Роберт Паркер - Багровое веселье

Фелтон сильно наклонился вперед, словно лошадь, тянущая тяжелую телегу. Шаг стал неуверенным, руки двигались совершенно не в такт. Я сократил расстояние до шестидесяти метров. До пятидесяти пяти. До пятидесяти. В полукилометре показался небольшой мыс, окруженный огромными валунами. Фелтон снова оглянулся и с надеждой посмотрел направо, где высокая стена отделяла его от улицы. Теперь он бежал по почти сухому участку берега, и скорость немного возросла. Он снова оглянулся. Рот широко раскрыт, из груди вырывается хриплое, прерывистое дыхание. Как у спринтеров, сбившихся с ритма. Он почти остановился, но тут же опомнился и из последних сил рванулся вперед. Когда Фелтон достиг мыса, расстояние между нами снова увеличилось метров на пять. Он начал карабкаться наверх, немного отклоняясь от вертикали в сторону моря. Руки и ноги не слушались, словно действовали сами по себе. Казалось, он больше расползается в стороны, чем поднимается вверх. Я подбежал к камням и полез за ним. Тело стало гибким и легким, почти невесомым, мышцы работали слаженно и четко. Гордость американского спорта, удивительный Человек-паук. Это была самая высокая каменная груда из всех, что попались нам на пути. Один ее конец уходил прямо в море. Фелтон карабкался из последпих сил, продолжая сдвигаться в сторону океана. Он оглядывался. Казалось, его целью было теперь лишь преодоление какого-то одного конкретного камня. Перебраться через этот. Так... А теперь через этот. Только бы не упасть. Я приблизился. Замедлил темп. Спокойнее. Он уже не убегал. Я вообще не мог понять, что он делает, но он лез туда, откуда будет невозможно двигаться дальше. Еще одно последнее усилие — и он в ловушке. Теперь с трех сторон его окружало море. Начинался прилив, и в пятнадцати метрах под ним среди валунов кипела и пенилась вода. Фелтон тяжело опустился на огромный камень с плоской поверхностью, слегка наклоненной в сторону берега. Он прислонился к камню спиной и уперся ногами в нижний валун. Прерывистое дыхание превратилось во всхлипывание. Он плакал.

Я легко перепрыгивал с камня на камень. В лицо отчаянно дул ветер. Испуганные чайки срывались со своих мест, кружили в небе и снова опускались на камни, но уже на более безопасном расстоянии. Сейчас нас с Фелтоном разделяла всего пара метров. Я остановился. Его лицо было мокрым от пота и слез. На содранных руках алела кровь. Он громко всхлипывал и тяжело дышал.

Где-то над головой завыли сирены. Наверное, Сюзан вызвала полицию. Но нам предстоял еще долгий обратный путь по пляжу, теперь уже шагом.

— Привет, попрыгунчик, — улыбнулся я.

Фелтон посмотрел сквозь меня куда-то вдаль, на что-то, чего не мог видеть ни я, ни кто-либо еще, на что-то, видимое только ему одному и только сейчас, когда глаза застилали слезы, а из груди вырывалось хриплое дыхание.

— Нужно идти, — позвал я.

Звук сирен все еще разрезал воздух, но теперь их было уже меньше. Несколько машин с включенными мигалками остановились над нами, и полицейские принялись что-то громко орать в мегафон. Механические голоса, вещающие о темной стороне жизни. Я не оглядывался. Я прекрасно знал, как все это выглядит. Я и так смотрел на это слишком часто, слишком часто видел загнанные в угол жизни, слишком часто сам загонял эти жизни в угол.

— Пристрели меня, — выдохнул Фелтон.

Я отрицательно покачал головой.

— Ты же знаешь... что будет... со мной... в тюрьме.

Я кивнул.

Фелтон взглянул вниз, на пенящиеся среди камней волны.

— Если... я буду прыгать... ты... остановишь меня?

Я покачал головой и тоже посмотрел на море.

— И все-таки подожди умирать, — сказал я.

Дыхание Фелтона начало потихоньку выравниваться. Он все еще плакал, но, поскольку дышать стало немного легче, рыдания уже не казались такими неистовыми. Теперь он смотрел действительно на меня.

— Я ведь сумасшедший, ты же знаешь?

— Да.

— Они поместят меня в какую-нибудь клинику? Они мне помогут?

— Возможно, — ответил я. — Но, по-моему, у них там человек семьсот таких, как ты, и всего один психотерапевт. Так что эта помощь будет немного отличаться от той, к которой ты привык.

Прилив наступал, обдавая нас все большим количеством брызг. Я промок насквозь. Волосы прилипали к голове, по лицу стекали соленые струйки. Дыхание почти выровнялось, сердце билось ровно и спокойно. Как здорово было бы сейчас выпить пару кружек холодного пивка и, может даже, мирно поболтать с кем-то, кто не совершал зверских убийств. Сверху из мегафона донесся чей-то громкий голос:

— Говорит полиция Линна, вам нужна помощь?

Не оборачиваясь, я поднял руку и махнул, чтобы они убирались.

— Это она, — простонал Фелтон. — Это она сделала меня таким. Я должен был стать таким.

Я пожал плечами.

— Ну, давай, — сказал я. — Нужно идти.

— Не могу, — всхлипнул Фелтон.

— Я помогу.

Я шагнул к нему, взял его за руки и потянул к себе. Его ноги потеряли опору, и он начал сползать вниз. Я обхватил его за талию и поднял на руки. Он прижался ко мне мокрой щекой и, обняв за шею, разрыдался, что-то бормоча и уткнувшись лицом в грудь. Я прислушался.

— Папа, — всхлипывал он. — Папа... папочка...

Я долго держал его на руках, испытывая одновременно и жалость, и отвращение, пока к нам не подобрались двое полицейских, и все втроем мы снесли его вниз.

Мы с Сюзан сидели в новом японском ресторане в центре Бостона, пытаясь справиться с экзотическим рыбным блюдом под названием «суши». Сюзан орудовала палочками, да так ловко, что я едва поспевал за ней со своей вилкой.

— О, Боже, — наконец не выдержал я. — Да эта рыба вообще какая-то сырая.

— Попросить, чтобы унесли? — улыбнулась Сюзан.

Я отставил в сторону рыбу и принялся за овощную темпуру и домашнее пиво.

— Лучше шефа сейчас не злить, — заметил я. — Ему еще креветок мне готовить.

— Тогда я доем, — вздохнула Сюзан и подняла пиалу с саке.

— За тебя, марафонец, — улыбнулась она.

— Бегают не только на скорость, — заметил я.

— Слушай, я же видела, как ты стреляешь. По-моему, ты вполне мог застрелить его прямо на бегу, как зайца.

— Наверное, — я пожал плечами. — А когда он карабкался по этим валунам, я бы наверняка не промахнулся.

— Но ты не выстрелил, — Сюзан загадочно улыбнулась. — И, кажется, я знаю, почему.

— Ну и почему же?

— В первый раз, когда ты погнался за ним, он удрал от тебя.

— Ну, тогда просто изгородь помешала, — вставил я.

— И на этот раз, — продолжала Сюзан, — тебе хотелось догнать его и поймать.

— Взять реванш? Да ну тебя. Слишком уж по-детски звучит.

— И тем не менее, — снова улыбнулась Сюзан.

— Ну, тебе виднее, психолог ты наш, — вздохнул я.

Сюзан удовлетворенно отправила в рот кусочек «суши».