Картер Браун - Пляска смерти

— Это всего лишь коп, — радостно сообщила она, — мне было неприятно думать о том, кто, черт возьми, надумал посетить нас в этот час! Быстро входите, я захлопну дверь, чтобы сюда не проникли все те привидения, которые толпятся за вами.

Я выполнил ее приказ, она загремела засовами и задвижками, потом повернулась ко мне. На ней был тоненький белый свитерок и белые короткие штанишки. Длинные ноги совершенно голые, если не считать черных балеток.

— Поздно же вы явились с визитом, уже двенадцатый час. Все легли спать, — торопливо заговорила она, — так что вам придется ограничиться моим обществом.

— Лично меня это вполне устраивает!

— Предупреждаю, у меня тренировка, так что вам придется беседовать со мной во время занятия, а потом мы чего-нибудь выпьем. О’кей?

— Годится, — одобрил я.

Она пошла впереди через холл, я шел следом, зачарованно любуясь ее гибким телом и упруго покачивающимися округлыми ягодицами. Мы добрались до небольшой полупустой комнатушки, находившейся рядом с гостиной.

— Сисси предоставила нам это помещение для индивидуальных занятий, — объяснила балерина, — пожалуйста, подождите здесь меня, я вернусь через минуту. Мне нужно переодеться.

Я закурил сигарету, пока она отсутствовала в течение женского эквивалента «минуты», по общим меркам равняющегося шести минутам, затем вновь появилась в других коротких штанишках, неизвестно чем отличающихся от первых.

Посчитав необходимым в какой-то мере ликвидировать мою хореографическую неграмотность, Наташа продемонстрировала целый ряд па, называя каждое чудным термином, и все они казались мне не только красивыми и изящными, но и безумно трудными. Представление, сопровождаемое пространными объяснениями, продолжалось довольно долго, наконец Наташа с торжествующим видом прошла в гостиную. Я шел следом на почтительном расстоянии, пока она не остановилась возле бара в дальнем конце гостиной.

— Вы можете выразить свое восхищение сольным выступлением балерины, — заявила она, тяжело дыша, — взяв на себя обязанности бармена, Эл!

Взгромоздившись на высокий табурет, она перекинула ногу на ногу.

— Трудность заключается в том, — сказал я ей, — чтобы найти напиток, достойный вашего исполнения всех этих поворотов, пируэтов и прыжков, имеющих таких заковыристые названия!

— У Сисси имеется ответ на крик вашей души. — Она легонько вздохнула. — Впрочем, она имеет ответы решительно на все вопросы, как мне кажется. Все дело в том, что ее воспитал полубезумный папаша-миллионер.

— Так что? «Черный бархат», что другое?

Она уперлась локтями в стойку бара и положила подбородок на руки:

— Вы найдете шампанское в холодильнике позади вас.

Я откупорил бутылку с искусством настоящего профессионала и наполнил бокалы.

— Выяснили ли вы, кто прикончил этого сукиного сына Антона? — безразличным тоном осведомилась она. — Полагаю, что нет, верно? Вы бы не стали работать допоздна, если бы нашли убийцу.

— Правильно, — кивнул я, соглашаясь. — Вот почему я первым делом отправился в этот дом, но только вы, ваши танцы и ваши короткие штанишки заставили меня совершенно обо всем забыть.

— Короткие штанишки? — переспросила она с интуитивным женским умением уловить самое главное. — Вы хотите сказать, что весь потрясающий балет, который я только что исполнила лично для вас, свелся лишь к этому? Неужели на ваш жалкий умишко произвели впечатление лишь мои голые ноги? — Внезапно она радостно заулыбалась. — Вы мне нравитесь, Эл Уилер! Нравитесь за все те немыслимые шуточки, которые вы отпускаете! Вы даже не представляете, что значит для девушки услышать столь потрясающий комплимент, когда ее вера в себя почти полностью разрушена соревнованием с такой всеми признанной секс-бомбой, как Сисси, которая постоянно шныряет по всему дому, не давая никому возможности показать себя.

— Ну как вы можете такое говорить, когда вы с ней закадычные подружки чуть ли не с первого класса, — поразился я, — мне стыдно за вас, Нэнси Копчек!

— Ох! — Ее улыбка исчезла. — Мне следовало догадаться. Бесценная Сисси не теряла времени даром сегодня утром в комнате Антона, поверяя вам девичьи тайны.

— Главным образом она говорила про своего отца. Последний из крупных воротил? Какой конец! — Я покачал головой, изображая свое восхищение. — Умер от сердечного приступа при пикантных обстоятельствах, так бы выразился доктор. Развлекался с исполнительницей танца живота импортного происхождения.

Наташа нарочито дерзко расхохоталась:

— Так вот что вам сообщила Сисси? Интересно, стихами или в форме старинной баллады?

— Так это неправда? — жалобным тоном произнес я ; чувствуя, как мой новый идол закачался еще до того, как я в него хорошенько уверовал.

— Реймонд Сент-Джером, — замурлыкала Наташа, — однажды ночью был унесен в вечность из сарая, где они хранили взрывчатку, на одном из его собственных нефтяных участков.

— Как это случилось?

— Правильный вопрос… Множество людей, в том числе целая свора инспекторов страховой компании, были уверены, что это самоубийство, но ничего не сумели доказать.

— С какой стати такому богачу, как Сент-Джером, убивать себя? — спросил я чуть дрогнувшим голосом. — Все эти женщины, все эти деньги… у него было больше оснований хотеть жить, чем у пяти ученых-атомщиков, которых вы вздумаете мне назвать.

— Он почти полностью обанкротился, когда Фидель Кастро грабанул его кубинские вложения, — пояснила Наташа. — А тут же иссякли, как назло, две нефтеносные скважины. Тогда он истратил почти все, что у него еще осталось, на руднике в Перу…

— Олово? — поинтересовался я.

— Ну и потом, он же выплачивал колоссальные алименты, — безжалостно продолжала она, — содержать трех из четырех прежних жен, как мне известно, еще, как минимум, двое его бывших любовниц, которые получали от него ежемесячно чеки на три тысячи долларов…

— Шантаж?

— Скажем так: он дорого оплачивал их молчание.

— Выходит, все эти дамочки ему влетали в кругленькую сумму ежемесячно, — произнес я, не скрывая восхищения.

— Так всегда бывает. — Наташа принялась смаковать спиртное. — Хорошо помню одно лето года четыре назад. Сисси пригласила меня провести здесь каникулы, ну а мне ничего лучшего не светило. За все те четыре недели, которые мы торчали в этом доме, ее папаша ни разу не осмелился выйти наружу, потому что опасался, что одна из его скандальных женщин надумает нанять низко летящий вертолет и выследить его!

— Я воображал, что про его дом не знал никто, кроме Сисси и ее отца, до самой его смерти?

— Я была подругой Сисси, так что, очевидно, не шла в расчет. — Она пожала плечами.

— Одного никак не могу взять в толк, — медленно заговорил я, — как могло случиться, что со всеми этими многочисленными женщинами и финансовыми бедами он ухитрился оставить дочери огромное состояние?