Сью Графтон - «К» – значит кара

– По-моему, ты говорил, что берешь его на себя.

– Я себе рисовал в мечтах арест. И твое открытое торжество.

– Не отказывайся пока от этой мысли. Возможно, так все и будет.

Следующие два дня я провела в постели, и благодаря моему недугу нежданный отпуск плавно перешел в ленивые, ничем не занятые выходные. Я люблю одиночество, которое приносит с собой болезнь, люблю насладиться горячим чаем с медом, люблю консервированный томатный суп и запеченные в гриле клейкие бутерброды с сыром. На тумбочке возле постели я поставила коробку "клинекса", а рядом с кроватью – корзину для бумаг, и та быстро наполнилась до краев взбитой пеной использованных бумажных салфеток. Одно из немногих воспоминаний, какие я вынесла из детства, почему-то связано с тем, как мама в подобных случаях натирала мне мазью грудь, накрывала ее квадратом розовой фланели с вышитыми на нем кустами роз и булавками прикалывала этот квадрат к пижаме. Жар, исходивший от моего тела, словно окутывал носовые проходы облаками густого горячего пара, а мазь вызывала одновременно ощущение обжигающего зноя и жгучего мороза, чем-то напоминая вкус, который остается от ментола.

Все тело у меня ныло и не желало ничего делать, и на протяжении дня я то проваливалась в сон, то выходила из него в состояние полудремы. После обеда – и в субботу, и в воскресенье я, шатаясь, спускалась по винтовой лестнице, волоча за собой плед, будто шлейф подвенечного платья. Сворачивалась клубком на диване, который мог служить и кроватью, включала телевизор и смотрела повторы бездумных сериалов вроде "Добби Джиллис" или "Я люблю Люси". Перед тем, как отправляться спать, я заходила в ванную и наполняла пластмассовый стакан отвратительным темно-зеленым сиропом, который, однако, обеспечивал мне спокойную ночь и хороший сон. Ни разу в жизни я не смогла мужественно выпить "найквилл" так, чтобы меня потом всю не передернуло. И все же я прекрасно понимаю, что у меня в наличии все характерные признаки человека, страдающего болезненным пристрастием к таблеткам, микстурам и прочим лекарствам, которые можно просто купить в аптеке.

В понедельник я проснулась ровно в шесть утра, за несколько мгновений до того, как зазвонил будильник. Открыв глаза, полежала немного в своем свитом из скомканных простыней гнездышке, глядя через плексигласовый купол над кроватью в небо и пытаясь представить, как сложится начинающийся день. Надо мной плыли густые ярко-белые облака, слой которых, наверное, был не меньше мили толщиной. В аэропорту местные рейсы в Сан-Франциско, Сан-Хосе и Лос-Анджелес, конечно, задержаны. Все замерло в ожидании, когда же рассеется туман.

Июль в Санта-Терезе – период очень неустойчивой погоды. Каждый летний рассвет городок обычно встречает под плотным облаком тумана, наползающего с побережья. Иногда к обеду этот туман рассеивается. Но чаще всего небо так и остается плотно затянутым, и весь день проходит в густом полумраке, очень похожем на тот, который бывает, когда собираются штормовые облака. Тогда местные жители начинают жаловаться на погоду, а "Санта-Тереза диспатч", печатая сводку погоды на завтра, делает это в тоне упрека, как будто бы подобное не происходит каждое лето. Туристы, приезжающие сюда в погоне за калифорнийским солнцем, о котором они столько слышали, располагаются с утра на пляже со своими зонтиками, тентами, ластами, транзисторами и прочими принадлежностями и терпеливо ждут, когда в монотонно-серой пелене появится хотя бы один просвет. Я каждый день наблюдаю их малышей, сидящих со своими игрушечными ведрышками и лопатками в полосе прибоя. Даже отсюда, с такого расстояния, мне кажется, что я вижу их гусиную кожу, посиневшие губы, слышу, как они начинают стучать зубами, когда ледяная вода обдает их голые ножки. В этом году погода пока была очень странная, резко менявшаяся буквально каждый день.

Я скатилась с постели, натянула тренировочный костюм, почистила зубы и начесалась, стараясь не смотреть в зеркало на свое помятое со сна лицо. Меня переполняла решимость совершить обычную утреннюю пробежку, но тело мое придерживалось иного мнения, и через полмили приступ кашля вынудил меня начать издавать звуки, сильно смахивающие на брачный рев какого-нибудь дикого зверя. Отказавшись от намерения пробежать привычные три мили, я ограничилась прогулкой быстрым шагом. Простуда к этому времени уже прочно обосновалась у меня в груди, а голос стал удивительно хриплым, очень похожим на тот, каким говорят по УКВ диск-жокеи. Домой я вернулась вся продрогшая, но заметно взбодрившаяся.

Я приняла горячий душ, чтобы от пара стало легче дышать, и вышла из ванной, чувствуя себя несколько лучше. Я сменила на постели простыни, вытряхнула из корзины мусор, позавтракала фруктами и йогуртом, прихватила папку с газетными вырезками и отправилась на работу. Отыскав свободное место для парковки, я прошла оставшиеся полтора квартала пешком и попыталась взлететь по лестнице. Обычно я поднимаюсь через две ступеньки, но на этот раз мне пришлось останавливаться на каждом этаже, чтобы перевести дыхание. Обратная сторона любых спортивных занятий заключается в том, что нужны годы для выработки у себя хорошей физической формы; а вот пропадает она очень быстро, почти в одно мгновение. Не поделав свои обычные упражнения всего три дня, я как будто одряхлела и теперь отдувалась и пыхтела, вроде начинающего любителя. Нехватка дыхания вызвала новый приступ кашля. Я вошла в холл конторы через боковую дверь и приостановилась, чтобы высморкаться.

Проходя мимо стола Иды Рут, я задержалась поболтать. Когда я только познакомилась с секретаршей Лонни, ее двойное имя показалось мне тяжеловесным. Я попыталась сократить его просто до Иды, но обнаружила, что ей одно имя не идет. Ида Рут – женщина лет тридцати пяти, крепкая и здоровая, как будто созданная для жизни и работы на свежем воздухе. При взгляде на нее может возникнуть мысль, что ей должно быть не по силам высидеть целый день за пишущей машинкой. Волосы у нее светлые, почти белые, и зачесаны всегда так, словно их отбрасывает назад сильным ветром. Лицо смуглое и обветренное, ресницы белые, глаза синие, как океан. Одевается она консервативно: в прямые, средней длины юбки, свободного покроя жакеты немарких тонов, скучные блузки с длинными рукавами и глухим воротником, всегда застегнутые сверху донизу. Внешне Ида Рут похожа на человека, который любым другим занятиям предпочтет плавание на каяке или лазание по скалам в каком-нибудь национальном парке. Насколько я наслышана, в свое свободное время она именно этим и занимается: взваливает на плечи рюкзак и отправляется пешком по нашим местным горам, делая в день по пятнадцать миль. Ее не останавливают клещи, ядовитые змеи и комары, болота, чащобы, крутые подъемы, острые скалы и прочие радости живой природы, которых лично я стараюсь всеми силами избегать.