Картер Браун - Обнаженная и мертвая

Он нажал какую-то кнопку, и закрывавшее стену панно поползло в сторону. Под ним оказался сейф.

— Эта система дорого нам стоила, лейтенант. Инженеры фирмы, продавшие ее нам, долго мучились, устанавливая ее здесь, а они не идиоты. В ней черт-те сколько всякой автоматики. Но фирма заверила нас, что зато секретна комбинация абсолютно не поддается разгадке.

— Однако панно сдвинули, — заметил я скептическим тоном.

— Такое тоже было предусмотрено. На этот случай тут была заложена взрывчатка. Если кто-то непосвященный проникает за панно, раздается взрыв такой силы, что разлетелась бы стена, выходящая во двор, где теперь авторемонтная мастерская.

— Очень оригинально.

— Не предвидели только такого варианта, что один из двух людей, знающих комбинацию, придет однажды вечером и стянет деньги!

— А больше никто ее не знал?

— Никто!

— Даже Джонни Кристал?

— Даже Джонни, — коротко ответил Бладен.

— Предпочитаю именно такие дела, — совершенно искренне воскликнул я. — С самого начала известно, где ты находишься. Значит, виновник или вы, или Трейверс?

— Я все время здесь, лейтенант, — заметил Бладен с иронической улыбкой. — А Трейверс исчез и деньги тоже.

— Совершенно верно.

Пока он возвращал панно на место, я подошел к окну: мастерская во дворе работала вовсю, производя невыносимый металлический лязг.

— От этого за полчаса можно сойти с ума, — заметил я.

Бладен с яростью закрыл окно.

— Когда они только собирали этот хлам, было еще ничего, но теперь, когда начали работать, здесь стало невозможно находиться.

— А когда начали?

— Вчера. Если так будет продолжаться, мы съедем отсюда еще до конца недели. — Он проводил меня до ворот. — Счастлив был увидеть вас, лейтенант!

— Я также, мистер Бладен. Столько слышал о вас, особенно в последние дни!

Его лицо осталось бесстрастным. Это произвело на меня впечатление, и тогда я продолжил:

— Мне известно все, что миссис Трейверс знает о вас, своем муже и Джо — этом старике Серенге. Все!

Но, между нами говоря, мистер Бладен, это очень немного.

— Это невозможно!

— Но факт. Такой же факт, как доброе здоровье миссис Трейверс. Мне кажется, нет никаких причин, чтобы в ближайшие сорок — пятьдесят лет ее здоровье ухудшилось. Как вы считаете?

— Так же.

— Счастлив, что вы так говорите, мистер Бладен, — закончил я голосом, полным восхищения, — потому что это я запомню.

Его звали Сэм. От солнца его лицо приобрело цвет красного дерева. Он болтался в этом дворе с того дня, как сюда привезли первую разбитую машину.

— Два месяца назад, лейтенант?

Сэм поднял глаза на стену соседей и закрыл один глаз, чтобы нацелиться на окно, которое я ему показал. Затем задумчиво почесал подбородок:

— С тех пор мы починили много машин. Вы говорите, прошло два месяца… — Вдруг его глаза сверкнули, и он воскликнул:

— Посмотрите три первых кучи, вон там, в углу!

Эти три кучи показались мне похожими на монументы, воздвигнутые во славу XX века, но я ничего не сказал.

— Я пришлю вам в помощь двух своих людей. Вы сможете выделить площадку, чтобы туда можно было переместить все эти железки?

— Это возможно, — ответил Сэм, качнув головой.

— Служба шерифа покроет все расходы! — Я еле-еле удержался от смеха, представив себе лицо Лейверса, когда ему предъявят счет.

— Ну, так мы начнем, — сказал Сэм. — До скорого, лейтенант!

— Рассчитывайте на меня, — ответил я. В конце концов, что мог убийца сделать с трупом? — думал я, направляясь к машине.

После обеда я оставил автомобиль на горе над Пайн-Блафс и поднялся пешком к дому Нины Росс. Перепрыгивая через цементный барьер, я надеялся, что на этот раз дверь будет закрыта и мне придется позвонить.

Нина открыла буквально через мгновение. Она не изменилась, но ее карие глаза как бы утратили приветливое выражение.

— А, это вы, лейтенант! — произнесла Нина зловещим тоном.

— Да, это я, мисс Росс, — ответил я. — Думаю, между рыночным полицейским и сыщиком нет особой разницы. Оба они тратят свое лучшее время на то, что задают людям смешные вопросы.

— Извините меня, — прошептала она, покраснев. — Входите.

— Благодарю вас, — проговорил я невинным тоном, следуя за ней в комнату.

Нина была одета в темно-зеленую рубашку и чрезвычайно короткие белые шорты, целиком открывающие ее длинные загорелые ноги. Она предложила мне сесть, я сел, затем предложила выпить, и я, поблагодарив, согласился.

— Не хочу показаться невежливой, лейтенант, — сказала Нина после долгого молчания, — но я с минуты на минуту жду одного человека. Так не думаете ли вы, что…

— Джонни Кристала? — предположил я.

— Точно, — подтвердила она, закусив губу.

— Великолепно. Мне как раз надо его повидать. Это сэкономит мое время.

— Я счастлива, — сказала она тупо.

— Вы не получили чемоданы, которые одалживали Диане Эрист?

— Нет, — ответила она, пожав плечами. — И признаюсь, немного об этом жалею. Это были превосходные чемоданы.

— В самом деле, досадно. Вы не думаете, что Диана могла оставить их в больнице?

— Мало вероятно, по-моему. Уезжая, должна была взять их с собой. Впрочем, я справлялась. Старая жаба, с которой мне пришлось иметь дело, заверяла меня, что у Дианы был только один чемодан, и по ее описанию — не из моих. Но кто знает? Может, обслуживающий персонал там тоже ненормальный?

— Ваши чемоданы, которыми Диана или воспользовалась, или нет, по-видимому, находятся в том месте, где она провела неделю после выхода из клиники. Но это, к сожалению, не продвигает наши дела. — Я отпил виски и широко улыбнулся Нине. — Мисс Росс, я должен извиниться перед вами за вчерашнее.

— В самом деле? — спросила она, хмурясь.

— Я упрекнул вас за то, что вы до последней минуты не спрашивали меня, почему я подумал, что жертвой были вы. Помните?

— Помню, лейтенант, — ответила она тихим голосом.

— Так вот, я был не прав. Слишком многого хотел! Я был прав, задав вам этот вопрос, но ошибся в причинах.

Некоторое время Нина смотрела на меня потухшими глазами, затем довольно искренне воскликнула:

— Но я ничего не понимаю из того, о чем вы говорите!

— Если вы удержались от того, чтобы задать вопрос, который сам собой напрашивался, так это потому, что у вас не было никакого желания вмешиватьс в это дело, — объяснил я, взвешивая каждое слово. — А не потому, как я думал сначала, что вы заранее знаете ответ.

— Это слишком жалкие извинения! — враждебно бросила она.

— Согласен. Но у вас, как и у Марджи Трейверс, нечиста совесть из-за каких-то личных дел. Вас давит стыд. Вот почему мое присутствие вас так нервирует.

Нина растерянно посмотрела на меня. Если бы не загар, то, вероятно, было бы видно, что она побледнела.