Дэн Симмонс - Отмороженный

Мики Ки с минуту стоял в открытом окне, рассматривая тело Курца сквозь пробитую им дыру в навесе, а затем взглянул на горевшую поодаль автомашину. Взрыв вызвал у него немалый интерес, но он не мог позволить, чтобы хоть что-нибудь помешало ему работать.

Задание, которое дал ему мистер Гонзага, заключалось в том, чтобы он сначала убил Курца, а затем прикончил и Миллуорта. "Если у долбаного копа мозги съехали настолько, что он нанимает меня, чтобы кого-нибудь пришить, — сказал Гонзага, — это значит, что его, с такими гребаными мозгами, просто нельзя оставлять в живых". Мики Ки не стал возражать на это. Мистер Гонзага добавил, что он хочет, в буквальном смысле слова, получить голову Курца, буквально, и поэтому Ки взял с собой рогожный мешок, чтобы сложить в него трофей. Мистер Гонзага намеревался преподнести мисс Анжелине Фарино настоящий сюрприз.

Двадцать минут назад, когда Миллуорт и два его кореша, похожие на статуи, сгибающиеся под тяжестью доспехов, вошли в вокзал, Ки ощутил легкий приступ разочарования. Он пошел следом за ними к Курцу, хорошо зная, что сейчас не время думать о Миллуорте, что связываться с ним, когда в руках этих клоунов оружие такой огневой мощи, было бы слишком рискованно.

А теперь произошел этот взрыв. Если повезет, то Миллуорта можно будет сбросить со счетов. Если же в этом костре горит не шеф отдела по расследованию убийств, то Мики Ки придется отправиться к Миллуорту домой закончить дело там. В конце концов, вечер только начинался.

Двигаясь почти бесшумно, несмотря даже на то, что все пространство было усыпано битыми стеклами, Ки прошел по галерее, спустился по лестнице, пересек ротонду и вышел через главную дверь в дыру, проделанную копом. Тело Курца лежало неподвижно.

Ки вынул из кобуры «беретту» и осторожно приблизился к лежавшему. Пробив казавшийся до сих пор целым козырек, Курц привел его в полную негодность. Тонкие прутья арматуры свисали вниз, словно спагетти. Тело лежало в куче обломков цемента и гнилого дерева. Правая рука Курца была, несомненно, сломана — сквозь кожу торчала кость, — а левая нога, судя по неестественному положению, — вывихнута. Левая рука, на которую он упал, была придавлена телом. Вокруг головы Курца на снегу расплылось кровавое пятно, а его широко раскрытые глаза неподвижно смотрели в небо через только что проделанную им самим в козырьке уродливую дыру. На открытые глаза садились снежинки.

Мики Ки толкнул тело ногой и сосчитал до двадцати. В морозном воздухе не появилось даже крохотного облачка пара от дыхания. Плюнул в безжизненное лицо Курца. Никакой реакции. Глаза лежавшего смотрели мимо Ки в межгалактическое пространство.

Ки хмыкнул, убрал «беретту», вытащил из-за пояса мешок, присел на корточки и раскрыл свой боевой нож. Восьмидюймовое лезвие со щелчком встало на место.

Курц моргнул, выдернул из-под себя левую руку, поднял ее и нажал на спусковой крючок пистолета. Он сумел вытащить «компакт витнесс» из кармана во время падения. Пуля калибра 45 вошла Мики Ки под подбородок, пронзила мягкое небо и мозг и разнесла вдребезги верхушку черепа.

В следующее мгновение Курц почувствовал, что «компакт витнесс» слишком тяжел для его руки, и выронил оружие. Ему захотелось закрыть глаза и уйти от боли, но труп Ки, лежавший на его изувеченной груди, был слишком тяжел и мешал ему дышать. Поэтому Курц левой рукой столкнул с себя убитого, перевернулся на живот и, превозмогая мучительную боль, пополз к отдаленному огню.

Джон Веллингтон Фрирс привез Курца в Медицинский центр округа Эри. Эта больница не являлась ближайшей к вокзалу, но она была единственной, местонахождение которой было точно известно музыканту, так как ему несколько раз приходилось проезжать мимо нее по пути в «Шератон» и обратно в город. Несмотря на буран, а может быть, как раз благодаря ему, в отделении «Скорой помощи» почти не было пациентов, и поэтому к Курцу сразу же бросилось не менее восьми человек. Оба врача, входившие в эту группу, никак не могли понять природу повреждений — несколько порезов, сотрясение мозга, сломанные ребра, сломанное предплечье, вывих одной ноги и серьезный ушиб другой, не говоря уже о многочисленных синяках и ссадинах. Но чрезвычайно хорошо одетый афро-американский джентльмен, доставивший пациента, сказал, что это был несчастный случай на строительной площадке, что его друг упал с высоты трех этажей, провалившись в окно на крыше. Осколки стекла, торчавшие из одежды и кое-где оставшиеся в ранах Курца вроде бы неопровержимо подтверждали эту версию.

Фрирс оставался в больнице до тех пор, пока не получил твердого заверения в том, что Курц останется жив. После этого он сел в черный «Линкольн» и исчез в буране.

Той же ночью Арлена, невзирая на непогоду, добралась в больницу. Она осталась там до следующего вечера, а потом стала приходить каждый день. Когда Курц почти в полдень пришел в сознание, она читала «Буффало ньюс» и потом каждый день заставляла его слушать заметки из газеты.

В четверг — первый день после происшедших убийств — известия о них почти полностью вытеснили со страниц прессы сообщения о небывало сильном буране. Газеты и телевидение немедленно назвали случившееся «бойней на вокзале». Погибли три детектива из отдела по расследованию убийств, гражданское лицо по имени Дональд Рафферти, мелкий гангстер из Ньюарка по имени Марко Дираццио и американец азиатского происхождения, личность которого пока что не удалось установить. Журналисты нисколько не сомневались, что в ту ночь между преступниками и полицейскими произошла перестрелка, «прямо, как в кино», и что капитан Роберт Гэйнс Миллуорт и его подчиненные проводили тайную операцию.

В тот же вечер шеф полиции и мэр Буффало в два голоса поклялись, что леденящее душу убийство лучших сынов города не останется неотомщенным — что все силы, включая ФБР, будут брошены на то, чтобы разыскать убийц и отдать их под суд. Это, сказали они, будет самым крупным расследованием в истории Западного Нью-Йорка. Клятвы были произнесены как раз вовремя, для того чтобы их успели подхватить вечерние новости. Том Брокоу сказал в своем репортаже: «Случившаяся вчера вечером в Буффало игра в сыщики-разбойники оказалась, к несчастью, чересчур реальной и повлекла за собой настоящую трагедию. Но, возможно, нам все еще неизвестно точное количество жертв». Это пессимистическое предсказание сбылось почти сразу же. Ближе к ночи власти объявили, что утром в доме капитана Миллуорта в Тонавонде были обнаружены мертвые тела его жены и сына, а также еще один труп, оставшийся неопознанным. После этого один из отцов города произнес неожиданную фразу, которую многократно цитировали в прессе. По его мнению, заявил он, никуда не годится, что капитан из полицейского управления Буффало живет в Тонавонде, служащие городской полиции и юстиции, равно как все прочие городские служащие, должны иметь жилье в пределах города. Впрочем, этот призыв, естественно, никто не воспринял всерьез.