бы то ни было. Оружия у них нет и никогда не было. Первый раунд выиграли они. Бришо слабо верил в то, что до второго их успеет сломить камера, что очная ставка с Альбером и швейцаром из «Рэнди кока» окажется успешной. В глубине души он знал, что слово Альбера против утверждений этих двоих не многого стоит, а швейцар вообще ни о чем не вспомнит.

Он велел их увести и принялся медленно, задумчиво убирать свой письменный стол. Бришо привык к порядку, когда был еще начинающим и делил письменный стол с другим сыщиком, который с тех пор давно оставил службу в полиции и открыл где‑то в провинции отель. Утром, когда он вынимал свои документы, записки, привычные, ставшие почти ритуальными движения словно включали его мозг в работу.

Он чувствовал усталость. Будто, получив назначение, неожиданно постарел. До сих пор по окончании дежурства Шарль не ощущал ни свинцовой усталости в ногах и руках, ни тяжести в голове. Его рабочее время давно окончилось. Несмотря на это и даже несмотря на усталость, он хотел бы еще задержаться на службе. В крайнем случае выйти немного прогуляться, выпить крепкого кофе, а потом продолжать работу хоть до полуночи, хоть до завтрашнего утра. Нашлось бы что делать. Но вечером у него назначено рандеву. После приятно проведенной прошлой ночи он договорился о встрече с подругой убитой танцовщицы. Теперь он жалел об этом. Лучше подскочить к Альберу или пойти в кино. Он несколько недель не был в кино. Но охотнее всего он бы остался на службе.

Письменный стол Бришо стоял в приемной Корентэна против стола секретарши. Раньше здесь царствовала ворчливая инвалидка, которая отвечала на телефонные звонки, передавала весточки, выпроваживала посетителей и готовила расписание дежурств на неделю. Лет десять назад ее ранили в перестрелке, пришлось ампутировать ногу. Она получила какую‑то компенсацию, и ее поместили сюда, не сказав, правда, в чем заключаются ее обязанности. Она была ворчливой, исполнительной и надежной. В один прекрасный день неожиданно ушла на пенсию. Исчезла и больше не появлялась, а Бришо назначили заместителем Корентэна. Одновременно взяли новую секретаршу.

Бришо проверил, всюду ли погашен свет, запер дверь и двинулся на улицу. Он не взглянул на стол мадам Дефрок. Не увидел приколотую к календарю записку с напоминанием: «Лелак!!!»

Гастон Флери положил ноги крест накрест и заботливо поправил стрелки на брюках. Кресло было слишком глубоким, опускаться в него с достоинством затруднительно, подниматься тяжело и почти невозможно сидеть так, чтобы не казаться заносчивым. Но Реноде не смотрел на Флери. Он стоял у окна, пальцами рисуя на стекле невидимые узоры.

— Альбер Лелак, — мягко произнес он. — Сыщик из отдела, занимающегося расследованием убийств.

— Я проверил, — перебил Флери. Реноде покачал головой.

— Не нравится мне это. Слишком прозрачно. Хотел бы знать, чего они хотят. — Он повернулся лицом к Флери и улыбнулся ему. Улыбался он редко, и тогда по спине человека пробегал холод.

Флери достаточно давно работал с ним, чтобы знать: сейчас нужно рискнуть и высказать предположение:

— Думаю, хотят подловить. Точно не знают, на что мы посягаем. Может, догадываются, но доказать не могут.

— И что?

— Почему они не подослали полицейского так, чтобы мы ничего не заподозрили? В прошлом году к нам дважды пытались внедрить агентов.

Реноде только глянул на него. Флери знал, что шеф размышляет, в его хитром, изворотливом мозгу шарики крутятся с быстротой молнии. Те два агента закончили свою жизнь в Сене.

— Теперь появилась возможность надоедать нам якобы расследованием убийства, — продолжал он. — Делают вид, будто ищут убийцу Фанфарона, а Лелак между тем ходит здесь и разнюхивает.

— Так что будем делать? — Реноде положил ногу на ногу и так же, как Флери, заботливо расправил стрелки.

— Не думаю, что нам грозит серьезная опасность, — сказал Флери. Он был рад, что шеф наконец сел, не любил он, когда над ним кто‑то возвышался.

— Пусть пока ходит на тренировки, если у него есть такое желание. Разве он этим навредит? Ничего ему в глаза не бросится. Все равно прекратит спустя некоторое время. — Он умолк, давая возможность Реноде, если тот пожелает, сделать свои замечания. Но шеф ничего не сказал, зная, что его служащий не закончил. — Второй вариант: если они всерьез взялись за дело. Тогда сыщик будет ходить к нам долго, и — закономерно — на него станут меньше обращать внимание. Он будет бродить по комплексу, открывать повсюду двери и может заметить что‑то, чего не следует. Так как он расследует дело об убийстве, он будет задавать щекотливые вопросы, тревожить и смущать наших работников и посетителей. Если посмотреть с такой точки зрения…

— Нельзя с ним разумно поговорить?