Микки Спиллейн - Я сам вершу свой суд

В доме было совершенно темно, но меня это не остановило. Я нажал на кнопку звонка и не отпускал до тех пор, пока не зажегся свет.

В дверях показался мужчина, кипевший от возмущения, на нем был надет пиджак поверх ночной рубашки. Ничего более смешного я в жизни не видел. Я не стал дожидаться, пока меня пригласят войти и, отпихнув в сторону мужчину в ночной рубашке, едва не столкнулся с высоким мужчиной в коричневой пижаме.

— В чем дело, мистер? Кто вы такой? Я показал ему значок и сказал:

— Майк Хаммер, детектив из Нью-Йорка.

— Это не ваша территория, — сказал декан. — Что вам нужно?

— Осмотреть комнату, в которой жил студент Халл Кинге.

— Этим делом занимается местная полиция и я полагаю, только она имеет права на это. Следовательно...

Я не стал вступать с ним в спор.

— Послушайте, старина, — произнес я, упираясь пальцем в его живот, — возможно убийца на свободе и находится в его комнате. Если он не убил еще больше никого, то может сделать это в любой момент. И это наверняка случится, если вы не скажете мне, где жил Халл Кинге и я не смогу осмотреть его комнату. А если вы всего этого мне не скажете, я поработаю над вашей физиономией, — продолжал я, положив руку на его плечо, — так, что вас не узнает и родная мамочка.

Рассел Хальберт отступил назад и оперся на спинку стула. Он побледнел и, казалось, сейчас лишится сознания.

— Я... Я... Я.., я не знаю, — наконец выдавил он из себя. — Комната Кингса находится на первом этаже в левом крыле. Номер сто семь. Как раз в углу крыла. Но полицейские ее опечатали и я не имею права...

— К черту местную полицию. Гасите свет и ложитесь спать. И не вздумайте звонить по телефону.

— Но что скажут студенты?

— Я сам ими займусь, — ответил я, закрывая дверь.

Ориентируясь по фасаду колледжа, я направился к левому крылу. Шум моих шагов заглушала трава. Я быстро добрался до угла дома, молясь про себя, чтобы интуиция на этот раз меня не обманула и чтобы я приехал не слишком поздно.

Я прижался к наружной стене и попробовал нужное окно. Оно было закрыто. Я прижался лицом к стеклу. Совершенно ничего не было видно и ничего не слышно. Я решил попытать счастья. Пальцами я подцепил вращающуюся раму и повернул ее, затем подтянулся и, перевернувшись, рухнул головой вниз на пол комнаты.

Это падение спасло мне жизнь.

Из противоположного угла сверкнуло две вспышки выстрелов. Пули вонзились в подоконник над моей головой. Звук выстрелов меня оглушил.

Моя рука совершенно автоматически выхватила пистолет. Прозвучало еще два выстрела. В ответ я выстрелил три раза.

Что-то ударило меня в бок. Следующая пуля вонзилась в пол, а стрелявший упал. На этот раз я не хотел рисковать.

Добравшись до неподвижного тела, я нашел оружие и ногой отшвырнул его в сторону. Потом нашел выключатель и зажег свет.

Джордж Калек был мертв. Все три мои пули попали ему в грудь. Но он успел сделать то, ради чего пришел сюда. По комнате разносился запах сгоревшей бумаги. В стальном сейфе, стоящем в углу комнаты, лежала груда дымящегося пепла.

Кто-то принялся стучать в дверь кулаками. В коридоре слышался целый концерт, состоящий из одних междометий.

— Заткнитесь и не стойте под дверьми! — крикнул я.

— Кто там? — спросил чей-то голос.

— Дядя Чарли, — ответил я. — Пойдите к декану и приведите его сюда, но сначала пусть он позвонит в полицию.

— Смотрите за окном, — продолжал тот же голос. — Пломба не тронута. Он, наверное, забрался через окно. Док, бери карабин и сразу же стреляй.

Безумные! Если владелец карабина потеряет хладнокровие, он убьет меня через окно, прежде чем я сумею ему хоть что-нибудь объяснить. Не могу же я стрелять в студента!

Я подбежал к окну и высунулся наружу. Четверо ребят от шестнадцати до восемнадцати лет уже обегали угол здания. Увидев меня, они остановились. Я сделал знак приблизиться парнишке с карабином.

— Эй, ты, иди сюда! — крикнул я. Парень подошел, держа перед собой оружие. Я показал ему значок. Он был полумертв от страха.

— Видишь этот значок? — спроси я. — Я детектив из Нью-Йорка. А сейчас оставь меня в покое. Если вы действительно хотите сделать что-то полезное, следите, чтобы никто не покинул колледж. Понятно?

Он облегченно вздохнул. Парень был счастлив убраться, сохранив достоинство.

Через некоторое время прибежал декан, мокрый и запыхавшийся, как больная лошадь.

— Что произошло? — простонал он.

— Я только что убил человека, — ответил я. — Вызовите полицию и уведите ребят.

Он ушел и я остался один. Кое-что мне нужно было сделать до появления полицейских. Я осмотрел оружие Калека. Это был тот самый пистолет, что я нашел в его чемодане у него на квартире. Затем я осмотрел пепел в сейфе. Я обнаружил полуобгоревшую обложку блокнота, которая превратилась в пыль, едва я к ней прикоснулся. Я отдал бы миллион долларов, только бы знать, что было записано в этом блокноте, но Калек позаботился о том, чтобы не осталось ничего...

Я осмотрел всю остальную комнату и нашел несколько полуобгоревших листочков, на которых можно было различить ряд цифр. Как смог Калек пробраться сюда незамеченным и успеть все сжечь? Снаружи огонь должен был быть ясно виден. Загадка оказалась совсем не трудной. Повернувшись к коврику возле кровати, я увидел, что он дымится. К ткани коврика прилипла половина страницы из блокнота. Либо забытая Джорджем, либо им утерянная, либо спрятанная им в тот момент, когда он увидел меня.

Из этой полуобгоревшей странички можно было понять, что доказательства виновности Джорджа находятся в одном из сейфов Нью-йоркского банка. Значит, Джордж был убийцей. Я всегда подозревал, что он виновен, и теперь эта бумажка даст доказательства и оправдает мои действия в глазах закона.

Я положил листочек в конверт, который всегда ношу с собой для этих целей, написал на нем адрес и наклеил марку. Затем я открыл дверь, едва не опрокинул с полдюжины студентов, торчавших под дверью, нашел почтовый ящик и бросил конверт. После чего вернулся в комнату Кингса и продолжил ожидание.

Все начало проясняться. До сих пор я считал, что Джордж крупная фигура, но он был просто одним из многих подручных. Шефом, вероятно, был Халл Кинге, который занимался и другими делами помимо поставки девушек в дома терпимости. Он выбирал людей с темным прошлым, таких что подходили для него, кого он мог заставить работать, собрав неопровержимые доказательства их виновности. Он предъявлял им эти доказательства или фотографии и таким способом заставлял людей работать на себя. Если бы я смог спасти содержимое этого сейфа, мы смогли бы разрушить один из самых великих рэкетов. Я прибыл слишком поздно, но в то же время достаточно рано, чтобы не остаться совершенно разочарованным. Может быть, в сейфе в Нью-Йорке будут какие-нибудь копии? Сомнительно.