Инна Тронина - Четвёртая четверть

Я думал, что хоть на нашей площадке никого не будет. Как же, разбежался! Все четыре лесбиянки в наличии — Наташка Колтуновская, Вика Сизова, Диана Ясельчук и Настя Трубач. Они всё время меня выслеживают. Наверное, мать сказала, что я вернусь вечером — вот и сидят. Да никакие они не лесбиянки — по уши в меня втрескались. А ведь я во дворе всем сказал про невесту. Не могу ей изменить, иначе позор на весь род.

А девчонки ржут, дуры. Не верят в то, что я просватан уже, потому что чеченец наполовину. «Тебя отец украинец, и всё ты врёшь, чтобы выпендриваться! — это Настя сказала вчера. А я ей: «Ты что, больная? Кто так будет выпендриваться? Чтобы в ментовку загребли на тридцать суток? И не пишите мне больше записочки, не приставайте — я помолвлен с Фатимой. У нас свои обычаи, и я соблюдаю…»

Я никогда ещё не видел Фатиму Махмиеву. Но ничего, успеется. Вот вернётся мой второй босс, Темир Махмиев, с войны и познакомит нас. Если, конечно, не погибнет, как Падчах…

— Здравствуйте, девочки! — вежливо сказал я, обходя Сизову.

Они дружно отвернулись. Делают вид, что просто так тут торчат. В квартирах ведь «травку» не покуришь. Но я-то знаю, что когда уйду, девчонки начнут обсуждать меня во всех подробностях. Чувствуют настоящего мужчину. Вот иду с задания, и недавно убил человека. Если признаться, лесбиянки ни за что не поверят. Но кто в таком признаваться станет? У меня пока крыша не съехала.

Я достал брелок, выбрал три ключа от бронированной двери. Поочерёдно открыл замки, протиснулся в щёлку. Эта дверь противно воет, когда её сильно пихнёшь. Вильку я приучил, чтобы не лаял, когда прихожу. Вот и сейчас он, тряся бородой и усами, выскочил из большой комнаты в прихожую, лизнул меня в лицо и снова побежал спать. А я, не раздеваясь, прислушался.

Всегда лучше сначала сориентироваться в обстановке. И сегодня я не изменил своим привычкам. Из кухни пробивался свет, и слышались голоса. Ого, мать-то не одна! А я надеялся, что хоть сегодня предсказание не сбудется. Но сердце чуяло, весь день ныло. И не подружкой сидит на кухне, а с мужиком. Да, действительно, их там только двое…

Вот оно, подвалило! Что с хахелем-то делать? Ничего, я ему такую жизнь устрою, что дорогу сюда забудет. Я кого попало в свой дом не пущу, что и объясню мужику доходчиво. Мать хочет меня с ним познакомить, специально ждёт. Заплачет, конечно, за сердце схватится, когда разборки пойдут. А мне куда деваться? Не для него я эту квартиру добывал, кровью харкая…

Надо бы зайти в ванную и ополоснуться. Но я нарочно грязным ему покажусь. Пусть видит, какой мерзопакостный сыночек у него будет. Может, передумает жениться на матери. Это послужит первым предупреждением. А если мужик дубом окажется, растолкуем более доходчиво. Эх, была не была!..

Я открыл дверь на кухню и… радостно заорал, потому что мать поила чаем Олега! Его я даже не отчимом своим считал, а другом. Они оба подскочили на табуретках, потому что не слышали, как я вошёл. Но я всё-таки заметил, что мать с Олегом держались за руки. Чай уже остыть успел, пока они любезничали. Да и мое появление, между прочим, проморгали. Спасибо Вильке — не выдал. С ним, конечно, погуляли, чтобы не скулил всё время.

Олег похудел, загорел, и усы посветлели. Мне понравился его новый костюм в голубую полоску, галстук в зигзаг. Да у нас ним вообще никогда конфликтов не было. Даже с матерью я и то больше пререкался. Так переживал, что он к нам никогда не вернётся. А вместо него начнёт ломиться сюда чужой мужик, которого я на фиг видеть не хочу.

Олег, конечно, растаял. Схватил меня под мышки, поднял повыше. Мать пискнула со страху, потом рассмеялась. Она сразу поняла, что мы оба очень рады встрече.

— Олежа, Русик в своём репертуаре! Да где ты шатался, горе моё? Давай-ка, мордаху вымоем. Андрей звонил несколько раз, чтобы я не волновалась, а всё равно тревожно. Хорошо, что Олежа приехал, отвлёк меня. Говорит, только вещи на Войкову забросил — и к нам…

— Да, Татьяна, всё по-прежнему. И Руслан является посреди ночи, раненый. Пса мы выводили — не волнуйся.

Олег наконец-то поставил меня на пол. Но я не отпускал его руки — а вдруг уйдёт? Но я не отпущу его. Я заставлю их с матерью вместе жить, трупом лягу. Раз не хочет быть одна, пусть сходится обратно с Олегом. Я бы ещё Озирского у себя принял, но он уже Гетке сделал предложение. Пусть мне только десять лет и пять месяцев, но я уже многих вынудил считаться с собой и с моим хозяином Темиром Махмиевым. А после и Озирский узнал, на что я способен. Имею право высказать своё мнение, и мать об этом знает.

Сервиз-то, вижу, она выставила кузнецовский — самый лучший. Только не на кухне нужно гостей принимать по высшему разряду, а в большой комнате. Там и розы в вазе лучше смотрятся. Олег притащил их пятнадцать штук. Розы даже не красные, а алые. Самые зашибенные — с моей точки зрения.

— Руська, я тебе подарки привёз — от себя и от Боба. — Олег подмигнул матери. Та уже рванула за кейсом, но я схватил её за руку. — Это, в основном, лазерные диски к твоему компьютеру, видеокассеты и прочая мелочь. Но, главное, швейцарские часы — ведь я летел через Берн. Здесь таких нет. Татьяне, во всяком случае, понравились.

Я увидел, что мать часики уже надела. Вино у них стоит — «Фонтини», итальянское. Матери-то из-за сердца пить нельзя, а как откажешься? А на подоконнике бутылка ликёра, непочатая. Наверное, для приправки фруктового салата. Хорошо, что у нас в холодильнике всегда есть запас продуктов — на случай приезда гостей. Мы-то собирались Андрея принимать, потому что Олега не ждали. Мать боялась, что бывший муж никогда даже не заглянет к нам. Найдёт себе иностранку и останется у неё. Оказалось, что не нашёл. Наверное, и не искал. Олег своего, если хочет, всегда добьётся.

— Как там дядя Боря поживает? — Я уселся верхом на свободную табуретку, придирчиво оглядел стол. Но грязными руками ничего трогать не стал.

— Борис с Жанной передают тебе пламенный привет. Я покажу фотографии — мы снимались в Торонто. Их дочке Деборе уже пять месяцев. Кстати, одета она по-взрослому, только вещички все маленького размера. Не то, что у нас — пеленки-распашонки. Там грудные детишки щеголяют в джинсовых комбинезонах, в маечках, в кепочках. Даже в кроссовки микроскопические их обувают. Само собой, кругом памперсы, электронные игрушки. Бегают, между прочим, как живые…

— Как я рада за них, не сглазить бы! — с чувством выдохнула мать. — Наконец-то Боря наш пристроен. И, похоже, насовсем. У них свой дом?

— Нет, пока живут у Макса Вишневского, отца Жанны. Но, думаю, у Боба с этим проблем не будет — его везде с руками оторвут. Такой химик всем нужен. Говорит, даже из Пентагона предложение получил, не говоря о всяких прочих. Но Боб старается не вестись на заманчивые варианты. Как всегда, подходит ответственно.