Росс МакДональд - Полосатый катафалк (Сборник)

— Белла, вы — сокровище.

— Знаю. Погребенное сокровище. А вы все-таки рассказали бы мне, что происходит?

— Может быть, завтра, когда вернусь из Маунтин-Гроува.

Она поглядела на меня с тревогой.

— Домой вы не заедете? Выдержка у миссис Г. железная, но всему есть предел.

— Вы мне оказали огромную услугу. Можно, я попрошу вас еще об одной?

— Знаю. Переночевать у миссис Г. Ничего другого я не ждала.

— Но вы согласны?

— Буду рада, Билл. (Она очень редко называла меня по имени.) И вы себя поберегите. Мне нравится работать для вас всем тревогам и утомительным поручениям вопреки.

Перед домом Фергюсона горели прожектора, отбрасывая черные тени вдоль обрыва и поперек подъездной дороги. На развороте стоял пыльный «форд» последней модели. Мне он показался знакомым, и я заглянул внутрь. Прокатная машина, как свидетельствовала регистрационная бирка. На переднем сиденье лежала летняя шляпа с сияющим солнцем на ленте.

Когда Фергюсон открыл дверь, рядом с ним возник страстный коротышка из Майами. Он спросил у Фергюсона:

— Это кто, вы сказали?

— Мистер Гуннарсон, мой здешний поверенный. Мистер Солемен, мистер Гуннарсон.

— Мы знакомы.

— Верно, — вставил Солемен. — В клубе «Предгорья» на автостоянке. Чего же вы не сказали, что работаете у Фергюсона. Мы прямо на месте все и уладили бы. — Он улыбнулся, не показав зубов.

Фергюсон выглядел обессиленным и несчастным.

— Не будем стоять в дверях, господа.

Мы пошли следом за ним в большую комнату, выходившую окнами на океан. Солемен занял позицию в центре, словно хозяин. При таком освещении вздутие у него под мышкой сразу бросалось в глаза. От нее по габардиновому пиджаку разбегались морщинки.

— В чем, собственно, дело? — спросил я.

Солемен кивнул Фергюсону.

— Объясните ему.

— Мистер Солемен — бизнесмен из Флориды, — хрипло произнес Фергюсон. — Он утверждает, будто моя жена должна ему крупную сумму.

— «Будто» не то слово. Она ее должна и уплатит!

— Но моей жены здесь нет. Сколько раз мне повторять, что я не знаю, где она!

— Да ладно вам! — Солемен покачал головой с грустной снисходительностью. — Вы знаете, где она. И скажете мне. А нет, так мы ее сами разыщем. У нас за спиной надежная организация. Только лучше бы по-хорошему. Для вас лучше.

— Насколько я тогда понял, вы питаете к этой даме самые теплые чувства? — заметил я.

— Так-то так, только не на шестьдесят пять тысяч долларов. Да и вообще, — добавил он деликатно, — стоит ли сюда на слуху у ее старика секс примешивать? Я законный брак уважаю. И мне ничего не нужно, кроме моих шестидесяти пяти тысяч.

— Шестидесяти пяти тысяч за что?

— За полученный эквивалент. В векселях так и обозначено. А векселей она подписала — будьте спокойны.

— Покажите мне векселя.

— Я их с собой не вожу. Только зарубите себе на носу, все строго по закону. Как сами сможете убедиться, если заставите меня подать в суд. Только вам-то это ни к чему.

— Да, — сказал Фергюсон. — Ни к чему.

— А на что эти деньги потрачены?

Солемен протянул руку ладонью вверх, тыча большим пальцем в сторону Фергюсона.

— Скажите ему.

Фергюсон сглотнул горькую усмешку и чуть не задохнулся.

— Незадолго до того, как мы поженились, Холли много проиграла. Денег покрыть проигрыш у нее не было, и она заняла их у финансовой компании, управляемой игорным синдикатом в Майами. Мистер Солемен самый крупный акционер этой компании. Первоначальная сумма не достигала пятидесяти тысяч, но, по-видимому, наросли проценты.

— Проценты и оплата услуг. Просрочка больше полугода. А на то, чтобы взыскивать деньги, нужны деньги. И по-моему, полковник, такому вороти… человеку в вашем положении проще уплатить.

— Это что — шантаж? — спросил я.

Лицо Солемена приняло обиженное выражение.

— Жалею, что вы употребили такое слово, мистер. Только если вы в вашем деле понаторели, так порекомендуйте своему боссу уплатить. Ведь дамочка денежки спускала не только за игорным столом.

Фергюсон отвернулся к окну. Он заговорил, пряча лицо, но я видел его призрачное отражение в стекле, мучительно выдавливающее каждое слово:

— Часть денег ушла на наркотики, Гуннарсон. Если верить этому человеку, играть она начала, чтобы раздобыть денег на наркотики. И увязала все глубже, глубже…

— Какие наркотики?

— Почем я знаю? — Солемен пожал плечами. — Наркотики не по моей части. — Он улыбнулся своей запечатанной улыбкой. — Мне известно только то, что я читаю в газетах. Вот, скажем, про нее и клубного спасателя. Такая добавочка тоже все газеты обойдет.

Фергюсон обернулся. Он был бледен, как его отражение.

— Это еще что?

— По-моему, шантаж, — ответил я.

— Как бы не так! — сказал Солемен. — Этот ваш мальчик, папаша, видно, дурак набитый. Мой вам совет — обменяйте его на другую шавку, да побыстрее. Вам нужен мальчик, который разбирался бы, что к чему в таких делах. У меня есть право охранять мои законные интересы.

— Я понимаю, — сказал Фергюсон, уныло взглянув на меня. — Но таких денег у меня под рукой нет.

— Сойдет и завтра. Но это последний срок. Я не могу торчать в этой дыре, пока вы тут мямлите. Мне пора назад. Меня дела ждут. Так завтра в это же время, подходит?

— Ну, а если я не заплачу?

— Тогда вашей куколке в кино больше уже не сниматься. Ну, разве в фильмах ужасов. — Солемен показал зубы. Очень скверные.

Фергюсон произнес голосом, пронзительным от отчаяния:

— Она же у вас, так? Я с радостью уплачу, только верните ее!

— Вы что, одурели? — Солемен рывком повернулся ко мне. — Дурдом тут, что ли? Старикан свихнулся?

— Вы не ответили на его вопрос.

— А чего отвечать? На такую чушь собачью? Да будь Холли у меня, так она бы тут сейчас деньги выпрашивала. На коленях бы ползала.

— Но вы же дали понять, что можете ее захватить.

— Со временем и могу. Разошлю частное оповещение во все крупные игорные дома и ко всем букмекерам. Рано или поздно она где-нибудь да объявится. Но чем дольше я буду ждать, тем дороже это обойдется. И я ведь не только о деньгах говорю.

— Мы с моим клиентом хотели бы обсудить это наедине.

— Естественно! — Рука Солемена описала великодушную дугу. — Хоть всю ночь обсуждайте. Только завтра приготовьте верный ответ. И меня не разыскивайте. Я сам найдусь. — Он поднял два пальца в прощальном жесте и вышел. Я услышал, как «форд» прошумел по дороге.

Молчание нарушил Фергюсон:

— Что мне делать?

— А что вы собираетесь сделать?

— Наверное, надо им заплатить.

— Деньги у вас есть?

— Позвоню в Монреаль. Меня не деньги заботят. — После паузы он добавил: — Я не понимаю, на какой женщине я женат.

— Во всяком случае не на святой, это очевидно. У вашей жены есть свои беды. И начались они до того, как она вышла за вас. А вы не думаете поставить точку?