Энтони Бруно - Психопат

Тоцци не произносил ни слова. Не хотел провоцировать того, кто был сзади. Но стал медленно поворачивать голову влево.

Упершись свободной рукой ему в лицо, мужчина вернул его в прежнее положение.

— Я сказал — не оборачивайся!

Сердце Тоцци облегченно забилось. Слава Богу, не выстрелил. Теперь ясно, что мужчина держит пистолет в правой руке.

Он подумал о возможности пустить в ход айкидо. Резко повернуться вправо к руке с пистолетом, прижаться к плечу стоящего сзади, держа при этом его запястье и контролируя направление ствола, потянуть руку вперед, чтобы мужчина потерял равновесие, потом задернуть ее назад и прижать к затылку, направляя ствол пистолета вниз. Повалить на спину и направить ствол пистолета ему в лицо. Коте гаэсби. Не самый легкий бросок, но он уже проводил такие. И, возможно, придется проводить при испытании на получение черного пояса.

Тоцци вдохнул и медленно выдохнул, чтобы успокоиться. Когда неизвестный снова вдавил ствол ему в спину, стал поворачиваться быстро, плавно, без суетливости, прижался плечом к его плечу, потянул за руку вперед, завернул ее вверх, завел за голову и выворачивал, пока тот не повалился спиной на тротуар. Человек не выпускал пистолета, но Тоцци крепко держал его запястье, и ствол смотрел в затененное лицо лежащего.

— Эй! Что за...

— Выпусти пистолет, — приказал Тоцци.

— Пошел ты.

— Выпусти...

— Тоцци? Я извиняюсь за то, что мы там устроили.

Тоцци поднял взгляд. Он узнал голос. Стэси Вьера стояла на углу, метрах в пятнадцати. Под фонарем виден был лишь ее изящный силуэт на высоких каблуках.

— Стэси, позови Гиб...

Его оборвал громкий, отрывистый хлопок. Выстрелил! Бедро Тоцци обожгло словно раскаленной кочергой. Затлели брюки, запахло паленым. Тоцци схватился за ногу и стиснул зубы. Черт! Стэси отвлекла его. Он ослабил хватку и потерял контроль за стволом. И этот гад нажал на спуск. Черт возьми!

Незнакомец перекатился и вскочил на ноги. В темноте не было видно, но Тоцци полагал, что пистолета он не выпустил. Согнувшись и держась за ногу, Тоцци, бледнея от боли, опустился на колени. Полез за пистолетом в пристегнутой к лодыжке кобуре.

— Тоцци! Что случилось? Ты не ранен?

Стэси побежала к нему. Каблучки ее щелкали по тротуару. Черт побери!

— Уйди! Спрячься за машину!

Тоцци подумал, что этот гад выстрелит в нее, потом разрядит всю обойму в него. Но, подняв взгляд, увидел, что тот стоит, опустив руки. В темноте лица его не было видно, но Тоцци казалось, что он в упор смотрит на Стэси.

— Распротак твою мать... — прошептал стрелявший.

— Это нехорошо. Очень нехорошо.

Тоцци повернулся на второй голос. Вгляделся в тени между стоящими машинами. Он безуспешно силился достать из кобуры пистолет. Начала кружиться голова, затошнило, но он крепился.

Достав наконец пистолет, Тоцци навел его на стрелявшего. Прохрипел:

— Стой.

Тот неожиданно выстрелил, вспышка на долю секунды осветила переулок. Тоцци слышал, как пуля пробила дверцу прямо над его головой.

— Ни с места! - выкрикнул Тоцци.

Человек повернулся и побежал со всех ног. Тоцци выстрелил поверх его головы, но тот не остановился. Опершись о машину, Тоцци поднялся, чтобы пуститься в погоню, но раненая нога подогнулась. Он шлепнулся на живот и прижался щекой к мокрому асфальту. Слышал удаляющееся быстрое шлепанье ног по лужам, вдали, под фонарем, увидел две бегущие фигуры, одну большую, другую маленькую. Большой, казалось, подталкивал маленького. Потом он снова услышал сзади щелканье каблучков Стэси.

Девушка опустилась возле него на колени прямо рядом с его лицом.

— О Господи! Ты не ранен? Ты не ранен?

Тоцци хотел приподняться, но боль в ноге была невыносимой. Попытался шевельнуть ею, но она не повиновалась, и он повалился на бок, пробормотав:

— Позови Гиббонса.

— О Господи! — продолжала твердить Стэси. Она кусала пухлые губы и истерически повторяла: — О Господи! О Господи!

— Иди позови Гиббонса, — пробормотал он снова. — Не волнуйся. Я в норме. Только позови Гиббонса. Иди же!

Девушка неохотно поднялась и нетвердо зашагала к бару, то и дело останавливаясь и оглядываясь, боясь бросить его одного.

— Иди-иди, Стэси. Позови Гиббонса. Иди же. И вызови «скорую помощь».

Он пытался говорить как можно бодрее, хотя почти терял сознание.

Снова положив голову на асфальт и зажмурясь, Тоцци потянулся рукой к ране.

Черт, подумал он. Придется пропустить испытание на черный пояс. Черт!

Сол Иммордино сидел, сгорбясь, на складном стуле. Пристально глядел на свои кулаки и делал вид, что разговаривает с ними. Притворяясь сумасшедшим, он всегда общался со своими руками.

Хитрюга Лу Пардоне сидел рядом, положив ладони на стол. Находились они в комнате для свиданий, небольшом закутке рядом с палатой, где содержался Сол, предназначенной для невменяемых преступников. В отличие от обычных тюрем пристального наблюдения во время свиданий здесь не велось, поскольку осужденных среди обитателей сумасшедшего дома нет. Однако стены комнаты сделаны из толстого небьющегося стекла с тонкой проволочной сеткой внутри, и охранники могут все видеть.

Сол наморщил лоб и хмуро поглядел на свою левую длань:

— Так ты выяснил, кому заказано убить меня?

Хитрюга Лу развел руками и покачал головой. Взъерошенный, криворотый, с бельмом на глазу, он был вторым после Сола человеком в прежней команде, преданным, как брат. И команду нужно было передать ему, а не этому подлизе Фрэнку Бартоло.

— Сол, это держат в большом секрете. Я расспрашивал, но никто ничего не знает. Должно быть, кому-то, ни разу не бравшемуся за такие дела.

Приподняв одну бровь, Сол стал изучать костяшки правой руки:

— Не пащенку ли Бартоло?

Глаза Лу широко раскрылись.

— Смеешься? Думаешь, этот чурбан сможет проникнуть сюда и сделать дело? Ты засечешь его за милю.

— Хммм. Пожалуй. А как Джой д'Амико? Он может вызваться добровольно.

— Д'Амико не сумеет застрелить даже себя. Ты знаешь, что о нем говорят. Он не осилил боевого крещения. Нанял какого-то парня совершить это убийство, чтобы самому пролезть в семью. Не думаю, чтобы ему доверили этот заказ.

— Пожалуй.

Сол бросил взгляд в палату за прозрачной стеной. Сумасшедшие расхаживали в халатах и мятых джинсах. Высоко на стене, куда никто не мог дотянуться, находился большой телевизор. Он был включен, но его никто не смотрел. Один охранник, развалясь на складном стуле, читал газету у входа в палату, другой, стоя у двери комнаты свиданий, приглядывал за Солом и Хитрюгой Лу.

Лу опять вскинул руки:

— Сол, я ничего не могу понять. Либо они наняли кого-то неизвестного, либо отменили приговор.