Казимеж Коркозович - Белое пальто в клетку

— Ну а теперь за дело. — Пожилой мужчина сменил тему, когда чай был подан. — Мне надо отыскать девицу Яблочка. Зовут ее Анка. Она наверняка бывает и у вас, да ты ее, конечно, знаешь?

— Конечно, знаю. Ничего себе краля.

— Давно была?

Гардеробщик задумался.

— А знаешь, что-то в последнее время ее не видно. В чем дело?

— Она мне должна деньги…

— Тебе? Как бы не так. И не думай, что я поверю. Вроде на тебя не похоже давать взаймы.

— Я и не давал взаймы. Она украла.

Земба тихонько присвистнул.

— Очевидно, не знала, с кем имеет дело!

— После этой кражи где-то прячется, надо узнать где. Адрес Яблочка ничего не даст, она не настолько глупа. Наверное, скрывается у какой-нибудь подруги.

— Хорошо, все сделаю. Потревожу коллег из других кабаков, дам знать официантам. Ho…

— Знаю. — Старик полез за пазуху и, вытащив конверт, положил его на стол. — Здесь деньги для тебя, остальное получишь, когда ее найдешь.

— А где искать тебя?

— На конверте номер телефона. Спроси Густава. А теперь мне пора, — старик вынул из кармана жилета старомодные часы, — у меня сегодня еще одна встреча.

Он положил деньги за выпитый чай и направился к выходу. Взгляд, брошенный на часы, был предлогом прервать беспредметный разговор, ибо его предложение было уже принято. Хотя та, вторая встреча, о которой он упомянул, не была выдумкой. Только времени до нее оставалось вполне достаточно: назначена она была на одиннадцать вечера. Следовало только сменить костюм, правда, условленное место находилось довольно далеко. Это был бокс сборного гаража, стоящего вблизи комплекса жилых домов в отдаленном квартале города.

Могло показаться, что близкое соседство жилых домов не слишком способствует тайной встрече. Но гараж стоял несколько в стороне и к окнам был обращен задней стеной, которую, кроме того, загораживали деревья и кусты. А ворота боксов выходили на маленькую площадку, прилегающую к улочке без построек и названия. Это была заранее асфальтированная дорога, поскольку предусматривалась дальнейшая застройка района.

Войти в гараж и выйти из него, особенно в такое позднее время, не привлекая ничьего внимания, не составляло труда. Бокс и стоявшая в нем машина не были собственностью старика. Тем не менее у него были ключи от гаража и от машины и водительские права. Он мог всем пользоваться, когда хотел.

Светя фонариком, старик открыл дверь и проник внутрь. До встречи еще оставалось немного времени, он сидел в темноте и размышлял. Незадолго до назначенного часа зажег свет, вытащил тряпку и протер стекла машины. Вскоре он услышал снаружи осторожные шаги. Он не прерывал занятия, пока не раздался условленный стук. Старик повернулся и произнес вполголоса:

— Заходи. Я один.

Дверь приоткрылась, и на темном фоне мелькнул силуэт человека. Вошедший был в шляпе и пальто с поднятым воротником. Он вошел в освещенный бокс и приблизился к машине.

— Хорошо, что ты уже здесь, а я боялся, что придется ждать.

— Привет, Урбаняк, садись в машину, расскажи, в чем дело. Я погашу свет, и нас не будет видно, а мы заметим, если кто подойдет…

Когда они сели в машину, Урбаняк подробно рассказал о допросе.

— Хорошего мало, — отозвался из темноты голос старика. — Но если не потеряешь голову, они тебе ничего предъявить не смогут.

— Черт их знает! Я начинаю бояться. Скажи, зачем вы прикончили Яблочко? — Голос Урбаняка выдал плохо скрываемое возмущение.

— Он обворовал друзей. Надеюсь, достаточно?

— Да, конечно! Но когда мне об этом сказали, мне стало нехорошо. Я не видел никаких причин…

— А теперь видишь? Но это дело еще не окончено, так как деньги прихватила его девчонка.

— Анка? — В голосе Урбаняка прозвучало недоверие.

— Да, она. Но это разговор другой. Говоришь, вызывают на завтра?

— Да. Но я думаю, лучше будет смыться. Кто знает, что они еще пронюхали, выглядит так, что знают много.

— Если боишься, что сдадут нервы, то действительно лучше слинять. А у тебя есть куда?

— Я уже все обдумал. В Гданьске у меня приятель, свой парень. Деньги есть, а остальное он организует. Это недешево обойдется, но меня он переправит. Однако часть доли мне надо в валюте, все равно по какому курсу.

Какое-то время старик молчал. Наконец спросил:

— А если тебя поймают? Тогда уж не сможешь отрицать. Такое бегство — это уже признание вины!

— Если хорошо заплачу, не поймают. Об этом не беспокойтесь.

— Правда, была договоренность, что в течение полугода никто из нас деньги не тронет, но твоя ситуация требует уступок. Если боишься, что не справишься, то лучше беги. Ты готов?

— Готов. Возьму только небольшой чемодан, он уже на вокзале.

— Хорошо посмотрел? Никого не было на хвосте, когда шел сюда?

— Даже если и был, то я от него оторвался. В этом переходе на Маршалковской, который ты нам показал.

— Ну, хорошо… Деньги получишь, но за ними надо съездить в Юзефов.

— Часть валютой?

— Может быть, и найдется. А курс заплатишь такой, как следует, и ни грошем больше. Приятеля в такой ситуации обирать не стану. Подожди, я выведу машину…

Через город проехали молча. Только на Медзешиньском валу Урбаняк произнес:

— Подбросишь меня на вокзал?

— Но не слишком близко. В котором часу уезжаешь?

— В четыре с минутами.

— Лучше на вокзале не сиди. Задержимся немного у меня, так чтобы в вагон сел прямо перед отходом поезда.

Снова воцарилось молчание. Машина, тихо шурша шинами, двигалась среди ночи, разрезая ее остриями фар. Они давно были за городом, когда в какой-то момент старик начал судорожно хвататься за руль, который, казалось, неловко подпрыгивал у него в руках. Он резко нажал на тормоза, и машина с писком остановилась.

— Черт подери! Передняя покрышка. Придется заменить.

Старик вылез из машины и наклонился над колесом. Потом обошел капот, появившись на миг в резком свете фары, и осмотрел следующую покрышку. Наконец выпрямился и кивнул приятелю.

— Выходи, ты должен мне помочь. Посмотри, как ее продрало…

Урбаняк вылез из машины и подошел к колесу. А когда он нагнулся, ища повреждение, над головой его взметнулся большой французский ключ. И опустился, вминая шляпу в кости раздробленного черепа.

Потом старик столкнул тело с насыпи, по которой в этом месте проходило шоссе. Оно покатилось вниз между растущими там кустами. Старик постоял минуту, стараясь взглядом проникнуть сквозь темноту. Наконец сел за руль и двинулся вперед. Вскоре он разглядел боковую дорогу, подал машину назад и, развернувшись, покатил в сторону города…

Вернувшись после осмотра трупа, Выдма сел за стол, вынул сигарету и пододвинул пачку поручику. Тот кивнул и, ничего не говоря, протянул майору зажженную спичку. Только когда первый дым рассеялся в воздухе, майор прервал молчание: