Росс Макдональд - Кровавый след на песке

— Хотя вы этого не делали?

— Конечно, не делал. Я не видел ее с первых чисел сентября. Она неожиданно уехала отсюда, не сказав даже «до свиданья» или «спасибо». И не оставила своего нового адреса.

— Уехала с мужчиной?

— Очень может быть, — ответил он.

— Скажите об этом Уоллу. Лично.

— Ну, нет. Я не стану это делать. Он — разъяренный маньяк, он набросится на меня.

Бассет провел своими нервными пальцами по волосам. Волосы увлажнились на висках, и маленькие ручейки пота начали стекать возле ушей. Из кармана пиджака он вынул сложенный носовой платок и вытер им лицо. Мне стало его жаль. Физическая трусость — самая уязвимая вещь.

— Могу заняться им, — сказал я. — Позвоните в проходную. Если он все еще там, я пойду и приведу его сюда.

— Сюда?

— Если вы только не предложите лучшее место.

После затянувшейся нервной паузы он сказал:

— Полагаю, что мне надо встретиться с ним. Нельзя позволять ему буйствовать на людях. В любой момент могут появиться некоторые члены клуба на свое утреннее купание.

Его голос приобретал трепетный оттенок всякий раз, когда он упоминал о членах клуба. Как будто они могли принадлежать к более высокой касте, к суперменам или ангелам-мстителям. А сам Бассет удерживался на скользком краешке земного рая. Неохотно он поднял трубку переговорного устройства внутри здания.

— Тони? Это — Бассет. Тот молодой маньяк все еще неистовствует поблизости?.. Вы уверены? Абсолютно уверены?.. Ладно, хорошо. Дайте мне знать, когда он появится снова. — Бассет положил трубку на место.

— Ушел?

— Похоже на то. — Он с облегчением глубоко вздохнул. — Торрес говорит, что некоторое время назад он ушел куда-то пешком. Но буду вам признателен, если вы немного задержитесь, просто на всякий случай.

— О'кей. Этот вызов все равно вам обойдется в двадцать пять долларов.

Он понял намек и выдал мне наличные, достав их из ящика. Затем вынул электробритву и зеркало из другого ящика. Я сидел и наблюдал, как он бреет лицо и шею. Маленькими ножницами Бассет подстриг волоски в ноздрях и выдернул несколько волосков из бровей. Это было как раз то, из-за чего мне стала противной работа телохранителя.

Я посмотрел на книги, собранные на его столе. Там были: «Дан и Брэдстрит», «Голубая книга Южной Калифорнии», альманах киноискусства за предыдущий год и толстый том, переплетенный в истертый зеленый материал и озаглавленный «Семья Бассетов». Я открыл титульный лист, на котором было написано, что книга представляет собой описание генеалогии и достижений потомков Уильяма Бассета, который высадился в штате Массачусетс в 1634 году, вплоть до начала мировой войны 1914 года. Автор — Кларенс Бассет.

— Не думаю, чтобы вас это заинтересовало, — заметил Бассет, — но для членов нашей семьи книга представляет большой интерес. Написал ее мой отец: он занимался ею все последние годы жизни. У нас в Новой Англии действительно была своя аристократия, знаете ли: губернаторы, профессора, богословы, предприниматели.

— До меня доходили такие слухи.

— Извините. Я не собираюсь вам надоедать, — произнес он более веселым голосом, чуть ли не подсмеиваясь над самим собой. — Любопытно, но я — последний в моей ветви семьи с фамилией Бассет. Это — единственная причина того, почему я сожалею, что не женился. Правда, я не принадлежу к чадолюбивому типу людей.

Нагнувшись к зеркалу, он начал выдавливать прыщ на кончике своего носа. Я не выдержал, поднялся и стал разглядывать фотографии на стенах. Заинтересовался одной из них, где были изображены три пловца — юноша и две девушки, которые одновременно прыгали с большой вышки. Их тела оторвались от вышки и были отчетливо видны на фоне светлого летнего неба, изогнутые в одинаковом лебедином прыжке и схваченные фотографом в верхней точке — до того, как сила притяжения увлечет их вниз.

— Девушка слева — это Эстер, — произнес у меня за спиной Бассет.

Ее вытянутая фигурка напоминала стрелу. Заостренное личико, яркие волосы, отброшенные ветром назад. Девушка справа была брюнеткой, тоже с впечатляющей фигурой. Юноша посередине также был смуглый, с курчавыми черными волосами и мускулами, которые, казалось, отлиты из бронзы.

— Это — одна из моих самых любимых фотографий, — пояснил Бассет. — Она была сделана пару лет назад, когда Эстер готовилась к национальным соревнованиям.

— Снята здесь, в клубе?

— Да. Мы позволили ей, как я говорил, тренироваться на нашей вышке.

— А кто изображен вместе с ней на фотографии?

— Юноша работал здесь раньше спасателем. Девушка была подругой Эстер. Она работала здесь же, в закусочной, но Эстер тренировала ее по прыжкам в воду.

— Она все еще здесь?

— К сожалению, нет. — Его лицо вытянулось. — Габриэль погибла.

— Несчастный случай при прыжках в воду?

— Отнюдь. Ее застрелили"

— Убили?

Он торжественно кивнул.

— Кто это сделал?

— Преступление так и не было раскрыто. Сомневаюсь, чтобы это можно было сделать теперь. Это произошло почти два года назад, в марте.

— Как, вы сказали, ее звали?

— Габриэль. Габриэль Торрес.

— Имела какое-нибудь отношение к Тони, охраннику?

— Она была его дочерью.

В дверь раздался громкий стук. Бассет отпрянул в сторону, как испуганная лошадь.

— Кто там?

Стук повторился. Я пошел к двери. Бассет зашипел:

— Не открывайте.

Я повернул защелку замка и немного приоткрыл дверь, подставив под нее ногу и плечо. За дверью стоял Джордж Уолл. В отраженном свете его лицо казалось землистым. Сквозь разорванные брюки проглядывала светлая кожа ноги. Он тяжело дышал прямо на меня.

— Он здесь?

— Как вам удалось пройти?

— Через забор. Бассет здесь?

Я посмотрел на Бассета. Он съежился за письменным столом, блестели только белки его глаз и поверхность черного пистолета.

— Не впускайте его. Не позволяйте ему коснуться меня.

— Он вас не тронет. Уберите эту вещь.

— Не уберу. Если будет нужно, я буду защищаться. Я повернулся спиной к этому объятому ужасом человеку.

— Вы слышали, что он сказал, Уолл? У него — пистолет.

— Мне наплевать, что у него. Мне надо с ним поговорить. Эстер находится здесь?

— Вы на ложном пути. Он не видел ее несколько месяцев.

— Конечно, он будет это утверждать!

— К его словам присоединяюсь и я. Она работала здесь летом и уехала еще в сентябре.

Его озадаченный взгляд выразил еще большее недоумение. Язык, похожий на неторопливую красную змею, облизал верхнюю губу.

— Почему же он не хотел встретиться со мной раньше, если ее здесь нет?

— Вы говорили о кнуте, помните? Это совсем не похоже на дипломатический подход.

— На дипломатию у меня нет времени. Завтра мне надо улетать домой.