Ирина Лобусова - Змей Сварога

И он был прав — этот удар исцелил ее. Вместо боли причинил лишь легкое недомогание.

С Виктором Баргом было покончено до самого конца ее, Зининой, жизни. Она точно знала, что не простит его никогда.

Правда, которую поведал Бершадов, исцелила ее душу. Ведь Крестовская винила себя в разрыве отношений с Виктором, в том, что он ушел, а выходит, она была совершенно не виновата. И даже если бы она была абсолютно идеальной женой и во всем ему угождала, он все равно ушел бы от нее рано или поздно. Потому что такие, как он, не меняются.

В его подлости не было вины Зины, она оказалась вообще ни при чем. Осознавать это было и легко, и горько одновременно.

Итак, с прошлым было покончено. Зина решительно встала с лестницы, отряхнулась и пошла прочь — подальше от дома, который скрывал такую нужную ей правду. Выбросив Барга со всеми его потаскухами из головы, Крестовская решительно шагала к дому Софии Мереуцы. Теперь самым важным стало ее расследование, в которое она вложила столько сил.

В окне пристройки на первом этаже, где жила София со своим любовником, горел свет. Штора была отдернута до половины, и над горой грязной посуды, высившейся уже на окне, была видна голая лампочка на проводе, ярко освещавшая весь этот бардак.

Зина была настроена очень решительно. Если парень пропал, София находится в ужасном состоянии. А значит, она с радостью ухватится за возможность поговорить.

Крестовская надавила кнопку звонка, услышала его дребезжание. Однако дверь никто не открыл. А свет продолжал гореть. Зину охватило ужасное предчувствие.

Она нажала звонок еще раз и еще — снова никакого ответа. Не долго думая, Зина порылась в сумочке, нашла отмычку, которая всегда висела на связке ее ключей, и вставила ее в замочную скважину. Ей было плевать, что такие действия — большой риск и кто-то может увидеть ее. Она решительно повернула отмычку в замке. Другого выхода у нее не было.

Дверь открылась, и Зина быстро шмыгнула внутрь. И сразу поняла, что произошла беда.

Все пространство квартиры было заполнено трупным запахом. Он был такой сильный, что, казалось, пропитал все стены. Крестовская не смогла бы спутать его ни с чем. Такой запах очень долго сопутствовал ее профессиональным обязанностям.

Она бросилась в комнату. Там тоже горел яркий свет. София Мереуца лежала на спине на полу посередине комнаты, рядом со столом. В центре ее лба виднелось пулевое отверстие. Судя по запаху и цвету кожи, она была мертва как минимум три дня. Глаза ее были широко раскрыты, в них застыло безграничное удивление. Пулевое отверстие было только одно. Оно располагалось в том же самом месте, что и в случае убийства Гендрика. Зине сразу стало ясно, что и Софию, и Гендрика убил один и тот же человек. Человек, хорошо умеющий стрелять. Для того, чтобы убить, ему потребовалась только одна пуля.

Обмотав руку носовым платком, чтобы не прикасаться к пораженной разложением коже, Зина стала осматривать тело. София была раздета — на ней был черный шелковый халат с красными маками, черная шелковая комбинация и бежевое нижнее белье. Ноги были босыми, без чулок и без обуви.

Других повреждений на теле девушки не было. Но, снимая с нее халат, Крестовская вдруг застыла. На внутренней стороне бедра, в том же самом месте, где была татуировка у отца Григория, у Софии виднелась точно такая же — славянская руна с мечом. Теперь Зина могла рассмотреть ее полностью.

Татуировка выглядела очень старой, в некоторых местах краска расплылась. Кроме того, она растянулась, что означало, что девушка росла уже с этой татуировкой.

Крестовская с ужасом подумала, что, судя по всем признакам, татуировку Софии сделали еще в детстве, в возрасте 3-4 лет. Кто мог сотворить такое изуверство с маленьким ребенком?

Она вздрогнула от прозрения, которое пришло внезапно. Собственно, оно всегда так приходило к ней. Похоже, речь идет о секте. Девушка была с детства членом секты, в которую первоначально вступил и отец Григорий, затем почему-то решивший свою татуировку уничтожить.

Значит, в тех местах, откуда была родом София, действовала какая-то секта. Возможно, что Бершадов получил сведения об этом и использовал сектантов в своих целях. Нужно во что бы то ни стало узнать, что это за секта и какие у них верования. Зина уже знала по опыту, что все секты находятся на учете в НКВД. А значит, Бершадов точно знал, что там такое.

Секта... Как же ей не пришло это в голову раньше! Закончив осмотр тела, Зина принялась осматривать комнату.

Но ничего нового она не увидела, с той только разницей, что из шкафа исчезла коробка с человеческими пальцами. Теперь эти пальцы тоже отлично укладывались в концепцию секты. Очевидно, что секта была не христианской. По всей видимости, в ней были приняты ритуальные жертвоприношения, оттуда и пальцы. Скорей всего, человека убивали, а затем для какой-то цели использовали кости. Чтобы возложить на алтаре? Чтобы сжечь их? Кого же заклинали таким ужасающим образом?

Зина содрогнулась от этих мрачных мыслей. Итак, в первую очередь следует выяснить, что это за знаки, которые она обнаружила на двух трупах, — змей, кусающий себя за хвост, и руна с мечом. Это самое первое, чем следует заняться.

Запах в комнате стал абсолютно невыносимым, и Крестовская поспешила уйти. Подумав, она оставила распахнутой входную дверь — пусть по запаху как можно скорее найдут труп. Бедная девушка заслужила хотя бы это.

На кафедре в университете находилась всего одна женщина — пожилая, с пучком седых волос на затылке, в строгом сером костюме, очень сильно похожая на учительницу. Зина остановилась в дверях в нерешительности.

— Здравствуйте, — доброжелательно поздоровалась женщина. — Вы кого-то ищите?

— Да, я ищу профессора Истратова, — ответила Крестовская.

После недолгих сомнений она решила снова обратиться к профессору, на кафедре которого работал Игорь Егоров. Она помнила слова Истратова о том, что Игорь интересовался и славянскими культами. Пусть теперь уже официально Истратов поможет следственному управлению НКВД. Кто, как не специалист по Древнему миру, может знать эти знаки? Поэтому Зина снова пошла в университет. И в этот раз она была настроена очень решительно.

— А профессор будет только через три дня, — сказала женщина. — Он сына провожает.

— В смысле? — не поняла Крестовская.

— У него сын моряк на большом танкере. Он в рейс уходит через три дня, очень далекий, — охотно пояснила женщина. — Вернулся два месяца назад из Южной Африки и снова уходит туда же. Так что профессор взял несколько отгулов за свой счет, чтобы его проводить. А что вы хотели? Может, я смогу вам помочь?

— Не знаю даже, — задумчиво произнесла Крестовская. — Видите ли, мне нужна некоторая информация по древнеславянским культам, а профессор давал нам такую информацию. Я... — замялась она, — из следственного управления НКВД...